- он понять не мог. Валька запел дальше - скорее всего, безбожно фальшивя,
но просто читать он был не в состоянии. И пропел до самых последних
строчек, самых неудобных для пения:
взор? Иль угас огонь небесный, как блестящий метеор?..
год. И оказалось, что в памяти - здоровенная прореха. Вот только
декабристы были, а потом в шестьдесят каком-то отменили крепостное право.
И кто-то с кем-то воевал под Севастополем.
знать. Но самолюбие не позволило. Гордый Валька решил поставить крест на
Изабо со всей ее сумасшедшей компанией. И знал, что выдержит характер.
пришлось бы врать семье, объясняя свое субботнее отсутствие леший знает
чем. Врать он не любил, хотя умел, причем получалось естественно.
Верочка.
обменялись. И Верочка тогда даже смотреть на него не хотела. Что же ее
сюда пригнало? Значит, она расспрашивала о нем Изабо? Или Изабо прислала
ее?
куда вы пропали.
да как-то со временем не получалось...
мотнул головой.
маленького часика?
уходит вместе с Верочкой. Непостижимым образом, но дойдет до Татьяны!
здесь совсем близко живу.
там все равно не удается, накурено, кофе скверный, а пирожные
прошлогодние. Пойдем, я печенье испекла. Мои на неделю уехали в Минск, и
родители, и братик.
согласие.
его там ждет, что ли? Или она хочет объясниться? По поручению Изабо и
тайком от Карлсона? Вполне! Значит, выплывут на свет Божий всякие
интересные вещи...
кладбища, которое городские власти переделали в парк. Место было тихое,
воздух - свежий. Квартира, которую она с родителями и братом занимала на
пятом этаже старого дома, тоже была соответствующая - приятно старомодная.
через большую кухню и открывая узкую дверь. Там оказалась комнатушка
хорошо если в четыре метра, где уместился только подростковый диванчик.
Над ним висели книжные полки, а на огромном подоконнике, где процветали
всевозможные кактусы, стояла старая пишущая машинка и лежали стопки бумаги
и копирки.
книжной полке, роскошный гусар при полном гусарском доспехе, то ли Денис,
то ли Евдоким Давыдов, работы Ореста Кипренского. Странно, сабля - вот
она, а пистолетов нет, удивился Валька и сразу же вспомнил, что пистолеты
тогда были здоровенные и на поясе в кобуре их не носили.
комнатушке совсем не осталось места, и Валька оказался вроде как арестован
между спинкой дивана и этим столиком, а сверху его голова чуть ли не
упиралась в полку. Он про себя ругнулся - как будто в комнатах было мало
места!
расставила тарелки с печеньем и бутербродами, откуда-то мгновенно возникли
чашки с горячим кофе.
после работы.
после работы. А то бы знала, как выглядит настоящий бутерброд, и не лепила
своих крошечных натюрмортов с рулончиками полупрозрачной колбасы и
ромашками из крутого яичка и вареной морковочки.
что проголодался. Попросить хотя бы яичницу было неловко. А тут еще
Верочка принесла отцовскую бутылку коньяка. Коньяк оказался грузинский,
марочный, и Валька употребил пятьдесят грамм, а потом еще пятьдесят.
кактусы, про альбом импрессионистов, про концерт органной музыки, еще
какие-то девичьи развлечения приплела, и Валька никак не мог взять в толк,
зачем он здесь сидит и что из этой светской беседы должно получиться.
еще и это у Вальки не было никакого желания, он взял конверт с пластинкой
и сказал что-то этакое, шибко профессиональное, про рисунок.
видела у Изабо ваши работы.
Изабо взялась вам помочь, то обязательно поможет, - подумав, добавила
Верочка.
спросил уязвленный Валька.
довольно долгой паузы, в течение которой и глаза опускала, и ладони к
щекам прижимала, сгоняя внезапный румянец. - Она никому в помощи не
откажет. У меня было такое трудное время... со здоровьем стало плохо,
точнее, вышло резкое ухудшение... Вот вы почему-то не спрашиваете, где я
работаю или учусь, а я нигде не работаю и не учусь, потому что не могу.
Деньги себе на пропитание, правда, зарабатываю. Я печатаю на машинке, беру
заказы. Сама решаю, когда мне работать, когда отдыхать. Немножко рисую в
свободное время. Потому я и поселилась в мейдхенциммер, это по-немецки
девичья комната, здесь раньше полагалось спать кухарке, чтобы ночью
печатать, если срочный заказ. Я не хочу мешать своим и братику... Вот так.
А Изабо тогда для меня очень много сделала. У меня не было человека ближе
нее. Если бы не она, я не знаю, что бы со мной стало. Вот так я и живу...
льется вода из крана - то ли Верочка просто успокаивалась холодной водой,
то ли запивала таблетку.
эти пять лет...
посмотрела Вальке в глаза.
разболталась.
чашку.
быстро поцеловала его в губы и взяла с книжной полки магнитофон.
теплей, чем взгляд людей, - запел высокий мужской голос. - Как сладко
видеть тишину, обняв сосну, как странно, слыша гладь воды, не ждать
беды...
безымянного певца в гостях, потом выпросил на денек и переписал.
Понравилось ему в этих песнях под гитару именно то, что голос был не
вылизанный, не зарепетированный, очень выразительный, то отдающий в
хрипотцу, то вибрирующий на высоких нотах. Да и слова...
комары. Я - пас мне ставки не к лицу, как шнапс - жрецу. Чудесно видеть
тишину, обняв сосну, - песня окончилась, а Валька вдруг вспомнил крошечное
озерцо по дороге к Изабо, и лодки, и уточек, и камыш, и старые сосны -
действительно, здорово бы обнять сосну, ощущая, что все хорошо, и
выстругать кораблик из коры, как в те времена, когда все действительно
было хорошо, и пустить его в плаванье...
закрыв глаза. Валька испугался - не стало ли ей плохо. Он склонился над
ней и позвал.