прибытия патагонского. Вы получите распоряжения, как только прибудет
асунсьонский. Будьте наготове.
Они расстилали перед европейским почтовым лунную дорожку: "Небо чистое,
полная луна, ветра нет". Горы Бразилии, четко выделяясь на светящемся небе,
окунали в серебристые воды моря свои поросшие черным лесом вершины. На этот
лес, не скрашивая его, лились непрестанным дождем лунные лучи. И острова --
тоже черные, как обломки кораблекрушения в морских волнах. И эта неистощимая
луна на всем пути -- брызжущий светом фонтан...
в прочный мир мягкого, струящегося сияния. В мир, где ничто не грозит
нарушить равновесие между массами мрака и света. В мир, куда не проникают
даже ласковые прикосновения тех легких ветерков, которые -- стоит им слегка
покрепчать -- могут в несколько часов забить все небо гнилыми облаками.
границы запретного участка. То, что творилось сейчас на юге, звучало
обвинительным приговором Ривьеру, единственному защитнику ночных полетов.
Катастрофа в Патагонии может настолько укрепить позиции его противников,
что, быть может, его убежденность окажется перед ними бессильной. Но
убежденность Ривьера осталась прежней; возможно, эта драма -- следствие
какого-то просчета, и она свидетельствовала только об этом частном просчете,
больше ни о чем. "Быть может, следует установить наблюдательные пункты на
западе... Нужно будет об этом подумать... Как бы то ни было, у меня все те
же веские основания стоять на своем; теперь вероятность несчастных случаев
уменьшится: одна из причин стала ясна." Неудачи закаляют сильных. К
сожалению, с людьми приходится вести игру, в которой почти не принимается в
расчет истинный смысл вещей. Выигрыш или проигрыш зависит от каких-то чисто
внешних причин. И обманчивая видимость проигрыша связывает тебя по рукам и
ногам.
слышим.
приближаются. Молчание.
минут.
одно и то же: самолет молчит. Некоторые аэродромы больше не отвечали
Буэнос-Айресу, и на карте расплывалось пятно немых районов, где над
маленькими городками уже разразился циклон, где плотно заперты двери и
каждый дом на темных улицах, подобно кораблю, отрезан от мира и затерян в
ночи. Только рассвет принесет им освобождение.
где-нибудь благословенный кусок чистого неба; он обратился по телеграфу к
полиции трех десятков провинциальных городов, запрашивая о погоде, и ответы
уже начинали поступать. Каждая из радиостанций, расположенных на линии в две
тысячи километров, получила приказ: поймав позывные самолета, немедленно, в
течение тридцати секунд, уведомить об этом Буэнос-Айрес, который в ответ
сообщит ей для передачи Фабьену, куда он может укрыться.
контору. Какими-то таинственными путями узнали они, что ночные полеты,
возможно, будут прекращены и что даже европейский почтовый будет отныне
вылетать лишь с рассветом. Понизив голос, они говорили о Фабьене, о циклоне
-- и особенно о Ривьере. Они угадывали его присутствие, чувствовали, что он
сидит здесь, совсем рядом, подавленный ураганом -- этим враждебным выпадом
самой природы.
неизменно надвинутой на глаза, -- вечный путешественник. Он спокойно подошел
к заведующему бюро:
оформлены?
окну.
линии...
если линии связи еще не были разрушены и он имел возможность ответить
Буэнос-Айресу, сообщал о неумолимом движении циклона, словно о вторжении
вражеских армий. "Буря идет из глубины материка, с Кордильер. Она движется к
морю, сметая все на пути..."
Странная ночь! Она внезапно начинала подгнивать -- подгнивать слоями, как
мякоть роскошного с виду плода. Над Буэнос-Айресом еще царили в полном своем
составе звезды; но то был лишь оазис, притом, недолговечный. К тому же этот
порт был недосягаем .для экипажа. Грозная ночь, гниющая под прикосновениями
ветра. Ночь, которую нелегко .победить.
охваченные тревогой люди.
XIV
продвижения патагонского почтового. "Сейчас он вылетает из Трилью..." И
опять засыпала. Немного позже: "Он приближается теперь к Сан-Антонио; он уже
видит огни..." Тогда она вставала, раздвигала шторы и осматривала небо. "Эти
облака мешают ему..." Иногда между тучами, как пастух, расхаживала луна. И
молодая женщина возвращалась в постель, успокоенная луной и звездами: их
тысячи, они, как живые существа, окружают ее мужа. Около часа ночи она
обычно чувствовала, что он уже близко. "Должно быть, он недалеко... Он уже
видит Буэнос-Айрес..." И снова вставала, готовила для него еду, варила кофе:
"Там, наверху, холодно..." Каждый раз она встречала Фабьена так, словно тот
спустился со снежных вершин: "Ты не замерз?" -- "Да нет же!" -- "Все равно
согрейся немного..." К четверти второго у нее все бывало готово. Тогда она
звонила.
бюро.
ответ:
оно затягивается...
происходило.