умеет говорить. Так любила изящные искусства, что он мог кинуть сто
мозолистых рублей на какую-нибудь китайскую тарелку и не припомнить это
потом. Профессорская дочка, вышедшая замуж за полудеревенского паренька
среднего ума и внешних данных, который, даже вернувшись из рейса,
напоминал приехавшего с городской ярмарки крестьянина. Однако, разве не ее
бросили в грузовик вместе с белобрысыми финскими диванами и креслами
четыре рыжих мужика? Он еще хотел что-то пообещать ей, а она махнула
рукой, трогайте, мол, чего его слушать. А остальные вещички, те, что
получше, она задолго до своего полного исчезновения стала переправлять на
родительскую квартиру, "чтобы не захламлять дом".
сторону.
чем даже в самый первый вечер их знакомства.
забыла у меня, Нина?
него. - Ты симпатичный, хотя и совершенно опустившийся.
Объективно я достаточно гадок. Приязнь ко мне - действие зова.
действием алкоголя - когда выпьешь, женщина кажется красивее.
здоровому коллективу...
зов - просто выпяченная случайность. А раз зов - неправда, то может, и все
остальное - нет, не неправда, но просто как темный воющий лес, который уже
пройден. Ведь сейчас заметно в глазах Нины не оцепенение, а знание тайны,
которая, может быть, их связывает. Ведь эта тайна важнее, чем вещи, чем
набитые вещами люди, которые их окружали. А когда она существует меж
двоими, то и мир воспринимается со своей лучшей, тайной стороны.
и милиционер впридачу. Ломать дверь собирались, что ли. Я им сказала, чтоб
все убирались, жена пришла. И их как ветром сдуло. Почему, а?
лучшие черты, - честно признался Летягин.
к длинным ноготкам у нее не исчезла. Нет, пожалуй ноготки слишком
длинноваты, они даже царапают его. Но не скажешь же женщине, которая тебя
целует, чтобы она вела себя поосторожнее. Можно и потерпеть - главное, они
вспомнили...
Летягина увидел губы, вытянувшиеся в стальную трубку, которая вошла в его
лопнувшую под ухом плоть, он уже и не смог пошевелится. Разве что
привстал, но тут ему показалось, что на него навалилась гора, и он
обмяк...
мокрой тряпкой. Летягин поперхнулся и чихнул. От содрогания заныло под
ухом. Потрогал пальцем - лежит компресс.
не бойся. Рассечения тканей, конечно же, нет - все, как и полагается,
сделано с помощью пространственной развертки. Отек, правда, случился из-за
сильной тяги. Ничего, не хнычь, рассосется, - человек говорил уверенно и
назидательно.
безразлично спросил Летягин.
Терентьевич. Со мной ты уже знаком. Гиеноподобие, дворнягообразие -
помнишь. Я, скажу без излишней скромности, знаток метаформизма. И тебя
научу этому ремеслу.
Только увлекающийся, может и до дна допить. А ты, Жора, кстати, невкусный
оказался. Плохо Ниночке стало, подкосились ноженьки, задрожали рученьки,
едва успела СОС послать. Хорошо, что я сегодня дежурю. Скорую вызвал, сам
прилетел. Врач сказал, отравление жуткое, не ручается, что будет жить.
Такое, кстати, бывает, если донор шибко токсичен... Ты там ничего не
принимал на грудь?
твоя собственная. Мы в семейную жизнь не лезем. Меня вот другое беспокоит
- на работу-то пойдешь? Я пиджак тебе зашил и ботинки почистил.
свободном поиске. Мне надо за спиртом к тете Маше, а потом за
флоппи-дискетками к дяде Васе, а потом в кое-какую контору за
программами... Моя собственная продукция не пользуется спросом населения.
мои программы выведут на чистую воду ее гешефты с запчастями. А начальство
в моем институте на клиента не давит, потому что не пользуюсь я уважением.
твою работу и посмотрим, кто тебя там обложил. А дальше все зависит от
твоей сознательности. Или поймешь, что ты вампир, или ты - доходяга. И не
сегодня-завтра окажешься в ЯМЕ. Я тебе сразу могу сказать - туда попадать
не стоит.
Трофима. Предательство Нины придало им давящую весомость. А что, если
действительно обложили? Обложили не вдруг, а начали это делать загодя,
давно, когда он был еще подростком и мечтал смыться подальше от двух
деревенских старух: матери и тетки. Туда, где жизнь, где все
по-человечески. А дома, ему казалось, не было ничего, кроме тления,
которое он видел и в сухих руках старух, и в темных паутиновых углах, и в
божнице. Но сейчас он уже понимал, что таинственное, непонятное принимал
за смерть, а жизнью ему представлялся слегка прикрытый косметикой распад,
который охватил весь его мирок - квартиру, работу, семью, друзей, и вызвал
появление вот этих вот "гиеноподобных". Куда теперь? Словно отвечая,
заботливый Трофим накрыл Летягина пиджаком.
твое питание. Это первично. Потом мы возьмем все то, что отняли у тебя и о
чем ты даже забыл. Физически ты уже вампир, а значит, у тебя большая фора.
Я мог бы назвать плеяду громких имен: Владимира Ильича, Иосифа
Виссарионовича, Адольфа Алоизовича, Пол Потыча и так далее, и все они - из
наших. Но это были вампиры милостью судеб, бессознательные упыри, им не
хватало вампирского КРУГА, они не видели ВОРОНКИ, и в их стремлении к
счастью было так много лишнего, бесполезного, надуманного. Сплошь и рядом
они пытались сконцентрировать, организовать энергию, чувства, мысли
подвластных им людей не естественными вампирскими средствами, а грубым
подавлением, навязыванием, насилием. Нам, сознательным вампирам, это
чуждо. Так что мы не только материалисты, но еще и гуманисты, друг мой...
кровь, а не водицу. Можно сказать, жизненную основу. Это очень плохо для
них.
поверь уж. Человеку всегда легче, когда у него забирают лишнюю тяжесть,
бесполезный избыток. Ведь берут-то не просто так, а чтобы вернуть,
претворив изъятое в духовные и материальные ценности. Происходит
принудительный, но необходимый заем, своего рода социальное страхование.
волнами преобразования в установленных диапазонах, обязаны применять
пространственную развертку доноров, то есть БЕСКОНТАКТНЫЙ сбор кровяной
массы. Все контактные способы запрещены законом нашего круга, за этим
строго следят. Даже за некачественную обработку, приведшую к отекам, мы
строго и персонально наказываем.
чувств. Несмотря на исправно работающий зов и фальшивую услужливость, что
ты получил от Дубиловой? Во-первых, удар по морде, во-вторых, презрение.
Трофим. - Она тебе не нравиться. Прекрасно. Но дружить с теми, кто
нравиться - небольшая заслуга. А ты отбрось эгоизм, настройся на эту даму,
стань ей своим, улови, что томит ее сердце, что ждет ее разум - самый