птице зарядом брали на ее родном языке. Озадаченный фаэтон скользнул по
ветру вбок и пропал.
напитками, а также фотоаппаратами и биноклями, я был не в силах говорить, не
то что заниматься звукоподражанием, и только дивился, откуда у Дэйва хватает
дыхания на эти упражнения. Гладкую с виду поверхность скалы кое-где
покрывала тонкая корка, которая шелушилась не хуже, чем спина оголтелого
любителя загаров, а в других местах лежала мелкая крошка. Наступишь
неосмотрительно - поскользнешься и съедешь назад на метр-полтора, а повезет,
так и вовсе скатишься с хорошим ускорением кувырком вниз по склону прямо в
море. Хотя часы показывали всего семь утра, воздух уже пропитался зноем,
влагой и липкой морской солью, и пот катил с нас ручьями. Снаряжение с
каждым шагом делалось тяжелее, п склон казался все более отвесным. Шедший
первым Вахаб остановился и с улыбкой поглядел на нас, вытирая потное
бронзовое лицо.
недосягаемые, как вершина Эвереста, причудливые веерные листья пандануса,
который словно махал нам зелеными руками. Понадобилась целая вечность, чтобы
добраться до дерева, опирающегося на толстые ходульные корни. Мы с
облегчением опустились на землю с пятачками тени, укрыли от солнца своп
припасы и стали отбирать снаряжение, необходимое для охоты. Внезапно со всех
сторон, точно вызванные дудочкой незримого волшебника, высыпали полчища
больших, блестящих, тучных сцинков с живыми умными глазами.
Нет, вы поглядите! Сцинки Телфэра!
Всегда присоединяются, когда кто-нибудь устраивает привал под деревом. Мы их
покормим потом.
Посмотрите на этих негодников. Ручные, что твои кролики!
подняв голову, они легкими скользящими движениями подбежали к нам и
принялись лазить по нашему имуществу. Кожа окрашена в строгий, но приятный
серый или коричневый оттенок; когда -же угол освещения менялся, чешуйки
вдруг, подобно мозаике, вспыхивали пурпуром, зеленью, синью и золотом,
переливаясь, будто радужная пленка нефти на придорожной луже. Сцинки
Телфэра, telfairii, относились как раз к одному из тех видов, ради которых
мы совершили столь далекое путешествие, и они вовсе не стремились
ускользнуть, напротив, сами встретили нас и приступили к скрупулезному
досмотру нашего багажа не хуже настоящих таможенников в элегантной форме.
направить свои усилия на два других нужных нам вида, а именно на геккона
Гюнтера, представленного на острове всего пятью сотнями особей, и на
маленького сцинка, область обитания которого, как ободряюще сообщили нам
Тони и Вахаб, ограничивалась самой вершиной Круглого. Топи полагал, что
лучше всего начать с геккопов, поскольку они водятся на одиночных пальмах
западного склона, где солнце еще не так лютовало.
участников охоты соломенные шляпы. Самые широкополые были предназначены для
гостей, себе же Вахаб взял роскошный фуксиново-белый, с розовыми лентами,
капор своей супруги. Важно надел его и несколько удивился, услышав наш смех.
внимания, просто они завидуют.
конца дня не расставался с забавным головным убором.
между редкими пальмами и кущами пандануса к северной оконечности острова. В
дополнение к ровным продольным складкам и гребешкам зимние дожди и недавний
циклон (незаслуженно получивший нежное имя Жервез) пропахали в мягком туфе
от крутых верхних склонов до самого моря длинные глубокие борозды, по
которым скатывались крупные камни и остатки скудного почвенного слоя.
Некоторые борозды достигали трех-пяти метров в глубину и
двенадцати-пятнадцати в ширину. Пыхтя и обливаясь потом на раскаленных
скалах, я с горечью думал, что этот лунный пейзаж - плод вмешательства
человека.
каких-нибудь сто метров Вахаб крикнул, что видит геккона. Мы бросились к
нему по горячим камням, тяжело дыша п цепляясь ногами за стебли похожего на
вьюнок мелкого травянистого растения, которое местами образовало сплошной
ковер, расшитый светло-лиловыми и розовыми цветками, доблестно, но тщетно
пытаясь, вопреки натиску кроликов, защитить почву от ярости ветров и дождей.
Дождавшись нас, Вахаб показал рукой на главный черешок панданусового листа.
Протерев глаза, залитые потом, я напряг зрение и на конец рассмотрел
геккона. Он распластался на черешке, широко расставив ноги, - крапчато-серая
кожа с шоколадными и зеленоватыми пятнами придавала ему сходство с выцветшим
куском коры. Он был довольно крупный для представителей этого семейства,
около двадцати сантиметров в длину; на пальцах - расширенные пластинки с
щеточками, которые позволяют геккону не хуже мухи цепляться за гладкие
поверхности. Уверенный в надежности своего камуфляжа, наш геккон спокойно
созерцал нас большими, золотистыми в коричневую крапинку глазами с
вертикальным зрачком, придающим ему странное сходство с кошкой.
чертовски большого геккона? Великолепный экземпляр!
должна принадлежать Дэйву. Подыскав падежную опору для ног, он осторожно
протянул вперед бамбуковую палку с нейлоновой петлей на конце. Нейлон
поблескивал на солнце, точно рыбья чешуя, и я молил бога, чтобы это
сверкание не спугнуло геккона, а он знай себе висел на черешке, добродушно
разглядывая нас. Затаив дыхание, мы смотрели, как петля сантиметр за
сантиметром приближается к жертве. Вот уже болтается перед самым носом
геккона... Момент критический: надо было, не спугнув ящерицу, надеть ей
петлю на голову и туго затянуть на толстой шее. Нейлон чуть заметно скользил
по черешку, и, когда уже казалось, что петля сейчас коснется жертвы, геккон
поднял голову и с любопытством воззрился на нее. Мы окаменели. Так прошло
несколько секунд, затем Дэйв тихо-тихо, словно он гладил паутину, стал
надевать петлю на голову ящерицы. Сделал глубокий вдох и рывком затянул
леску вокруг ее шеп. Геккон еще крепче вцепился в черешок, будто приклеился
к нему, и замотал головой, стараясь сбросить петлю. Теперь требовалось
поскорее брать его, пока нейлон не поранил нежную кожу. Вот когда
пригодились Джоновы сто восемьдесят пять сантиметров! Поймав черешок одной
рукой, он пригнул его вниз и другой рукой схватил добычу.
в матерчатый меток и продолжили поиск, причем выяснилось, что гекконы
Гюптера не такая уж редкость, как нам говорили. Правда, эта сторона острова,
относительно более богатая деревьями, явно была их любимым прибежищем, здесь
они находили и тень, и корм - столько тени и корма, сколько вообще могла
выделить скудная природа острова Круглого.
малейший неосмотрительный шаг срывал камни, и они с грохотом катились вниз
по кручам, увлекая за собой сухую туфовую крошку. То и дело из-под ног у нас
выскакивали пестрые кролики, и повсюду бросались в глаза следы их нерадивого
хозяйничанья: вьюнки объедены, макушки молодых пальмовых ростков
ампутированы, склоны испещрены норами, усугубляющими эрозию.
из-за горы, и мы сразу почувствовали себя так, словно очутились перед
открытой топкой. Тяжелый воздух насытился круто посоленной влагой.
Марсианский ландшафт переливался в струях знойного марева, будто морское дно
под волнами.
что образовался чисто мужской коллектив. Вахаб с его потешным капором
сосредоточенно осматривал пальмы, напевая себе под нос и периодически
извлекая из кармана бумажный кулек с липкими леденцами, которыми он потчевал
всю компанию. Высокий и тощий Джон дрожал от возбуждения и поминутно
протирал очки, полный решимости ничего не упустить в этом герпетологическом
раю, о котором он столько мечтал и говорил. Звонкоголосый Дэйв, весь
нетерпение и задор, трещал как сорока и сыпал превосходными степенями, что
твоя голливудская реклама, перемежая речь звукоподражанием в таком
количестве, что за ним не угнался бы никакой артист-имитатор, изображающий
утро в деревне. Тони в выгоревшей зеленой рубахе и защитных брюках, сливаясь
с ландшафтом, будто хамелеон, отвечал на любой вопрос пулеметной очередью
информации и всех нас превосходил организованностью и обстоятельностью. По
первому требованию он был готов извлечь из маленькой корзинки все что
угодно, от горячего чая до бутербродов с джемом, от холодного кэрри с рисом
до апельсинового сока. Потрясенный талантом этого иллюзиониста, я не
сомневался, что стоит мне попросить, и Тони сотворит обеденный стол,
подсвечники, столовое белье и смокинги, чтобы мы могли на нелюдимых склонах
острова Круглого устроить трапезу по всем правилам этикета, соблюдаемого
англичанами в тропиках, если верить легенде.
поджариваться на крохотном пятачке тени подле купы пальметто. Джон ухитрился
обнаружить в своем костяке шестнадцать неизвестных дотоле сочленений и
свернулся клубком на клочке, где даже чихуахуа почувствовал бы себя
стесненным. Вахаб обвился вокруг пальмы и раздавал отнюдь не утоляющие жажду
липкие леденцы. Тони присел на корточки возле обросшего вьюнками камня и
Адамов Григорий
Шекли Роберт
Жюль Верн
Березин Федор
Распопов Дмитрий
Роллинс Джеймс