Чтение 9–й страницы книги ~Путешествие Голубой Стрелы~

- Урра, тысяча треугольных китов!

Кто знает, что подразумевал Капитан, говоря о треугольных китах, ко-
торых не было и никогда не будет на свете. В порыве энтузиазма он не со-
ображал, что говорил.

Памятник тоже был доволен. Где-то сверху среди ночи и снега загремел
его смех. Затем смех передался ногам лошади - и ноги задрожали.

Полковник стрелков решил отметить это событие небольшим концертом
своего оркестра. И тут случилась необыкновенная вещь. Когда трубы стрел-
ков заиграли один из их дьявольских маршей, ноги лошади отделились от
пьедестала и принялись танцевать. Старый патриот почувствовал, как при
звуке фанфар в его груди забилось сердце.

- Урра! - радостно закричал он. - Вон, иностранец! Ура! Иностранец,
убирайся прочь!

Фанфары стрелков вернули его к жизни. Старый патриот пришпорил коня,
съехал с мраморного пьедестала и рысью сделал круг по площади. Копыта
глухо цокали по снегу в такт музыке.

Это была такая волнующая сцена, что пассажиры Голубели Стрелы забыли
о холоде и перенесенных невзгодах. Но Кнопка ни минуты не переставал ду-
мать о цели их путешествия.

- За мной! - воскликнул он своим смешным голосом и помчался впереди
Голубой Стрелы по следу Франческо.

Голубая Стрела с трудом поспевала за ним. А Памятник мчался на лошади
без всякого труда. Как, и Памятник?.. Да, Памятник тоже ехал рысью за
Кнопкой. Слова из знаменитого "Гимна Гарибальди".

Глава XII

БРОНЗОВЫЙ ПАМЯТНИК

Тысяча китов-велосипедистов! - растерянно пробормотал Полубородый Ка-
питан. - Никогда мне не приходилось видеть, чтобы Памятник скакал по
улице, как на бегах!

- Да, это не часто увидишь, - засмеялся Памятник. - Я не могу ездить
по улицам, когда хочу. Но иногда я не прочь прогуляться.

- Конечно, ведь быть Памятником не очень-то весело.

- Ну нет, я бы не сказал. Некоторое удовлетворение мы тоже получаем.
В городе мы важные персоны. Прежде всего вокруг нас должна быть площадь,
несколько деревьев и хотя бы пара скамеек. На скамейках нищие могут по-
дышать свежим воздухом летом или погреться на солнышке зимой. А, кроме
того, нас обычно ставят на высокие пьедесталы, окруженные ступеньками.
На этих ступеньках играют дети. Мы, памятники, тоже приносим пользу и
поэтому не жалуемся на свою судьбу. Однако иногда неплохо размять ноги
хорошей прогулкой. Мне такое счастье выпадает раза два в год, когда слу-
чается чтонибудь необыкновенное. В эту ночь, например, марш оркестра
стрелков... Если бы я не знал совершенно точно, что сделан из бронзы, я
готов был бы держать пари, что кровь в моих жилах потекла вдвое быстрее.

- А что произошло, когда вы в последний раз прогуливались в свое удо-
вольствие? - спросил Полубородый.

Собеседникам было довольно трудно понимать друг друга. Чтобы Памятник
лучше слышал, Полубородый забрался на самую высокую мачту своего парус-
ника и ежеминутно рисковал упасть и разбиться о палубу.

Памятник немножко замешкался с ответом: возможно, он не мог сразу
вспомнить. Кто знает, как работает память у бронзовых памятников...

- Это, - заговорил он наконец, - было месяцев шесть тому назад. Пом-
ню, было воскресенье. На площади собралось много людей.

- И все видели, как вы гуляете?

- Нет, прогулка состоялась позже. Дайте же мне рассказать! Собралось
много народу, и все они кричали. Сначала я не мог понять, чего они хо-
тят, но потом слова стали доноситься отчетливее. И когда я разобрал, что
они кричали, клянусь, сердце забилось у меня в груди. "Вон из Италии! -
кричали они. - Прочь, иностранец!" Черт возьми, ведь это когда-то был
мой победный клич! Мне казалось, что я вот-вот закричу вместе с ними:
"Прочь, иностранец! Прочь, иностранец!" Вот как было дело.

- На этом все кончилось?

- Нет, самое главное впереди. Пока люди кричали, приехали карабинеры.
Я, конечно, не испугался их, но люди на площади стали разбегаться в раз-
ные стороны. Только один остался. Он взбежал по ступенькам пьедестала,
вскарабкался на моего скакуна и принялся кричать: "Вон, иностранец!"
"Молодец, - думал я про себя. - Видно, это настоящий патриот. Его непре-
менно наградят медалью..."

Памятник замолчал.

- Ну, и дали ему? - спросил Полубородый.

- Что?

- Медаль.

- Какая там медаль, его посадили в тюрьму! Я не верил своим бронзовым
глазам. На него надели кандалы и увели. Мое негодование было так велико,
что, сам не заметив как, я спустился с пьедестала и галопом помчался по
улице. Прежде чем я понял, что со мной происходит, я уже очутился перед
тюрьмой.

- И вы увидели вашего друга?

- Да, я разглядел его в окошке на третьем этаже. Окошко было такое
маленькое, что виднелись только его глаза и нос. Но я сразу узнал его
взгляд и голос, когда он окликнул меня... Послушайте, мне пришла в голо-
ву неплохая мысль. Что, если он еще там?

- Но прошло уже шесть месяцев, его уже, наверное, освободили.

- Пойдемте посмотрим: тут всего два шага. Тюрьма находится в конце
этой аллеи. Пойдемте, это будет неплохой сюрприз нашему пленнику... По-
том вы отправитесь дальше, а я вернусь на пьедестал.

И Машинист полным ходом повел Голубую Стрелу в сторону тюрьмы, кото-
рая виднелась невдалеке, серая и огромная, с сотнями черных узких дыр
вместо окон.

- Никого не видно, - сказал Памятник, внимательно осмотрев все этажи.

- Давайте я посмотрю, - сказал Сидящий Пилот.

И вот он уже летит на высоте крыши и внимательно осматривает окошко
за окошком. В камерах было полно заключенных, но Сидящий Пилот никого из
них не знал. К счастью, на помощь пришла лошадь Памятника: она звонко
заржала.

- Молодец, - воскликнул Памятник, - ты тоже вспомнила о нашем друге!

На этот раз из окошка третьего этажа сразу же высунулось исхудалое
лицо.

- Привет! - закричал Памятник, узнав заключенного.

- Привет! А я-то думал, что ты являлся мне во сне.

- А вот и не во сне! Так тебя все еще не освободили?

- А-а-а, здесь такая же история, как в книге о Пиноккио: воры выходят
из тюрьмы, а патриоты остаются. Мне жаль только, что в эту новогоднюю
ночь я нахожусь далеко от моей семьи. Мой мальчик ждет, конечно, подарка
Феи, но какой подарок я смогу ему послать? Здесь нет игрушек.

- Нет? А мы что такое? - воскликнул тогда Сидящий Пилот.

Заключенный прищурился и увидел маленький аэроплан, порхавший перед
его глазами, потом он посмотрел вниз и увидел Голубую Стрелу и ковбоев,
гарцевавших на снегу на своих лошадях, которые с высоты казались ма-
ленькими мышатами.

Заключенный вздохнул:

- Ах, если бы здесь был мой сынок!

- А кто из нас, по-вашему, ему бы понравился? - спросил Кнопка, кото-
рого осенила новая идея.

"В конце концов, - подумал он, - не обязательно всем идти к Франчес-
ко. Многие дети остаются без подарков, и нам не мешало бы разделиться,
чтобы понемногу порадовать всех".

- Не знаю, - смутившись, ответил заключенный, - когда я был дома, он
очень любил запускать бумажного змея.

- Тогда ему, без сомнения, понравится змей, который летает без ниток!
- воскликнул Сидящий Пилот.

- Что вы этим хотите сказать?

- Хочу сказать, что, если вы дадите ваш адрес, я полечу туда и при-
землюсь на подушку вашего сына, как на самый лучший аэродром.

На этот раз Сидящий Пилот побил рекорд доброты.

Тут совершенно неожиданно Памятник разразился смехом.

- Прекрасно, - воскликнул он сквозь смех, - меня повысили! Меля повы-
сили в должности! Я был простым памятником, а стал Феей, которая разно-
сит подарки!

- Ну, как, - напомнил Сидящий Пилот, - вы дадите мне ваш адрес?

- Я... ну конечно, конечно! - заторопился заключенный. - Летите по
этой аллее, потом свернете направо и долетите до самого холма; сделайте
круг над холмом и увидите дом с тремя трубами. Самая низкая труба - от
моего камина. Вы не ошибетесь!

Сидящий Пилот повторил адрес, чтобы лучше запомнить его, попрощался
со всеми и приготовился к полету.

Во время этого разговора кукле Пере, по правде сказать, было очень
грустно. Вы помните ее? Это она не сводила глаз с Сидящего Пилота, а он
даже не замечал этого. А сейчас Сидящий Пилот собирается улетать, и она
никогда больше его не увидит. Слезы выступили у нее на глазах. Но она
собрала все свое мужество и крикнула:

- Синьор заключенный, а дочери у вас нет?

- Есть, но она еще очень мала и не понимает, что такое подарки.

- Но ведь она вырастет! И вырастет без подарков. Хороший же вы отец:
совсем не беспокоитесь о вашей дочери!

Серебряное Перо вынул трубку изо рта и в первый раз за все время
рассмеялся.

Это было настолько странно, что все обернулись: никто еще никогда не