приказ Победова доставить картошку в полк". - "Врешь!" - "Капитан Хабаров,
вы осознаете, что я из особого отдела?" - "А ты осознаешь, товарищ
Скрипицын, что ты врешь? Ребята, не слушайте этого гада, у него приказа
нету! Я знаю, я вчера разговаривал, такого приказа не отдавали". - "Да вы
понимаете, куда он вас тянет?! - вскричал Скрипицын, обращаясь к людям. -
Нет никакого генерала, он же дурака валяет. Вот, вот тут у меня ваше письмо
- вы же писали в округ? Оно в полк вернулось, это командир полка Победов
дураку этому звонил, который завтра же под арестом будет!"
спрятался, хоть успел приметить и того краснорожего ловкого солдата, который
метил ему в голову и точно сгорел без дыму, когда камень сбил с головы
прапорщика фуражку. "Не блатовать! Кто швырял, отставить, мать вашу, он же
этого и дожидается!" - затрепетал капитан, загораживая собой Скрипицына.
"Поехать бы, буза начинается..." - зашептал Санька, но начальник оттолкнул
его со злостью. "Скоты! Скоты!" - орал Скрипицын, вырываясь вперед, и
солдаты отбежали. "Наш команидр - Хабаров, пускай он прикажет, тогда станем
грузить!" - кричали они особисту, рассыпаясь по двору, так что Хабаров со
Скрипицыным остались одни в слякотном холодном круге.
бы разойтись. "Калодин, - рявкнул особист, - тебе ясен приказ? Начинай,
ничего не бойся". Калодин твердо зашагал к будке. Оторопевшая солдатня
ждала, не приближалась. Когда он выволок из будки первый мешок, то вцепился
в мешок Хабаров, вырывая его у Саньки, и тот потащил капитана, навесившегося
на картошку, не решаясь его ударить или спихнуть в грязь. Хабаров упирался в
землю и кричал навзрыд: "Ребята, подсобите!" Однако люди молчали и чего-то
дожидались в отдалении, побаиваясь уже особиста.
завыл, глядя на Скрипицына клочковатыми, разодранными в кровь глазами: "Я
тебя сам возьму под арест, я... я тебя расстреляю!" Скачущими руками он
выхватил пистолет и, расшатываясь, качаясь, пугал им людей. Но Скрипицын
стоял на месте - он никак не мог поверить, что у Хабарова хватит духу
выстрелить. И тут, уронив мешок, на капитана неуклюже прыгнул Санька, падая
всей тушей на пистолет. Ахнул бестолковый выстрел, небо зашумело, и дрогнула
его грязная синева. Целый и невредимый, Санька заорал, обмякнув от
запоздалого страха: "Я держу его, попался!" - "Его связать надо!" - ожил
Скрипицын. "Чем связать? У меня ничего нету!" Особист схватил за шиворот
ближнего солдата, сжал ему шею своею клешней, отчего тот заскулил и вмиг
сдался, и задрал на животе солдата гимнастерку, обнаружив брезентовый
поясок, похожий на плетку, который и вытянул хлестко из портков, разом
обвисших.
комнате, обитой кровельным железом, без окон, с решеткой вместо дверей.
Скрюченный, Хабаров все бился, извиваясь. "Ребята, сынки, держите его,
поймайте!" - задыхаясь, кричал бешеный капитан, будто распознал другого,
страшного человека в особисте. Когда капитана уволокли в оружейку, Скрипицын
уткнулся взглядом в его пистолет, уже было затянутый грязью, позабытый.
Подобрал и спрятал в шинель, пустившись наскоро довершать свое дело.
принудили к работе. А тех, кто застрял из любопытства, Скрипицын выловил и
отдал под команду Саньке, чтобы перетаскивали картошку. Недовольные, они
швыряли мешки в кузов, и погрузка во все остальное время шла без сбоев и
очень даже резво.
дворе, рассевшись тесными рядами на крышах бараков. Вдруг они принялись
крыть навьюченных мешками солдат дружным неумолчным свистом. С вышки
громыхнули выстрелы и побежали вокруг зоны, трясучие, будто погремушки. Зэки
нехотя отступили, спустились в зону. Однако сухими деревцами на крышах
осталось лагерное пацанье, которому ничего в жизни не было страшно, потому
как эти все кругом себя будто отродясь ненавидели. Задираясь и зная, что
автоматчики не посмеют стрелять, мальчишки закидывали черепицей и
отступивших от бараков солдат. Когда Калодин уже задраивал борт грузовика,
на крыши взобрались надзиратели. Они избивали пацанов арматурой, длинными
железными прутьями, гонялись за ними, скидывали. А последних надзиратели в
охотку раскачивали за руки да за ноги и плашмя бросали, даже подбрасывая
ввысь.
которого Скрипицын приказал все же разыскать. Ему особист вручил роту и
приказал, чтобы капитана Хабарова не развязывали, не выпускали. Пообещал
также, что завтра же прибудет за арестованным конвой. В ответ на все
распоряжения особиста богатырского вида прапорщик молчал, хотя рожа его
выражала несогласие. Он покачивал и мотал головой, но рта не раскрывал,
боясь, что и его арестуют, если он дыхнет перегаром. Горестная и пропитая
рожа его вконец опротивела Скрипицыну, так что, махнув на полуслове рукой,
он одиноко зашагал к грузовику.
страшный лай, будто проснулись все овчарки Карабаса и даже степь, обретя
голос, вдруг раскатисто и глухо залаяла.
степи, отчего уставшему, измотанному Калодину сделалось спокойней на душе.
Скрючившись в шинели, Скрипицын то открывал, то закрывал глаза, и Санька
никак не понимал, дремлет начальник или беспокоится. Они катили по ровной
полосице, простеганной грязью, будто пухом, как вдруг подвернулась
колдобина, и грузовик сильно тряхнуло. Скрипицын ушиб голову, застонал.
Виноватый Санька убавил ход, но разозленный начальник буркнул: "Да нет же,
гони!" - "Поберегли бы здоровье". - "Чего говоришь?" - скривился тот, не
разобрав слов. "Можете наказывать, я гнать не буду. Я за вас отвечаю, вон
какой вы белый весь!" - "...Заткнись, - проговорил Скрипицын, и человек его
осунулся, поглупел. - Слушай меня: съезжай, к черту, с дороги, гони подальше
в степь, гони!"
солдата: "Я же сказал - съезжай!" - "А куда нам другой дорогою ехать?" -
"Где скажу, там и остановишь. Я знаю куда".
ухабах и заскрежетал. Мчало их с тошнящей скоростью неведомо куда. Как
известь белый, Санька стойко выдерживал эту пытку, не успевая соображать,
что же такое началось. Скрипицын задыхался, сухие глаза его поблескивали,
мельчали, будто собачьи. Он барахтался в тесной грохочущей кабине, будто
намеревался выпрямиться в ней, и покрикивал, будто подгонял, и что еще успел
услыхать Санька, было его воплем: "Сстоояять!" Калодин слепо выполнил этот
приказ, раздался скрежет, их сбросило с мест, а грузовик, чуть не
опрокинувшись, врылся в землю и заглох.
болью. Он замычал, сплевывая под себя. Забитый в угол Скрипицын пугливо
глядел на своего окровавленного служку. "У меня грудь болит, - пожаловался
тот, и особист отвернулся от него. - А вы целый?" - промямлил Калодин, но
ничего не услыхал в ответ. Он тихонько выплевывал оставшуюся кровь, утерся и
попробовал дрожащей рукой завести мотор. Грузовик дернулся и забуксовал.
"Что, крепко засели? - спросил вдруг Скрипицын. "Выберемся, поедем..." -
"Никуда мы не поедем, вылазь, - проговорил он в ясной памяти. - Будешь
картошку из кузова выбрасывать, в этой луже утопим". - "Зачем это? А приказ,
сами говорили, что Победов в полк приказал". - "Да я сам себе Победов... Что
ты знаешь про мою жизнь, дурак?.. Это я, я всеми командую". - "Боязно мне с
вами, товарищ прапорщик. То говорите - брать картошку, что есть приказ, и
чуть нас не убили. То говорите, не успели отъехать, что нет приказа,
выбрасывай, а чуть не разбились. А я, может, тоже человек. Зачем так делать?
А у вас, может, сотрясение, вам в лазарет надо..." И тогда Скрипицын
выпалил, утратив терпенье: "Ты потому человек, что я тебя спас. Или забыл?
Спас, не побрезговал, и ты моими словами не брезгуй. Что скажу, должен
делать, как я сказал, я для тебя главный человек". И вот без слов Санька
полез в кузов, вспомнив заново, кто его спас.
степной земли. Он стоял с непокрытой головой, будто шевелящейся на степном
ветру, спрятав руку в шинельном запахе, навроде контуженного, и глядя со
стороны в грязь, в которую сыпалась картошка. Она будто ожила. Похрипывала в
мешках, когда их ворочал и кидал с борта двужильный Санька. И гудела, падая
градом, бубнила из грязи. Потом ее выросла гора. "Вот и все, вот и
сгнила..." - бурчал себе под нос Скрипицын. Санька же ворочал мешки и до
последнего молчал.
чтобы еще злей рвануться вперед, он тяжело попер задом на картофельную кучу,
ровняя, а потом и раздавливая колесами, пока на том месте не замесилась
сырая каша. Тогда-то грузовик разозлился и рванул... Ранней осенью небо еще
теплится. А потом, ближе к декабрю, оно точно издыхает и с него сваливаются
потоки окоченевшего дождя, часто смешанного со снегом. Ветры разгоняют
холодный воздух, обтачивая его так, что режут порывами все живое, даже
травы. Земля простывает. И степная дорожка хлюпает грязной соплецой,
размазанная на перепутьях и крутых поворотах.
по степям, через развалы горняцких поселков и пустующие по обочинам
городишки трасса влилась коптящей груженой рекой в сумеречную Караганду,
смешав свои слепящие огни с ее подслеповатыми огнями. Санька не любил этого
чужого угольного города. Будто пойманного, его жалостливо потянуло в полк.
Он мчал грузовик по тусклым, сплющенным, что свинец, площадям и петлял,
стиснутый жилыми мертвыми домами, распугивая спящие улочки, проносясь
безлюдными перекрестками, - мчался, спешил, хотя кроме железной койки в
закуте особого отдела ему было нечем дорожить в полку.
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей
Круз Андрей
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Лукин Евгений