электричество и штуки всякие разные. А вчера вечером, когда я в
эту клетку зашел, как-то пусто и холодно стало в голове, будто
ледяным ветром подуло, тревожно стало, пусто как-то, будто я
умер. Завыл я смертным воем и из нее наружу бросился. Уж лучше
пусть меня под наркозом распнут и живот разрежут, чем эту
холодную пустоту снова почувствовать. Ох, не к добру все это,
не к добру...
соединяют, жидкость у них такая противная, жидкий азот, они ее
все из огромных железных бутылей переливают, а от нее пар идет.
Я при этих безобразиях всегда в угол прячусь. А хозяина-то не
узнать. Раскраснелся, словно помолодел, бегает как мальчик, по
телефону говорит, бумажек гора, заявки, скандалит с кем-то,
какие-то компьютеры выбивает.
проклятого, когда привезли им какой-то компьютер, красный весь,
жужжит, лампочками мигает. Но недолго их радость
продолжалась...
паршивое насекомое, букашка, может так потрясающе изгадить весь
ход истории. Всю жизнь, такую привычную и хорошо налаженную,
всю мощь огромного государства, раскинувшегося от Европы до
Японии на заснеженных просторах. Я бы понял, если бы животное
теплокровное, млекопитающее, ну хотя бы мышь или, скажем, кот.
Да нет, куда там! Вот одна такая гадость невовремя вылезет из
своей щели, и все, пошло-поехало, покатилось и нет уже силы
этого удержать. Вы будете смеяться, да смешного в этой истории,
мягко говоря, маловато. Как-то даже странно, что все из-за
таракана началось.
водились удивительные звери. Лежу я как-то в углу, дремлю, и
вдруг как электрический ток по шерсти прошел. Чувствую, пришел
мой момент. Мышь, убейте меня, распните меня как кролика, в
углу бумага шуршит и что-то большое, шевелится, двигается.
Вскочил я, и вижу: черное, длиной сантиметров в пятнадцать,
никогда черных мышей не видал. Потом присмотрелся и отпрянул,
таракан, только какой-то диковинный. Черный как смола,
огромный, лапы тонкие, мускулистые, а усы длиннее чем у меня...
Заорал я тогда...
пухлую пачку бумаг. -- Чего там увидел, мышь что-ли? Мать
честная, ну и зверюга.... Ну-ка сейчас его поймаем. Эх ты,
черт, удрал! -- Алик потянулся к телефонной трубке.
бегают. У нас аппаратура уникальная, чистоты требует. Я вас
прошу, примите меры.
был ленив и слегка развязен.
членистоногих, и несколько лет назад, находясь в бассейне реки
Амазонки, привез два экземпляра редкостного тропического
таракана. Поселил их, понимаете, в специальной камере, надеясь
изучить процесс размножения, а они, сволочи, дерево прогрызли и
убежали через день. И вот, черти, скрестились с местными
российскими особями, и нет с ними никакого сладу. Химикаты на
них не действуют положительно никакие, не знаем что и делать.
уникальное, нам чистота нужна, стерильность.
все щели в полу эпоксидным клеем. Дерево-то они быстро
прогрызают.
и посмотрел на часы. С минуты на минуту должен был появиться
представитель шведской фирмы для наладки новейшего технического
чуда -- маленького шкафчика с оранжевыми стенками и кучей
лампочек. Внутри шкафчика находилось переплетение чистеньких
разноцветных проводов, зеленых, блестящих плат, и черных жучков
микросхем, по которым весело прыгали электроны. Денег на
закупку шкафчика не хватило, и Алику с большим трудом пришлось
убеждать высокое начальство, что результаты уникальных
экспериментов необходимо обрабатывать и хранить в электронной
памяти удивительной машины, после чего финансирование появилось
совершенно волшебным образом и безо всяких проволочек...
лавиной, словно будущее усмехнулось над быстротечным моментом,
и с неслышным грохотом обвалилось в пустоту. А ничего вроде бы
и не произошло... Только таракан выполз из уютной темноты
узенькой щели, ведущей в старые перекрытия здания. Яркий свет,
огромные, уходящие ввысь стены каких-то странных сооружений,
все это ему не понравилось, но этот странный мир одновременно
пугал и сладостно манил его, и он перебежками двинулся вперед.
Вдруг что-то метнулось сзади, серое и лохматое. Таракан
дернулся, оттолкнувшись лапками от пола, и совершил рекордный
прыжок, оказавшись под огромным квадратным шкафом,
отблескивающим металлическим светом. Шкаф был теплым и темным.
Это уже само по себе было замечательно. Ввысь уходили никогда
не виданные разноцветные, перемигивающиеся красными и зелеными
лампочками конструкции. У таракана захватило дух и он пополз
вверх, шевеля усами от возбуждения. Лапки его коснулись
блестящей металлической капельки, и он неожиданно замер от
никогда ранее не испытанного ощущения блаженства. По его
черному телу катились импульсы наслаждения, заставляя его
замереть в напряженной позе и только прислушиваться к этим
зудящим волнам, подрагивающим где-то внутри. Он чуть-чуть
передвинулся, и неожиданно волны блаженства исчезли. Таракан с
досадой попятился назад, и снова это удивительное ощущение
накатилось на него с новой силой. Он замер, и усы прекратили
свое движение. Под панцирем что-то слегка потрескивало в такт
мерным импульсам...
проснувшийся в своем номере гостиницы "Националь" совершенно не
подозревал о той роли, которая была предназначена ему судьбой в
истории. Он недовольно зевнул. Москва надоела ему, равно как и
совет директоров компании, пославший его в командировку.
Долговязый, с волосами какого-то рыжевато-соломенного цвета, он
слегка мучился от похмелья. Вчера в валютном магазине он купил
несколько бутылок русского пива. Пиво оказалось противным и
коварным, после выпитых бутылок в голове что-то зашумело, и
сегодняшнее утро в каком-нибудь полукилометре от Кремля уже его
не радовало. "Запущу сегодня последний компьютер и улечу
наконец отсюда",
тюлем. За окном по огромной площади, огибающей манеж и
знаменитую гостиницу, знакомую всему западному миру по манящему
силуэту на красной этикетке "Столичной" водки, катились жучки
безобразных автомобилей, среди которых изредка попадались
радующие глаз "Вольво".
полосе, наконец отрывается от серых, безмолвных, заснеженных
полей и берет курс на Стокгольм. Он снова зевнул и пошел
принимать душ. Горячая вода примирила его с действительностью,
он с наслаждением вытерся большим мохнатым банным полотенцем и
бодро оделся.
пяти минутах ходьбы. За аркой появился небольшой, довольно-таки
обшарпанный дворик и двухэтажное старое здание с колоннами. На
входе, за высокой дубовой дверью сидела странная бабка в
ватнике, валенках и пуховом платке. Она спала, похрапывая и
причмокивая губами, и Петер, пожав плечами, спокойно прошел
мимо нее. Старая, с выбоинами в мраморе лестница вела в тускло
освещенный подвал. Гансен брезгливо поморщился. Русские всегда
были странными людьми. Нашли куда запихнуть новейшую модель,
гордость фирмы, европейскую звезду компьютерной техники. Вот в
такой грязный и темный подвал. Варвары, что с них взять....
странным оборудованием. Тут и там торчали шлемы, из которых
свисали разноцветные провода, какие-то антенны, металлические
Шилова Юлия
Флинт Эрик
Лондон Джек
Корнев Павел
Корнев Павел
Орлов Алекс