Чтение 9–й страницы книги ~Волшебная зима~

люстре в гостиной.

Но это вроде бы было не так опасно. Муми-тролль уже начал
привыкать к чудесам волшебной зимы.

-- Как поживаешь? -- тихонько спросил он тролля.

Тролль посмотрел на него сквозь тюль и помахал ушами.

-- Будь поосторожней с хрустальной люстрой, -- предупредил его
Муми-тролль. -- Это фамильная драгоценность.

Тролль, склонив голову набок, посмотрел на него внимательно, с
нескрываемым любопытством.

"Сейчас он заговорит, -- подумал Муми-тролль. И в тот же миг он
страшно испугался: неужели предок что-нибудь скажет? А вдруг заговорит
на иностранном языке, как тот зверек с косматыми бровями? А вдруг он
рассердится и скажет "радамса" или что-нибудь еще в этом роде? И тогда
их знакомству -- конец".

-- Тсс! -- прошептал Муми-тролль. -- Лучше ничего не говори!

Может, они все-таки родственники? А родственники, которые
приходят в гости, могут остаться надолго. А тем более если это предок,
он может остаться навсегда. Кто знает. И если вести себя неосторожно,
он может тебя неправильно понять и рассердиться. Придется им тогда всю
жизнь жить вместе со злым предком.

-- Тсс! -- повторил Муми-тролль. -- Тсс!

Предок, ничего не отвечая, стал трясти хрустальную люстру.

"Я покажу ему наш дом, -- подумал Муми-тролль. -- Мама непременно
бы это сделала, если бы какой-нибудь родственник явился к нам в гости".

Взяв лампу, он осветил красивую картину, которая называлась
"Филифьонка у окна". Тролль посмотрел на картину и встряхнулся.

Муми-тролль прошел дальше, к плюшевому дивану и осветил его
лампой. Он показал троллю по очереди все стулья, зеркало в гостиной и
трамвайчик из пенки, одним словом -- все самое ценное и красивое, что
было у семьи муми-троллей.

Тролль все внимательно рассматривал, но явно не понимал, что ему
показывают. В конце концов Мумитролль, вздохнув, поставил лампу на
выступ печки.

Но тут тролля явно что-то заинтересовало. Будто мешок с тряпьем,
вывалился он из хрустальной люстры и беспокойно забегал вокруг печки.
Он совал голову в отверстия печки и обнюхивал золу. Он очень
заинтересовался вышитым бисером шнурком, с помощью которого открывали
вьюшки, и долго тыкался носом в щелку между печкой и стеной.

"Должно быть, правда, что он -- мой родственник,-разволновавшись,
подумал Муми-тролль. -- Ведь мама всегда говорила, что наши предки
жили за печкой..."

В этот миг зазвонил будильник, который Мумитролль обычно ставил
на то время, когда наступали сумерки и когда он больше всего тосковал
от одиночества.

Тролль остолбенел, а потом бросился в печку, так что зола
поднялась серым облаком ввысь. Через минуту он уже сердито загромыхал
вьюшкой.

Муми-тролль выключил будильник и прислушался -- сердце его
колотилось. Но ничего больше не было слышно.

Немного сажи тихонько выпало из трубы, а шнурок вьюшки закачался.

Муми-тролль влез на крышу, чтобы успокоиться.

-- Ну, как тебе живется с дедушкой? -- крикнула малышка Мю,
съезжая с горки на санках.

-- Отлично! -- с достоинством произнес Мумитролль. -- В таком
древнем роду, как наш, все знают, как нужно себя вести.

Муми-тролль внезапно очень возгордился тем, что у него есть
предок. И вдобавок его самолюбие приятно щекотало то, что у малышки Мю
никакой родословной не было и что она скорее всего появилась на свет
случайно.

В ту ночь предок Муми-тролля переставил мебель во всем доме.
Делал он это совсем тихо, но удивительно энергично.

Он передвинул диван к печке и перевесил картины. Те, которые
нравились ему меньше, он повесил вверх ногами. (А может, это были как
раз те картины, которые ему больше всех приглянулись. Кто знает!)

Мебель была передвинута, а будильник брошен в помойное ведро.
Вместо этого тролль приволок с чердака кучу старого хлама и
нагромоздил его вокруг печки.

Пришла Туу-тикки и, взглянув на весь этот разор, сказала:

-- Я думаю, он хотел создать себе домашний уют. -- Туу-тикки
потерла нос. -- Он пытался окружить печку надежным частоколом, чтобы
никто не мешал ему в ней жить.

-- Но что скажет мама? -- забеспокоился Мумитролль.

Туу-тикки пожала плечами.

-- А зачем тебе понадобилось выпускать его из шкафа? -- сказала
она. -- Во всяком случае этот тролль ничего не ест. Страшно выгодно и
для тебя, и для него. Попытайся отнестись ко всему этому как к
забавной истории.

Муми-тролль кивнул.

Немного подумав, он залез в кучу ломаной мебели, пустых ящиков,
рыбачьих сетей, рулонов бумаги, старых корзин и садовых инструментов.
Очень скоро Муми-тролль понял, что там необычайно уютно.

Он решил спать в корзине с древесной стружкой, стоявшей под
испорченной качалкой.

По правде сказать, он все это время не чувствовал себя
по-настоящему надежно в полутемной гостиной с пустыми окнами. А спящая
семья навевала на него тоску.

Теперь же, в тесном пространстве между ящиком с пожитками,
качалкой и спинкой дивана, он чувствовал себя совершенно уверенно и ни
капельки не боялся одиночества.

Сквозь отверстия в дверце печки он видел частицу темного
пространства, но, не желая мешать предку, утеплял стены своего нового
жилища как можно тише.

Вечером он взял с собой лампу, лег и слушал, как в печке шуршит
предок.

"Вот так и я, быть может, жил тысячу лет тому назад", --
зачарованно думал Муми-тролль.

Он решил крикнуть в трубу что-нибудь такое дружеское, в знак
тайного согласия. Но потом отказался от этой мысли, погасил лампу и,
свернувшись калачиком, глубже зарылся в древесную стружку.

ГЛАВА ПЯТАЯ. Одинокие гости

С каждым днем солнце все выше поднималось на небе. В конце концов
оно поднялось так высоко, что несколько неярких лучей упало в долину.
В этот знаменательный день после обеда в долине появился чужой --
маленький тощий песик в рваной шерстяной шапчонке, надвинутой на глаза.

Он утверждал, что зовут его Юнк и что в дальних долинах кончилась
еда. А с тех пор, как там побывала Ледяная дева, стало еще труднее
раздобыть какую-нибудь снедь. Говорят, что некий хемуль в отчаянии
слопал свою собственную коллекцию жуков, но, вероятно, это были только
слухи. Скорее всего он слопал коллекцию своего товарища. Во всяком
случае, в Муми-доле появилось много пришлых... Кто-то пустил слух, что
там есть рябина и целый погреб с вареньем. Хотя насчет варенья это,
верно, тоже были только слухи...

Юнк уселся в снег на свой тощий хвост, и вся его печальная морда
сморщилась.

-- Мы едим уху, -- сказала Туу-тикки. -- И ни о каком погребе с
вареньем я не слыхивала.

Муми-тролль бросил быстрый взгляд на круглый снежный сугроб за
дровяным сараем.

-- А погреб там! -- вмешалась малышка Мю. -- И там столько
варенья, что можно объесться, и на всех банках указан год, когда оно
сварено, а крышка обвязана красным шнурком!

-- Я, между прочим, стерегу имущество мамы и папы, пока они спят,
-- сказал, покраснев, Мумитролль.

-- Само собой! -- льстиво пробормотал Юнк.

Муми-тролль посмотрел на веранду, а потом на морщинистую морду
Юнка.

-- Ты любишь варенье? -- сердито спросил он.

-- Не знаю, -- ответил Юнк.

Муми-тролль вздохнул и сказал:

-- Ну ладно. Только помни: берите сначала самые старые банки.

Несколько часов спустя на мосту появилась целая толпа малюток, а
в саду металась растерянная Филифьонка и жаловалась, что ее комнатные
растения померзли, а кто-то съел все ее припасы. А по дороге в долину
она встретила бессовестную Гафсу, которая сказала, что зима есть зима
и надо позаботиться обо всем вовремя.

К вечеру вся долина так и кишела пришельцами, которые успели
протоптать тропинки к погребу с вареньем. Те, кто крепче держался на
ногах, отправились вниз, к морю, и поселились в купальне.

Только в пещеру никого не пустили. Малышка Мю заявила, что нельзя
мешать Мюмле.

Перед домом муми-троллей сидели и канючили самые обездоленные.

Муми-тролль с керосиновой лампой в лапе вылез через слуховое
окошко и осветил толпу.

-- Можете войти в дом и переночевать, -- пригласил он. -- Ведь
никогда не знаешь, как поведут себя все эти морры и прочие, что
слоняются вокруг.

-- Мне не влезть по веревочной лестнице, -- пожаловался какой-то
старый хомса.