наслышан. Тягаться с ним всем нашим не по плечу. На одного кого тот мастер
подгоняет, другому не подойдет, что хошь делай.
боятся кого-то мастера. Припомнила, что старая хозяйка сказывала, будто дочь
любила эти уборы на себя надевать.
денежки у меня будут!" С этим и уехала в Полевую.
жить. Хитренько с Паротей-то он устроил, а смерть его перехитрила - взяла и
стукнула. Сына так и не успел женить, и он теперь полным хозяином стал.
Через малое время Паротина жена получила писемышко. Так и так, моя любезная,
по вешней воде приеду на заводах показаться и тебя увезу, а музыканта твоего
куда-нибудь законопатим. Паротя про это как-то узнал, шум-крик поднял.
Обидно, вишь, ему перед народом-то. Как-никак приказчик, а тут вон что -
жену отбирают. Сильно выпивать стал. Со служащими, конечно. Они рады
стараться на даровщинку-то. Вот раз пировали. Кто-то из этих запивох и
похвастай:
шкатулку покупала. Паротя и говорит:
поставили. Семья хоть из вольных, а на заводской земле живут. В случае чего
и прижать можно.
не зарезалась ли Настасья в чужую усадьбу, выходят ли вершки меж столбами.
Подыскиваются, однем словом. Потом заходят в избу, а Танюшка как раз одна
была. Глянул на нее Паротя и слова потерял. Ну, ни в каких землях такой
красоты не видывал. Стоит как дурак, а она сидит - помалкивает, будто ее
дело не касается. Потом отошел малость Паротя, стал спрашивать;
подает - бери заказ! - и на себя пальцем указывает. Танюшка и отвечает:
каменьях, в царицыном платье, эту вышить могу. Только недешево будет стоить
такая работа.
заплачу, лишь бы сходственность с вами была.
Паротя нет-нет и забежит, будто о заказе узнать, а у самого вовсе не то на
уме. Тоже обахмурило его, а Танюшка ровно и вовсе не замечает. Скажет
два-три слова, и весь разговор. Запивохи-то Паротины подсмеиваться над ним
стали:
ведь это она самая и есть, одежой да каменьями изукрашенная. Подает,
конечно, три сотенных билета, только Танюшка два-то не взяла.
Пировать меньше стал, в заводское дело вникать мало-мало начал.
согнали, молебен отслужили, и потом в господском доме тонцы-звонцы* пошли.
Народу тоже две бочки вина выкатили - помянуть старого, проздравить нового
барина. Затравку, значит, сделали. На это все Турчаниновы мастера были. Как
зальешь господскую чарку десятком своих, так и невесть какой праздник
покажется, а на поверку выйдет - последние копейки умыл и вовсе ни к чему.
На другой день народ на работу, а в господском дому опять пировля. Да так и
пошло. Поспят сколько да опять за гулянку. Ну, там, на лодках катаются, на
лошадях в лес ездят, на музыках бренчат, да мало ли. А Паротя все время
пьяной. Нарочно к нему барин самых залихватских питухов поставил -
накачивай-де до отказу! Ну, те и стараются новому барину подслужиться.
неловко. Он и говорит за столом, при всех:
Пущай повезет! Мне такую не надо. У меня вот кто есть! - Да и достает из
кармана тот шелковый патрет. Все так и ахнули, а Паротина баба и рот закрыть
не может. Барин тоже въелся глазами-то. Любопытно ему стало.
другим стараются - барину объясняют. Паротина баба руками-ногами:
платье такое да еще каменья дорогие? А патрет этот муж из-за границы привез.
Еще до свадьбы мне показывал. Теперь с пьяных-то глаз мало ли что сплетет.
Себя скоро помнить не будет. Ишь, опух весь!
песком бросаешь! Какой я тебе патрет показывал? Здесь мне его шили. Та самая
девушка, про которую они вон говорят. Насчет платья - лгать не буду - не
знаю. Платье какое хошь надеть можно. А камни у них были. Теперь у тебя в
шкапу заперты. Сама же их купила за две тысячи, да надеть не смогла. Видно,
не подходит корове черкасско седло. Весь завод про покупку-то знает!
камням-то сильное пристрастие имел. Щегольнуть ему было нечем,- как
говорится, ни росту, ни голосу,- так хоть каменьями. Где ни прослышит про
хороший камень, сейчас купить ладится. И толк в камнях знал, даром что не
шибко умный.
сразу:
заемную бумагу барин подписал: не было, вишь, денег-то с собой. Поставил
барин перед собой шкатулку на стол да и говорит:
Андреев Николай
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Корнев Павел
Суворов Виктор
Андреев Николай