Чтение 9–й страницы книги ~Стройность~

своего безумия. Я мало прожил и мало сделал, но я успел столкнуть тебя в
воду...
- ЖАК. Замолчи!.. Это не ты столкнул! Это они нас с
тобой столкнули!
- ФРАНСУА. Почему ты все понимаешь? Скажи, Жак.
- ЖАК. Меня научили добрые люди, и ты... Когда ты поешь
свои песни. Уже много людей знают наизусть твои стихи.
- ФРАНСУА. Знают ли они мои стихи, Жак? Если б ты знал,
как это мне важно! Ведь там нет ничего, что бы их касалось!
- ЖАК. Не все сразу, Франсуа. Но мы на твоих стихах
привыкаем глядеть в свое сердце.
- ФРАНСУА. Жак... Неужели я нашел друга? Если ты мне
изменишь!...
- ЖАК. Молчи!
- ФРАНСУА. Я буду тебе читать стихи, а ты мне будешь
говорить про них!.. Я буду во всем слушаться тебя!
- ЖАК. О, господи! Если бы это был не ты - меня бы
стошнило! Почему ты должен слушаться меня?
- ФРАНСУА. Все! Все узнают про тебя!
- ЖАК. Ну, если тебе так нужно... Ты, друг, приди в
себя! Не трать на меня пороху! Я - песчинка.
- ФРАНСУА. Жак! Молчи, если ты болван! Ты песчинка, ты
маленький кристаллик, но через тебя я вижу Францию! Я был слепым...
Вверх-вниз... Я скакал вверх-вниз... Я вижу дорогу... Вот идет народ... На
шею ему сели дворяне... На ногах повисли бандиты... А как быть поэту? Я лез
вверх - они меня высекли. Я упал вниз - они меня высекли опять... Я не там
искал, Жак. Нужно идти с вами... нужно смириться.
- ЖАК. Хорошо, раз ты говоришь так, то и я тебе скажу...
На кой черт ты нужен людям смиренный, Франсуа?
- ФРАНСУА. Неужели ты хочешь, чтобы я сел тебе на шею,
Жак? Что это? Постой!..

Пауза.

- ЖАК. Болван! Ты же можешь идти впереди нас всех!..
Если не побоишься!..

Молчание.

- ФРАНСУА (медленно и хрипло). Какого черта вдруг все
стихло? Что-нибудь случилось?
- ЖАК. Нет, как будто ничего.
- ФРАНСУА. Случилось. Я слышал тихий удар грома.
Ф-фух... акое освобожденье... Всю жизнь я старался не струсить... Не ужно
вверх, не нужно вниз, нужно идти впереди - вот место оэта. Я теперь ни
черта не боюсь... Есть горечь и есть сила. Ты росто раньше меня сказал
слово "впереди". Я уже все понял сам.
- ЖАК. Не торопись. Ты хочешь все сразу. С одного
слова...
- ФРАНСУА. Родиться можно только сразу... Все остальное
- беременность. Не бойся, Жак... Я вступил на дорогу к бессмертию. Теперь
следи за мной.
- ЖАК. Ну пусть. Тебе видней. Садись. Идут благодетели.

Звон ключей. Входит тюремщик.

- ТЮРЕМЩИК. Вот свежая соломка, друзья мои. Побольше
берите. На голом полу холодно.

Пауза.

- ФРАНСУА. Жак! Почему эта задница так подобрела? Ты как
полагаешь?
- ЖАК. Мы народ темный... Нам бы насчет пожрать.
- ФРАНСУА. Он тоже народ темный. Ему бы тоже насчет
пожрать. Наверно, запахло жареным. Уж не мое ли филе его привлекает?
- ЖАК. Из тебя жаркое, как из кочерги... Но, может быть,
ему нужна кочерга!
- ФРАНСУА (тюремщику). Слушай, ты... Я тоже насчет
пожрать. Ступай, принеси нам поесть. Слышишь? И побольше!
- ТЮРЕМЩИК. Господин Франсуа... во Франции переменился
король.
- ОБА. О!..

- Сидели они с очередным мужем, рассказывает Тоня про
себя, кино смотрели. Телевизор. Ну вот, сидели они, смотрели какую-то
передачу, и тут у них какой-то спор возник. Они рядом сидели. И он ей
сказал:
- Да перестань ты, Тонь...
- И так слегка он, легким взмахом руки, ей выбивает
челюсть. Зубы все сдвинулись. Пошла она спьяну в больницу. Ей, конечно,
больничный дали и поставили в рот такие пластинки (видимо, для выравнивания
зубов). Такая железная штука, которая соединяет зубы. Сказали, что ничего
нельзя есть, кроме жидкого. И снимать пластинки нельзя.
- Ну, манная каша мне эта надоела. Вино пить-закусить даже нечем...
- Пошли они с мужем гулять. Стоит какая-то скамеечка.
Тоня села на скамеечку и говорит:
- Слушай, Вить, надоели мне эти проволоки. Сними ты их к...
- Ну он взял плоскогубцы там, и все положенные
инструменты. А там во рту проволока очень сильно накручена, один за другой
зубы зацеплены.
- Идет какой-то мужик. Ничего не поймет. Смотрит с
удивлением. Витек стоит возле нее и что-то там во рту у нее делает. Мужик
раз прошел, туда прошел, обратно прошел. Один там зуб, второй там зуб...
Ну, сколько у нее там зубов осталось? Тридцать с чем-то, я не знаю... А
мужик все ходит и посматривает.
- Слушай, Вить, ты скажи что-нибудь... что ли...
- Ну сейчас, гражданочка, я слепочек сделаю, а завтра приходите - я вам
пробные короночки поставлю. И будет нормально.
- А то сейчас пойдет, доложит... черт его знает, чего у него на уме там...
- А он так подозрительно смотрел, мужчина-то.
Прогуливался.
- Ну, короче, снял он Тоне эти железки. Она там:
"Тьфу..." - плюнула их там. И прекрасно себя чувствовала.
- В больнице ей "нарушение режима" поставили...
- Шахразада - Тоня закончила речи, дозволенные ей Ефимом
Палихмахтером. Я отсмеялся положенное и говорю:
- Электроректоскопия.
- Это что? - спросила Тоня.
- Это когда в задницу вставляют трубку, зажигают лампочку и смотрят.
- В задницу?
- А куда ж еще? - спросил я.
- Это как называется?
- Электроректоскопия.
- Учиться тебе надо, Тоня,- недовольно сказал Ефим Палихмахтер, ученый
человек.
- А зачем? - спросила Тоня, высовывая из платья что-то свое.- Правду жизни
я знаю.
- Ролей давать не будут,- засмеялся Ефим Палихмахтер.- Роли дают тем, у
кого диплом. Так или не так?
- Чаще всего так.
- Это я понимаю,- сказала Тоня.- "Без бумажки ты букашка, а с бумажкой -
человек".
- Ефим Палихмахтер не сказал ни да, ни нет, но было
видно, что он считает, что "да". И хотел приобрести бумажку. Без бумажки он
чувствовал себя неуютно. Без бумажки надо было доказывать, что ты умник, а
бумажка сама это утверждала. С ней хлопот никаких. До наших совместных
чтений Ефим Палихмахтер провел с Тоней нужную ему подготовку. Он ей
объяснил, что я автор. Роли автор дать не может, но забодать Тонино
назначение на роль автор может.
- Не понравишься ты ему - и все. Надо понравиться. Играть ты не умеешь.
Правду жизни только начала изучать.
- Кто? Я? - спросила Тоня.- Сам ты...
- И Ефим Палихмахтер почему-то не стал спрашивать ее,
кто он сам. Но Тоня поняла, что она должна мне понравиться: роль дать не
может, но забодать может. На хрена ей это?
- А Ефиму Палихмахтеру уже представлялся парижский
аукцион. Даже дух захватывало.
- Учиться надо,- твердо сказал Ефим Палихмахтер.- Вот ты прочла второе
действие, а ни черта в нем не поняла.
- Кто? Я? - спросила Тоня.
- Не поняла социальный заряд.
- Ты же не объяснил, а обещал,- сказала Тоня.
- А подтекст? - не поддался Ефим Палихмахтер.- А подтекст?
- А это что? - спросила Тоня.
- О!!! - обрадовался Ефим Палихмахтер.- Подтекст в нашем деле - самая
важная вещь. Вот ты читаешь сценарий, один другого спрашивает: "Который
час?" - это текст. А подтекст может означать что угодно. К примеру: "Жизнь
прошла мимо". Или: "И моя жизнь в искусстве - тоже". Подтекст - великая