семейства лемуровых. Тенреки -- забавные примитивные зверьки; они двигаются
будто покрытые иголками маленькие заводные игрушки. Возьмешь в руки такую
"игрушку" -- она сердито наморщит мягкую кожу лба. А еще эти зверьки
чрезвычайно плодовиты, занимая в этом смысле первое место среди
млекопитающих (один из видов тенреков может принести до тридцати одного
детеныша в помете). У нас тенреки выходили из своих убежищ кормиться только
ночью; ели насекомых, сырые яйца и мясо. Общительными их никак нельзя было
назвать, так что приручить тенрека вам при всем желании не удалось бы.
колонии. Даже слишком процветающие, если говорить о ежовых тенреках; за
несколько лет приплод превысил пятьсот особей. Один из малых тенреков,
самец, поступивший к нам уже взрослым, побил рекорд продолжительности жизни
для этого вида: он дожил до четырнадцати с половиной лет -- невероятная
цифра для столь хрупких маленьких зверьков.
очаровательных животных, одетых в черно-белый и пепельный с розовым оттенком
мех, длинный элегантный хвост в белых и черных кольцах и желтые глаза. Так и
кажется, что они сошли с одного из наиболее причудливых рисунков Обри
Бердслея. Ходят они вразвалку, гордо подняв кверху хвост, точно знамя.
Кольцехвосты -- великие солнцепоклонники: стоит выглянуть солнцу, как они
садятся лицом к нему, положив передние лапки на колени или вытянув их
вперед; голова при этом откинута назад и глаза закрыты, словно в экстазе. В
такой позе зверек словно впитывает животворные лучи.
и Питер, и с первого взгляда нам стало ясно, что главенство в этой чете
принадлежит Полли. Эта злюка без конца шпыняла беднягу Питера, сгоняла его с
самых удобных веток, где было больше солнца, заставляла уступать самые
лакомые кусочки. А ему, похоже, это нравилось, и мы не стали вмешиваться.
Полли чувствовала себя примадонной, с важным видом прохаживалась по клетке,
садилась подремать на солнышке, высоко подняв передние лапы, чтобы подмышкам
досталось побольше ультрафиолета, или же исполняла танцевальные па, ловя
бабочек, коих угораздило залететь внутрь клетки. В милостивом расположении
духа Полли могла и спеть для нас; это было не совсем обычное и
маломузыкальное пение.
глазами вдаль, как бы соображая -- стоит ли расходовать на нас свой талант.
Выслушав еще несколько льстивых слов, она вдруг крепко сжимала пальцами
ветку, как певица складывает руки на животе, откидывала голову назад, широко
открывала рот и предавалась пению с энергией и страстью этакой лемуровой
Марии Каллас.
куплету.
текста.
Полли, но, очевидно, он ухитрился застичь супругу в редкие минуты ее
слабости, ибо она поразила нас всех, произведя на свет чудесного детеныша
мужского пола. Это был дивный младенец с огромными глазами на маленьком
печальном личике, заостренными, как у эльфа, ушами и тоненькими лапками, как
будто он находился в предельной стадии истощения. Что-то вроде лемурового
Оливера Твиста... Первое время очаровательный детеныш висел на мамином
животе, вцепившись всеми четырьмя конечностями в мех. Став постарше, он
осмелел и перебрался на спину Полли -- этакий крохотный, меланхолического
вида наездник верхом на большом коне. Открыв для себя мир, малыш обрел
уверенность, и меланхолическое выражение сменилось озорным. Время от времени
он отваживался покинуть спину родительницы, чтобы исследовать их общую
обитель, и поспешно возвращался в материнские объятия, испугавшись
воображаемой опасности. Он исполнял грациозные па, принимал солнечные ванны
по примеру родителей, осмеливался качаться на их хвостах, как на качелях.
Даже научился подпевать Полли дрожащим резким голоском, отчего ее пение
нисколько не выигрывало ни в мелодичности, ни в содержании.
несколько бурых лемуров с Майотты, одного из Коморских островов между
Мадагаскаром и Африкой. Это были крупные худые зверьки со светлыми глазами,
одетые в похожую на овечью шерсть разных оттенков шоколадного, черного и
светло-коричневого цветов. Они хорошо прижились у нас, и поразительно скоро
одна из самок произвела на свет детеныша. Тут мы на горьком опыте
познакомились с тем, какие психологические проблемы переживает самец
майоттского лемура, на чью долю выпали радости отцовства. Не успел младенец
родиться, как самец вырвал его у матери и убил. Такая склонность к
детоубийству явилась для нас большим потрясением: пришлось разрабатывать
меры защиты потомства бурых лемуров от посягательств со стороны отцов. В
каждой клетке был отгорожен уголок матери и ребенка -- своего рода клетка
внутри клетки. Как только мы замечали, что у какой-то из самок близятся
роды, ее тотчас изолировали. При этом проволочная сетка позволяла самцу
видеть самку, нюхать и гладить. Что еще важнее -- он мог наблюдать роды и
привыкать к виду младенца. Через некоторое время самку можно было возвращать
к самцу, и он уже воспринимал наличие детеныша как нечто само собой
разумеющееся.
тем, как молодая чета играет с очередным детенышем.
подумать о более просторных обителях.
здорово обзавестись новым рядом клеток для этих лемуров, верно?
болезненный укус и поспешил улепетнуть, пока не добавили.
вроде американского отделения нашего Треста.
вижу, с какой стати мне оставаться исключением.
Джереми.
совсем не ощущаешь расстояния и много теряешь. А потому я взял билет до
Нью-Йорка на "Куин Элизабет II", собираясь затем продолжать путешествие на
машинах и поездах. Надо ли говорить, что все американцы, с кем я обсуждал
свои планы, считали меня безумцем, но в то время у меня было очень мало
знакомых американцев, так что решение странствовать понизу осталось
неколебимым. Я договорился выступить с лекциями в таких отдаленных друг от
друга городах, как Сан-Франциско, Чикаго и Нью-Йорк; таким образом, меня
ожидало долгое и напряженное турне. Еще я решил, что мне понадобится кто-то
на роль помощника и сторожевого пса -- то, что теперь называют
администраторами; человек, который займется бронированием номеров в отелях,
покупкой железнодорожных билетов и так далее, чтобы я мог без помех заняться
вербовкой возможно большего количества новых членов Треста среди посетителей
и организаторов моих коллекций. Мой выбор пал на старого друга, Питера
Воллера; он несколько лет был связан с компанией "Ковент-Гарден Опера", а не
так давно помогал своему другу, Стиву Экарту, учредить в Лондоне
"Американскую школу". Высокий, стройный, симпатичный Питер выглядел лет на
сорок, хотя на самом деле был намного старше. Обаятельный мужчина, он был
обожаем дамами, особенно пожилыми. Мне представлялось, что Питер как нельзя
лучше подойдет на роль моего защитника от властных американских матрон из
бригады "Голубые волосы", про которую мне рассказывали всякие ужасы; похоже
было, что в пути по США меня могут поджидать опасности, неведомые человеку,
привычному всего лишь к осложнениям, подстерегающим зверолова в джунглях. И
Питер Воллер проявил себя как отличный, чудесный товарищ, он прилежно
заботился о моем благополучии, хотя этот Дживз иной раз не во всем
оправдывал мои ожидания.
случаю, я захватил несколько сот экземпляров нашего годового отчета
(объемистый документ) и сотни тысяч листовок, повествующих о работе Треста.
Из-за каких-то неполадок в типографиях этот материал был получен в самый
последний момент, и вместо того чтобы аккуратно уложить в крепкие картонные
коробки, мы были вынуждены кое-как завернуть их в упаковочную бумагу и
обмотать паутиной веревок. Исправлять что-либо было поздно, и, когда мы с
Питером прибыли на "Куин Элизабет II", можно было подумать, что перед тем мы
совершили налет на цыганский табор, где разжились всяким барахлом.
Аристократического вида учтивый помощник капитана (коего можно было принять
за одного из посланников Ее Величества) проследил за тем, чтобы наш багаж
поместили в чрево корабля и нас проводили в наши каюты.
Питера, Марго и Годфри Рокфеллер с двумя своими чадами. Марго (она
объяснила, что они принадлежат к числу "бедных Рокфеллеров") была
прелестнейшая особа: на обрамленном ранней сединой красивом лице выделялись
пронзительные, как у ястреба, синие глаза. Обладая лукавым юмором и
незаурядным комедийным талантом, она могла скроить уморительную рожу и
говорить писклявым голосом наподобие знаменитых голливудских кукол. По
контрасту Годфри был мускулистый мужчина с широким, круглым, добродушным
лицом, с которого не сходила улыбка, и несколько сонными глазами. Их
очаровательных потомков звали Паркер и Кэролайн.
Сертаков Виталий
Орловский Гай Юлий
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман