Чтение 9–й страницы книги ~Хранитель планеты~

- Нет. Я сама, - и смотрит жалостливо.

- Так. Жди меня здесь. Я сумку оставлю и отмечусь, что пришел. Расс-
кажешь все подробно, - я говорю.

- Хорошо, - она кивнула.

Я домой поднялся. На пороге - мама. Я по глазам понял, что уже все
знает. Кто-нибудь позвонил, доложил - или Дуня, или Татьяна Ильинична.

- Бабася, господи, как я волновалась! Ты где был?

- В школе, - говорю.

- Опять ты врешь! Ты сбежал с уроков!

- Я ПИНГВИНа искал, - опять вру.

- Я не хочу слышать про этого пингвина! - закричала мама. - Пойдем,
пойдем!

Хватает меня за руку и ведет в комнату. А там сидит маленький такой
волосатый человек с черными глазами. Сидит и чай пьет.

- Вот он, - говорит мама. - Можете приступать, Аркадий Семенович.

- Мама, мне некогда... - пытаюсь обороняться.

- Молчи! - сказала мама и подтолкнула меня к Аркадию Семеновичу.

А он встал с места - ростом с меня, ей-богу, не вру! - подошел и по-
ложил обе свои маленькие ручки на плечи. В глаза смотрит. Я, конечно,
стою, как дурак.

- Слушай меня внимательно, - говорит, а сам глазами так и сверлит. -
Успокойся, расслабься... Тебе хочется спать...

- Нет, не хочется, - мотаю головой.

- Тебе неудержимо хочется спать! Слушай только меня. Ничего вокруг не
существует. Только мой голос, только мой голос...

В общем, это гипнотизер оказался, понимаете? Мама решила меня гипно-
зом лечить от пришельцев и плохого поведения. Ну уж нет! Я так просто не
дамся!

- Глаза закрываются, веки тяжелеют... - поет он и пальцами мне в пле-
чи впивается. Вдруг как рявкнет:

- Ты спишь!

Я испугался. Надо его перехитрить, думаю. Закрыл глаза, делаю вид,
что сплю.

- Спишь! - шептал он. - Спишь и слышишь только

меня. Марцеллия нет, ПИНГВИНа нет, пришельцев нет... Подчиняешься
только мне.

Этого только не хватало, думаю. А сам стою, не шелохнувшись, с закры-
тыми глазами.

- Он спит, Светлана Викторовна, - говорит гипнотизер.

- Что же, он так стоя и будет спать? - спрашивает мама.

- Ничего, это не страшно... Думаю, за три сеанса мы его поправим...
Ты не Хранитель планеты, ты Боря Быстров, пионер... - снова мне говорит.

"Ага, пионер, - думаю, - уже почти не пионер и еще не Хранитель".

Чувствую, что спать все-таки хочется. Губу прикусил до крови, сон как
рукой сняло.

- Пускай он немного поспит, не будем ему мешать, - говорит гипноти-
зер.

Я слышу - они на цыпочках уходят на кухню и там продолжают беседу. А
меня Катька внизу ждет. Надо срываться. Я глаз приоткрыл, оглядел комна-
ту. Вижу, у моей тахты на столике, рядом с блюдом, целая гора лекарств -
баночки, упаковочки и ампулы со шприцем.

Ну и влип, думаю, с этими пришельцами. Размышлял я недолго. Тихо-тихо
подкрался к входной двери, отодвинул задвижку - и был таков! Лифта не
стал дожидаться, побежал по лестнице вниз.

Катя героически дожидается у подъезда.

- Бежим! - говорю ей. И мы - на пустырь.

У Нас на пустыре между домами - трубы, видели? Бетонные такие, огром-
ные. Целый большой штабель. Строители их забыли. Мы в этих трубах в раз-
ведчиков играем. Там целый лабиринт. Мы молотками дырки в них пробили,
путешествуем из трубы в трубу. У меня там одно место было секретное.
Никто о нем не знал. Нужно просунуться в верхнюю трубу, проползти по
ней, там дырка вниз, в толстую, где почти стоять можно. По ней в самый
конец и направо, в другую трубу. И опять до конца. Здесь труба кончается
расширением. И главное - иллюминатор вверху имеется, из которого свет.
Там у нас в прошлом году штаб был: три ящика из-под бутылок, накрытые
старым одеялом, и огарки свечей.

Мы с Катей туда заползли. Я думал, она испугается. Ползли в полной
темноте - я впереди, она за мной. Но ничего. Ни слова не сказала. Пыхтит
сзади, но ползет.

Залезли в штаб. Я спички нашел, зажег свечу. Из иллюминатора слабый
свет пробивается.

Уселись мы на ящики. У Катьки глаза блестят.

- Рассказывай, - говорю ей.

И Катя рассказала, что после уроков был сбор отряда, на котором Дуня
предложила исключить меня из пионеров, а также сообщить в милицию о про-
паже ПИНГВИНа. Татьяна Ильинична возражала, не хотела беспокоить милицию
по пустякам. Но Дунька проявила твердость и поставила вопрос на голосо-
вание. У .нас теперь демократиями большинством голосов решили искать
ПИНГВИНа через милицию...

- Милиции нам только не хватало... - пробормотал я.

- Татьяна Ильинична попросила только не говорить в милиции, что ПИНГ-
ВИН - это космический прибор, - сказала Катя.

- Ты-то хоть в это веришь? - спрашиваю.

- А то нет! - говорит Катя. - Я сразу поняла, что это правда.

- Ну слава богу. Хоть один человек верит... - вздохнул я.

- Почему один?! А Дуня?

- Дуня - предательница! - говорю:

- Бепс, что дальше будешь делать? - спросила Катя.

- Не знаю. Домой не пойду. Заколют лекарствами. А гипноз вообще нена-
вижу!

- Какой гипноз?

Я ей рассказал про гипнотизера. Катя нахмурилась, потом говорит:

- Сиди здесь. Я сейчас приду.

И уползла по трубе.

Через полчаса она вернулась с портфелем. Там был фонарик, книжка, о
дореволюционных подпольщиках, бутылка пепси-колы, колбаса и хлеб. И еще
какой-то рваный свитер.

- Ночью будет холодно, - сказала Катя.

- Катька, да ты прямо боевая подруга! - обрадовался я.

- А то нет! - отвечает.

Вот вам и тихоня! Уселись мы рядышком при свете, стали вместе книжку
читать, как революционеры скрывались от преследования жандармов. Такие
книжки только в трубе и читать! И колбасу с хлебом жуем. Отлично!

За иллюминатором уже вечер. Холодно стало. Катя ежится.

- Ты иди домой, - говорю. - Тебе-то за что страдать? И дома будут
волноваться.

- А у тебя не будут?

- Ничего. Сами виноваты. Нужно доверять детям, - говорю. А у самого
кошки на душе скребут. Мама там, наверное, с ума сходит.

- Вот что, Катерина, - говорю подруге. - Иди домой, по дороге позвони
из автомата моей маме. Скажи, что я жив-здоров, но эмигрировал по идей-
ным соображениям. Нашел политическое убежище.

- В трубе? - спрашивает.

- А что? Но про трубу - ни слова.

- Хорошо, - кивнула она.

- Ползи. Завтра принеси чего-нибудь поесть. И бумагу с авторучкой.

- Зачем?

- Писать буду. Для планеты.

И Катя уползла. Мне сразу тоскливо стало. Фонарик зажег, направил луч
в трубу. Труба длинная-длинная. И тихо, как в могиле. Неприятно.

Вдруг слышу - писк. Смотрю - из дальнего конца трубы на лучик шагает
котенок. Храбрый такой. Я ужасно обрадовался. Все же живая душа! Пригрел
я его на груди и растянулся на ящиках. Ничего! Революционеры за правду
тоже страдали.

И только я улегся, как в темноте заблистали золотые пылинки, вихрем
пронеслись по трубе, взметнулись столбом и стали быстро-быстро лепиться
друг к другу.

- Марцеллий! - закричал я.

Глава 9 СЛЕД НАЙДЕН!

Точно, это был он - мой рассыльный. В темноте от него исходило сия-
ние. Я обрадовался ему больше даже, чем котенку. А тот, наоборот, испу-
гался - выгнулся подковой и шерсть вздыбил. Шипит от страха.

- Да тихо ты! - котенку говорю. - Это свои.

Марцеллий к нам шагнул, молча руку пожал. Мне показалось, что он
чем-то недоволен.

- Что ты здесь делаешь? - спрашивает. Как сюда попал?

- Нет, это ты как сюда попал?! - кричу я радостно. - Никто же не зна-
ет, что я здесь! Кроме Катьки Тимошиной.

- Тимошина? Не слыхал, - покачал головой Марцеллий.

- Да ты садись, садись... - я засуетился, подставил ему ящик. - Кол-
басы хочешь?

Марцеллий уселся, погладил котенка. Вижу, все еще хмурый. От колбасы
отказался.

- Ну рассказывай, - говорю. - Как там на воле?

- Да так себе, - отвечает. - Вчера космические террористы взорвали
планету в системе Альфы Центавра. Мы не успели вмешаться.

- Люди погибли? - спрашиваю.

- Там не было людей. Там был общий разум.

- В каком виде?