Чтение 9–й страницы книги ~Волшебная школа (Юрий Постников)~

было ежат? Помни: к четырем прибавить четыре будет восемь. Дважды два -
четыре. Дважды четыре - восемь.

Учебная пластинка вертелась, и свет луны прыгал на ней, как солнечный
зайчик, вернее, как лунный, потому что была ночь. А может быть, не как
лунный зайчик, а как лунный мышонок. Потому что кот вдруг насторожился.
Его зеленые глаза в темноте сверкнули, как два маленьких светофора. Он
пошевелил зелеными усами, выгнул спину и стал подкрадываться к лунному
зайчику или мышонку.

Пластинка вертелась, как блестящий волчок. Зеленый кот подкрался и
прыгнул на нее, потому что коты не могут спокойно смотреть, если что-ни-
будь вертится, прыгает или убегает. Но попробуйте бросить на пластинку
шарик из бумаги. Он полетит, как пуля. Кот прыгнул на пластинку с мате-
матикой. Зеленого кота Клеточку завертело, закружило. Он заорал и выле-
тел, как пуля в открытую форточку.

А под окном в эту минуту собака Тиграша, подняв кверху одно ухо, вни-
мательно слушала: кто это все время говорит в комнате про ежат, про ля-
гушек, про новые сапожки? Не надо ли по этому случаю залаять? И вдруг на
Тиграшу плюхнулось какое-то Зеленое Усатое Мяукающее Диким Голосом. И
все это в клеточку.

Собака залаяла. С перепугу она бросилась бежать неизвестно куда.

Зеленое Усатое подпрыгнуло, зашипело и угодило на спину козе, дремав-
шей под банановой пальмой.

- Мяууу!..

- Бе-ееее! - возмутилась коза Бубенчик и шарахнула через ограду
школьного сада прямо на улицу ночного города, и понеслась, и поскакала,
звеня бубенчиком, не обращая внимания на светофоры.

На другой день в одном учреждении было подано такое заявление в каби-
нет начальнику лично:

СЛУЖЕБНОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ Прошу меня категорически уволить. Потому что я,
пребывая на службе, в ночное время уснул. И во сне видел козу василько-
вой масти. А на козе верхом зеленого кота в шахматную клеточку. Сторож
Удочкин.

Но это было на другой день. А пока разбуженный Карандаш вылетел в сад
и закричал:

- Эй, кто там? Выходи! Мы тебя совсем не боимся! Ни капельки не боим-
ся! Кыш отсюда, пока тебя Тиграша не разорвала на мелкие кусочки!

Но в саду, кроме взъерошенной Тиграши, никого не было.

- Ты кого пугаешь? - спросил в окошко сонный Самоделкин.

- Я не знаю, - жалобно ответил Карандаш.

- Ты, наверное, нездоров. Ты много работаешь. Тебе надо съездить на
Черное море.

- Я здоров, - художник вздохнул. - А ты, - сказал он Тиграше, - нико-
го сюда не пускай.

- Р-ррр! - ответила Тиграша.

Потом она ходила по саду около школы. Сначала тихонько рычала, потом
старта повизгивать и вилять хвостом, как будто ее кто погладил и почесал
за ухом. Но было темно, и я не видел, погладил ее кто-нибудь или не пог-
ладил.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ - о том, как просыпаются ученики Волшебной школы

Рано утром Самоделкин вошел в комнату, где спали Чижик и Настенька.

- Ребята, вставайте! - сказал он, щурясь от яркого солнышка и весело
звеня своими пружинками. - Начинается новый день. Умываться пора, оде-
ваться.

Чижик повернулся на левый бок, потянул на себя одеяло, так что стали
видны розовые пятки, почесал во сне одной пяткой другую.

Настенька вздохнула, не просыпаясь. Как будто ей не надо было спешить
на уроки, не надо умываться и завтракать.

Самоделкин пошел в комнату, где ночевал Прутик.

- Лежебока, вставай! - позвал Самоделкин.

Учебная пластинка давно уже перестала вертеться. Мальчик спал, как
спят все уставшие дети. Он сказал во сне: "а-аа", повернулся на правый
бок и даже не проснулся.

- Мальчики-девочки! - звенел Самоделкин. - Доброе утро!

Никто не ответил ему. Железный Самоделкин почесал макушку. Так иногда
делают, когда над чемнибудь крепко задумываются.

- Эй, Карандаш, - позвал он, - погляди, пожалуйста, на своих учени-
ков, на этих сплюшек.

- Они, - шепотом сказал Карандаш, - устали. Они такие маленькие. По-
жалуйста, не буди, пусть еще немного поспят.

- Ни в коем случае, - железный человечек был непреклонен. - Волшебни-
кам не пристало быть лежебоками, сонями, лентяями... Ты мне скажи, как
надо будить мальчиков и девочек, если они спят и совсем не хотят просы-
паться?

- Надо подумать, - сказал художник. - Наверное, мамы и папы гладят их
по головке.

Он подошел и погладил макушку Чижика. Мальчик замурлыкал во сне
что-то непонятное и крепче зажмурил глаза.

- Хм, - задумчиво сказал художник. - Наверное, папы и мамы включают
по утрам какую-нибудь приятную тихую музыку.

- Тю! Может быть, колыбельную? - иронически предположил Самоделкин.

- Я догадался! - воскликнул Карандаш. - Наверное, мамы варят утром
вкусную молочную кашу. Она так замечательно пахнет! Поэтому все девочки
и мальчики сами собой встают. Я нарисую такую кашу!

- Этого еще не хватало! - возмутился железный человечек. - Эй, сквер-
ные мальчишки! Эй, сплюхи! - закричал он. - Вставайте сию минуту! И те-
бе, девочка, стыдно быть лежебокой...

В ответ он услышал дружное посапывание. Под мягкими одеялами никто не
шелохнулся.

- Ну я вам покажу!

Самоделкин, подпрыгивая от нетерпенья пошел в класс, где висел паро-
ходный сигнальный колокол. Самоделкин крепко схватил веревку. Самоделкин
хорошенько дернул эту веревку один раз, другой, третий...

"Дон-динь-динь-дон! Дон-динь-динь-дон!" - зазвенел колокол на всю не-
обыкновенную школу.

Когда начали звенеть стекла в окнах, Самоделкин, очень довольный, от-
пустил веревку и не спеша отправился к ребятам. Пожелать им доброго ут-
ра. Но говорить было некому. Все ребята спали как ни в чем не бывало.

- Ну и ну! - только и мог произнести железный человечек.

- Маленькие... крохотулечки, - вздохнул Карандаш.

- Ах, так! - вскричал Самоделкин. - Тиграша, поди сюда! Ну-ка, разбу-
ди этих маленьких!

Самоделкин, конечно, подумал: собака застает, и все мгновенно прос-
нутся.

Но Тиграша лаять не стала. Она поглядела на ребят, поглядела, подума-
ла-подумала, вильнула хвостом и лизнула Чижика в голую пятку.

Вас когда-нибудь собака лизала в пятку? Наверное, нет. А Чижа лизну-
ла. Мальчик подпрыгнул в кровати.

Он закатился таким веселым смехом, будто ему приснился удивительный
клоун и весь цирк в придачу.

А Тиграша лизнула девочку прямо в нос и побежала к ленивому Прутику.
Она его тоже лизнула в пятку. Прутик чуть с постели не упал. И все нача-
ли хохотать, и прыгать, и кувыркаться. И ребята, и Самоделкин, и Каран-
даш. А собака прыгала выше всех и лаяла, потому что собаки не умеют сме-
яться.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ самая короткая, потому что в ней только смеются

- Ну, - сказал учитель Самоделкин, когда ребята после завтрака сели
на своих лошадок, - я хочу проверить, как Прутик во сне выучил урок ма-
тематики.

- Пожалуйста, - ответил Прутик. - Я теперь все должен знать.

- Сколько будет к четырем прибавить четыре?

Мальчик хотел сосчитать, сколько будет к четырем прибавить четыре, но
вдруг неожиданно для себя громко на весь класс мяукнул.

- Мяуу! - сказал Прутик.

Ребята упали с лошадок от смеха.

Учитель запрыгал на своих пружинках, чтобы никто не заметил, как ему
смешно.

Это непедагогично - смеяться над учеником.

- Мяу! - повторил ученый попугай. - Ха-ха-ха! Мяу!

- А сколько будет четырежды два? - спросил железный человечек, едва
сдерживая смех.

Прутик хотел подумать - и вдруг сказал непонятно почему:

- Бе-еее!..

Прохожие на улице начали улыбаться и говорить:

- Какая веселая удивительная школа! Как они весело и громко смеются.
Просто замечательно!

Так смеялись Чижик, и Настенька, и даже Самоделкин. Учитель не мог
удержаться.

- Это мы не проходили... То есть, я такого не ожидал, - говорил Само-
делкин, заливаясь веселым звоном.

- Бе-еее! - насмешливо сказал ученый Ку-Ку.

- Ну а трижды три? - звенел Самоделкин. - Будет, наверное...

- Ку-ку! - скрипнул попугай.

- Кукареку! - подхватил Чижик.

- Кукареку-у! - замахал крыльями попугай.