посидели и в море посигали, по лесу разбежались, все подевались куда-то.
Откуда ж я разберусь-то, который кто?
трое, и ты сказал - огонь разводить, все побегли, и я даже...
нет.
там, откуда вы знаете?
Что-то делалось с Хрюшей, что-то странное, он задыхался.
не вижу его. Где он?
сразу опали. Малыши завизжали:
подсвечивались красным. Хрюша привалился к скале и вцепился в нее обеими
руками.
вам - я его не вижу!
Глава третья. ШАЛАШИ НА БЕРЕГУ
влажной земле. Стволы и стлавшиеся по ним лианы терялись в зеленой мгле
ярдов на тридцать выше, и кругом густые кусты. Тут был поломан сук и,
кажется, отпечаталось краем копыто - только и всего. Он уткнулся в грудь
подбородком и не отрывал глаз от этого едва заметного намека на след, будто
вымогая у него разгадку. Потом, как пес, на четвереньках, неловко, с трудом,
он взобрался еще ярдов на пять и встал. Тут лиана захлестывалась петлей и с
узла свисал усик. Усик был блестящий с одного бока; проходя петлю, свиньи
его отполировали щетиной.
глазами в непроглядность кустарника. Рыжие волосы отросли с тех пор, как он
оказался на острове, и сильно выгорели; неприкрытая спина была вся в темных
веснушках и шелушилась. В правой руке он волочил заточенный шест футов в
пять длиной; и, не считая обтрепанных шортов, на ремне которых болтался нож,
он был совсем голый. Он прищурился, поднял лицо и, раздувая ноздри, легонько
втянул струйку теплого воздуха, выведывая у нее секрет. И он и лес - оба
затихли.
ярко-синие, и сейчас от досады в них метнулось почти безумие. Он провел
языком по пересохшим губам и снова всмотрелся в упрямые заросли. И снова
двинулся вперед, обрыскивая землю.
Только когда Джек сам спугнул из нехитрого гнезда цветистую птаху, тишина
треснула, раскололась и, разбудив сонное эхо, зазвенела криком, словно
взмывшим из глуби времен. Джек даже вздрогнул от этого крика, со свистом
сглотнул; и на секунду вместо охотника стал испуганной тварью, по-обезьяньи
жавшейся к дереву. Но след и досада тотчас взяли свое и погнали снова
обрыскивать землю. У толстого седого ствола в бледных цветах по комлю он
замер, еще раз потянул носом жаркий воздух; и вдруг ему перехватило дух,
даже кровь отлила от лица, и тут же опять в него ударила краска. Он тенью
скользнул во тьму ветвей и нагнулся, разглядывая вытоптанную землю у себя
под ногами.
мягкие, от них подымался пар. Джек поднял взгляд на непостижимую гущину
загородивших путь лиан. Потом вытянул копье и шагнул. За лианами след впадал
в свиной лаз, достаточно широкий и четкий - настоящую тропку. Земля на ней
была плотно убита, и, когда Джек выпрямился во весь рост, он тут же услышал,
как по лазу движется что-то. Он отвел назад правую руку, размахнулся и со
всей силы метнул копье. На тропе раздался дробный, четкий перестук копыт,
как щелк кастаньет, приманчивый, сладкий - обетование мяса. Джек выскочил
из-за кустов и подобрал копье. Свиной топоток замирал вдалеке.
отметинах долгих невзгод охоты. Он ругнулся, сошел со следа и стал
продираться сквозь чащобу, пока она не расступилась и голые стволы,
подпиравшие черную сень, сменились светло-серыми стволами и кронами перистых
пальм. Из-за них мерцала вода и неслись голоса. Ральф стоял возле
нагроможденья пальмовых стволов и листьев, грубого шалаша, смотревшего на
лагуну и вот-вот грозившего рухнуть. Он не заметил Джека, когда тот
заговорил:
Джека, все еще не замечая.
взял одну, полную, и стал пить. Вода текла на подбородок, на шею, заливала
грудь. Наконец он шумно отдышался:
настил. Настил качнулся, и листва запорхала вниз. В дыре показалось
сокрушенное лицо Саймона:
шалаше. Ральф лежа объяснял:
пока строить не кончим?
пойми. Мы тут целый день работаем с Саймоном. И больше никого. Купаются,
едят, загорают.
Все болтаем. - Он оперся на локоть. - Вот сейчас протрублю в рог, и увидишь
- примчатся как миленькие. И все честь честью, кто-то скажет - давайте
построим самолет, или подводную лодку, или телевизор. А после собрания пять
минут поработают и разбегутся или охотиться пойдут.
охотники твои давным-давно вернулись. Купаются.
невинным:
ранили свинью, а копье не держится. Вот научимся делать бородки...
Березин Федор
Херберт Фрэнк
Максимов Альберт
Перумов Ник
Скальци Джон
Прозоров Александр