они сами не такие друг с другом, как раньше. Как будто они натворили
что-то и боятся об этом говорить. Они не болтают, как вчера, не смеются,
им будто стыдно, они что-то скрывают. У них есть какая-то тайна, которую
они не хотят мне выдать. Я должен раскрыть эту тайну во что бы то ни
стало. Я знаю - это, должно быть, то же самое, из-за чего взрослые всег-
да захлопывают двери передо мной, о чем пишут в книгах и поют в операх,
когда женщины и мужчины протягивают друг к другу руки, обнимаются, а по-
том отталкивают друг друга. Должно быть, это вроде того, что было с моей
француженкой, когда она поссорилась с папой и ей отказали. Все это,
по-моему, одно и то же, только я не знаю, почему. Если бы узнать, уз-
нать, наконец, эту тайну, завладеть ключом, который откроет все двери,
перестать быть ребенком, от которого все прячут и скрывают, не давать
больше себя обманывать! Теперь или никогда! Я вырву у них эту тайну, эту
страшную тайну!"
мальчик, застывший в глубоком раздумье, казался почти стариком; ни разу
не взглянул он на расцвеченный яркими красками пейзаж, на горы, зеленею-
щие свежей хвоей сосновых лесов, на долины в еще робком сиянии запозда-
лой весны. Он видел только свою мать и барона, сидевших против него в
коляске, он словно пытался своим горячим взором, как удочкой, выловить
тайну из поблескивающих глубин их глаз. Ничто так не оттачивает ум, как
мучительное подозрение, ничто с такой силой не поощряет работу незрелого
разума, как след, теряющийся в потемках. Иногда только тоненькая дверь
отделяет детей от мира, который мы называем реальным миром, и случайный
порыв ветра может распахнуть ее перед ними.
неведомому, к великой тайне; она была здесь, перед ним, пока еще не
раскрытая, не разгаданная, но совсем, совсем близко от него. Это волно-
вало его и сообщало ему необычную, торжественную серьезность. Ибо он бе-
зотчетно угадывал, что стоит на рубеже своего детства.
вая, что оно исходит от сидящего против них мальчика. Им было тесно и
неловко втроем в коляске. Темные, горевшие беспокойным огнем глаза Эдга-
ра стесняли их. Они почти не решались говорить, не решались смотреть
друг на друга. К прежней легкой светской беседе путь был закрыт, они
слишком втянулись в тон иносказаний, под которым скрывается тайный тре-
пет нескромных вожделений. Разговор не завязывался; они то и дело умол-
кали, словно споткнувшись о препятствие, начинали снова и опять умолка-
ли, подавленные упорным молчанием мальчика.
взглянула на него, увидела его плотно сжатые губы и впервые с испугом
заметила, как он похож на своего отца в минуты раздражения или досады.
Напоминание о муже было очень неприятно сейчас, когда она увлеклась лю-
бовной игрой. Бледный темноглазый мальчик с нахмуренным лбом и насторо-
женным взглядом казался ей зловещим призраком, стражем ее совести, и от-
того что он сидел так близко от нее в тесноте коляски, его присутствие
вдвойне угнетало ее. Вдруг Эдгар поднял взгляд, и в то же мгновение и он
и она опустили глаза: впервые в жизни мать и сын почувствовали, что сле-
дят друг за другом. До сих пор они слепо доверяли друг другу, но теперь
что-то изменилось, что-то встало между ними. Впервые в жизни они наблю-
дали друг друга со стороны, отделяли свою судьбу от судьбы другого - уже
с затаенной ненавистью, столь новой для них, что они еще не смели соз-
наться себе в этом.
тиницей. Прогулка не удалась. Это чувствовали все, но никто не решался
высказать. Эдгар первый выпрыгнул из коляски. Его мать, под - предлогом
головной боли, поспешно поднялась к себе. Она очень устала, и ей хоте-
лось побыть одной. Эдгар и барон остались внизу. Барон расплатился с ку-
чером, посмотрел на часы и направился в вестибюль, не обращая внимания
на мальчика. Стройный, изящный, он прошел мимо него своей легкой, упру-
гой походкой, которая так пленяла Эдгара, что он еще вчера пытался под-
ражать ей перед зеркалом. Он прошел мимо Эдгара, даже не взглянув на не-
го. Очевидно, он забыл о мальчике, оставил его стоять возле коляски с
лошадьми, как будто ему нет до него никакого дела.
несмотря ни на что, все еще боготворил, отчаяние охватило его. Ушел, да-
же не задев его плащом, не сказав ни слова. За что? Он не чувствовал за
собой никакой вины. Самообладание, стоившее ему такого труда, изменило
ему; насильно поддерживаемое бремя собственного достоинства соскользнуло
с его слабых плеч, и он опять стал ребенком - беспомощным, покорным, ка-
ким был еще вчера. Против своей воли, уступая внезапному непреодолимому
порыву, он догнал барона, загородил ему дорогу к лестнице и, весь дрожа,
сказал сдавленным голосом, едва удерживая слезы:
обращаетесь, как с чужим? И мама тоже. Почему вы всегда отсылаете меня?
Разве я вам мешаю или я в чем-нибудь виноват?
тронуло. Ему стало жаль простодушного мальчугана. - Эди, ты дурачок!
Просто я сегодня не в духе. А ты хороший мальчик, и я тебя очень люблю.
- Он крепко потрепал Эдгара за вихор, но отвернулся, чтобы не смотреть в
полные слез молящие детские глаза. Комедия, которую он разыгрывал, начи-
нала его тяготить. Ему стало совестно, что он с таким холодным расчетом
возбудил к себе любовь этого ребенка, и больно было слушать его то-
ненький, вздрагивающий от затаенных рыданий голос. - Ступай наверх, Эди,
а вечером мы опять будем дружить, вот увидишь, - сказал он примири-
тельно.
реодеться к обеду.
тучал молоточек. Со вчерашнего дня он стал старше на несколько лет; не-
ведомый гость - недоверие - уже прочно поселился в его детском сердце.
втроем. Время подошло к девяти часам, но мать не посылала его спать. Это
встревожило его. Почему она, вопреки обыкновению, как раз сегодня позво-
ляет ему так долго оставаться внизу? Уж не сказал ли барон об их угово-
ре? Он уже горько раскаивался в том, что побежал за бароном и так довер-
чиво излил ему душу. В десять часов его мать вдруг поднялась и прости-
лась с бароном. И странно: видимо, и он не удивился такому раннему уходу
и не удерживал ее. Все громче стучал молоточек в груди мальчика.
ний последовал за матерью. Но дойдя до двери, он вдруг поднял глаза. И в
эту секунду он поймал улыбающийся взгляд матери, брошенный через его го-
лову в сторону барона, - взгляд, изобличавший тайный сговор. Итак, барон
предал его. Вот почему мать так рано уходит: они решили сегодня рассеять
его подозрения, чтобы он не мешал им завтра.
Имя ей - ненависть, безграничная ненависть к ним обоим.
Итак - ненависть и открытая вражда. Теперь, когда он убедился, что он им
в тягость, быть с ними сделалось для него изощренным, жестоким наслажде-
нием. Он упивался мыслью, что мешает им, что может, наконец, сразиться с
ними во всеоружии своей вражды. Первый вызов он бросил барону. Когда тот
утром спустился вниз и, проходя мимо, ласково проговорил: "Мое почтение,
Эди", Эдгар, не глядя на него и не вставая с кресла, проворчал: "Доброе
утро", а на вопрос: "Мама уже внизу? ", не отрывая глаз от газеты, отве-
тил: "Не знаю".
Как всегда, шутка должна была спасти положение. Но Эдгар только презри-
тельно бросил: "Нет", и опять углубился в газету. - Глупый мальчишка, -
пробормотал барон, пожал плечами и пошел дальше. Война была объявлена.
послать его на теннисный корт потерпела неудачу. Горькая улыбка, припо-
дымавшая уголки плотно сжатого рта, говорила о том, что обмануть его
больше не удастся. - Лучше я пойду с вами гулять, мама, - сказал он с
притворным дружелюбием и заглянул ей в глаза. Ответ явно не понравился
ей. Она медлила и как будто искала чего-то.
своих врагов он усматривал злой умысел. Быстро развивавшаяся подозри-
тельность делала его необыкновенно догадливым. Так, вместо того, чтобы
дожидаться в вестибюле, как ему было сказано, Эдгар предпочел занять
наблюдательный пост на улице, откуда он мог следить не только за главным
подъездом, но и за всеми остальными выходами. Инстинктивно он "чуял об-
ман. Но он не даст им ускользнуть. Он спрятался за штабелем дров - в
точности так, как в рассказах об индейцах. Через полчаса - он даже зас-
меялся от удовольствия - мать его и в самом деле вышла из боковой двери
с чудесными розами в руках в сопровождении предателя-барона.
лись наедине со своей тайной? Болтая и смеясь, они направились к лесу.
Эдгар вышел из-за дров. Очень спокойно, очень медленно подходил он к
ним, чтобы вдоволь насладиться их смущением. Увидев Эдгара, его мать и
барон обменялись недоуменными взглядами. Не спеша, точно его участие в
прогулке разумелось само собой, он подошел к ним, не спуская с них нас-
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Куликов Роман
Афанасьев Роман
Перумов Ник