промчаться сюда ракетой - вполне. Вид у меня неоднозначный, однако она, не
вникая в нюансы, идет в дом, устраивается на кушетке и начинает в стиле
плохой передачи болтать про страшности. Едва, дескать, она погасит свет и
захочет дрыхнуть, сразу кто-то начинает чавкать у нее над головой, скакать
по одеялу и даже трогать ее тело белое в разных интимных местах
короткопалой скользкой лапкой. После такого разъяснения я сразу
разубедился в том, что у Нины завелись какие-нибудь животные. Вот
балабонит она, лопочет невесть что, а я, особенно не обращая внимания,
нарочито постреливаю со своего вертячего кресла в разные стороны.
Повернусь в сторону установки, там лазерный пулемет, и трах-трах-тах,
крутанусь в другую, выхвачу свой наган, поймаю на мушку какой-нибудь
цветуечек, украшающий обои, и скажу: "Шпок". Удовольствие комплексное,
причин для напряженки вроде не видно, однако, бродит по мне какой-то
внутренний зуд, и словно пар клубится над мозгами. Вскоре от этого "пара"
уже заколыхались очертания комнаты. Из-за него оттаивает мой верный гном,
зуд закручивает человечка и выбрасывает из емкости тела. Стены и потолок
встречают упавшего "за борт" тряпочным мельтешением. От порыва какого-то
ветра материя задирается на манер набедренной повязки и оголяет вместо
задницы закулисную тьму. Гнома сдувает сквознячком, и вот уже он во
мглистом мирке неясного объема. Продолжая от первого лица, отмечу, что
обживание нового места началось с дыхалки. Вдох-выдох, сжатие бежит к
голове и обратно, к заднице. Волна силы бросается вперед и откатывается
назад. Вдох - и втяжка приносит биения окружающего мирка. Выдох - и от
жаркого выброса заливается светом похожая на аквариум сцена. Там
просматривались две рыбки; я сам, вернее, карикатура на меня, и женщина
Нина. Были мы некрасивые, расплющенные камбалы: живот синеватый, трупный,
и багровая экзекуционная спина, бурое пятно затылка и съехавший на сторону
пятачок незначительного лица.
кашу из телесных стуков и скрипов. А аквариум с каждым выдохом все ближе.
Неслыханно, но мой собственный вид вызывает у меня аппетит! Текут слюни,
вместе с внутренней волной по бокам шмыгают две струйки, горячая и
холодная, но натыкаются на заглушку. Ослобоню я зажим, и они рванутся из
меня, чтоб понаделать бед. Поперечными судорогами разогревается горло,
готовясь выбросить проводник смерти и удовольствия.
тот, почему мне интересно, что дальше; вкусно будет или нет. Стыдоба,
неужели я сомнения и страсти променял на хороший аппетит? Немедленно
чесать и дыбать отсюда, дергаться и искать тропку назад. Ну вот, кажется,
зацепился, вроде бы натянутая резиновая лента выдернула меня из тьмы и
вернула в самое законное тело. Шар в лузе, гном в человеке. А Нина уже
мажет криком воздух, подвижный рот отделен от каменеющего лица -
впечатление, будто над ней кудесит ученица-двоечница Медузы Горгоны.
Дамочке крупно не понравилось что-то, расположившееся за моей спиной. Мне,
бывало, в школе тоже такое дело не нравилось, после урока снимешь
пиджачок, а там сплошь красуются трехбуквенные слова. Но сейчас - меня не
проведешь, как-нибудь знаю, что затевается там; кто, куда и зачем прется,
кому я мешаю и стою поперек, кому вкусненького, понимаешь, захотелось. Ну,
ешь! Резко - разворот с падением - занимаю огневой рубеж и бабахаю из
нагана прямо в глаз того, кто заслужил. Надо мной свистит копье и долбает
стекло, много звона. Метательное орудие, вернее, хобот принадлежит
непрелестному созданию. Вон оно, из большого горшка с фикусом выбралось
уже до талии - хотя это понятие в данном случае растяжимое. Все у него
шевелится, все ходит ходуном. Что такое, нашему гостю нехорошо? Соединяю
куски обзора в целостную картину - хобот углубился во внутренности моей
"охоты", вот и коротнуло. Чудик взвизгнул почище вопленницы Нины и прыгнул
к установке, желая помочь своему отростку. Бреющий полет обдал меня
ветерком. Спешка, конечно, и глаз не ахти, поэтому гость и влепился прямо
в мою игральную установку. Я еще кинул ему вслед "коктейль Молотова", то
есть бутылку пепси. Аппарат, обжигая мне сердце, полыхнул, коротнул;
чудище, плюхнувшееся в него, так заревело, что я даже стал сопереживать.
(А может, добрый зверь на самом деле пожертвовал собственным
благополучием, чтобы избавить меня от порочной склонности к игре? Был он,
правда, непрошенный гость, ну а прошенного разве сейчас дождешься.) Однако
не интересующийся мотивами электростул сделал свое дело. Сцена экзекуции
увенчалась запахом жареной плоти. Приговор привелся в исполнение как
минимум неэкономно. Если на каждое животное по установке тратить, значит,
даже на две казни не настарчишь за десять лет. Когда я останки аппарата
обесточил, стеная по утраченной радости, монстр уже превратился в кучу
дерьма. Кому эту кучу предъявлять? Одно, если явится приличный незнакомый
мент, соскребет и айда; только на анализы мало что осталось. А вдруг
Белорыбов или его братья по уму? Придется срок тянуть за то, что хотел
дом, нашпигованный патриотами, подпалить. Как раз в резонанс страхам
звонок в дверь - уже явились, не запылились? Но это был всего лишь
старпер-сосед. Крики ему послышались, козлику. Не послышались, успокоил я
его, наверное, это ваши "задние уста" так постарались. Сосед отправился
внимать дальше "задним устам", тут и Нина вышла из столбняка и стала крыть
мою, как она выражалась, нору, сморкаясь бездушно на личную трагедию.
Самого ведь дорогого, в прямом и переносном смысле, у меня не стало. Я
даме в отместку предложил хлебнуть валерианочки да ступать домой. Тут она
не согласилась, уже стала норой и логовищем обзывать свою хавиру. В общем,
задержалась беглянка у меня и, кажется, была права. Потому что и она,
наверняка, удрала из биоценоза. Нина признала, слегка разрумянившись, что
перед тем, как задать стрекача ко мне, харчи стравила - этот неаппетитный
факт мне кое о чем говорит.
как честный кавалер, обязан некоторое еще время танцевать вокруг Нины.
Первое па - доставка беглянки домой. Дверь ее квартиры как будто и не
запиралась. Еще нет повода для мандража, просто женщина торопилась вчера,
чтобы опасность не успела схватить ее за убегающую попку. Вводим тела в
Нинино жилище, и в комнате встречаем еще одно тело, уже лежачее. На полу
расположился крутой мужчина, мало похожий на живого. У него недельная
щетина, в одной руке черенок ножа, а лезвие, отколотое неведомой силой,
валяется неподалеку. Вдобавок на полу и кое-что похожее на камушки, хотя я
не побоялся бы это назвать осколками панцирных щитков. Нина тут же
забилась в стенку, я ее вывел в коридор и, вернувшись, перекатил мужика на
спину, после чего зажмурился. Как тут не зажмуриться. В груди дыра с
обугленными краями - похоже, что поработал тысячевольтный электрический
разряд. Кабы там была только дыра, а то ведь еще и ворота для давно
опостылевших толстячков-червячков. Они потихоньку выползали оттуда, где,
видимо, был у них и стол и дом. От такого сочетания я и сам припух,
предупредил Нинку, чтоб замерла, как столб, несколько приседаний сделал -
немного помогло. Ведь мог же и я повторить подвиг мужика. Несмотря на
душевный раздрай, чувствую, что кое-каким знанием обогатился.
Малыши-червяки и громилы-монстры - друзья, а может даже и родственники.
Рискну подумать, что отцы и дети. И теперь получается, что пресловутый
"доктор" с супершнобелем - так сказать, дама, матка с яйцекладом. Со мной
она обошлась снисходительнее, чем с лежащим тут товарищем, оттого,
наверное, что заметила, какой я галантный джентльмен.
квартирник невысокого пошиба или даже бомж. Сейчас придется вызывать
ментов на себя, надеюсь, скромный внешний вид трупа зачтется, и мне не
станут шить мокруху по ревности. И вот мой робкий голос звучит в
криминальной милиции, но только я заикнулся про червяков, сразу произошло
автоматическое переключение линии, и уже не ментовская сиплая барышня, а
роботесса нежным сопрано стала выведывать у меня адрес. Через десять минут
прибыла команда, люди, похожие на ментов, как Печорин на Грушницкого. У
всех интересный прикид: толстые черные фартуки, резиновые сапоги и
перчатки. Старший группы, с прохладцей глянув на труп, механическим
голосом поспрашивал про обстоятельства и не предложил мне проехаться
вместе с ним для выяснения личности. Раз их личность не интересует,
значит, это не криминалисты.
пришли в уборную, потом запихнули домушника в прорезиненный
прометаллизированный мешок. Нескольких вертлявых червячков, улепетнувших
от затаривания, они полили едкой жидкостью, затем подцепили
совками-ловушками и отправили вслед за остальным. Последний костюм
покойного был на молнии, которую спешно застегнули, и с клапаном. К этому
приспособлению подсоединили баллон с красочным черепом и начали что-то
перекачивать, после чего мешок раздулся и стал пузырем. Пузырь унесли,
осколки панциря втянули пылесосом. Закончив дела, захотел попрощаться и
старший группы. Не пускаясь в предупреждения и объяснения, посоветовал
помыть пол хлоркой и, распахнув окна, пойти прогуляться часа на три.
Опомнившаяся под занавес Нина еще пыталась очаровать главного фартучника и
выяснить, задержись она дома, упаковали бы ее сейчас или нет? Командир
группы, очарованный не больше, чем каменная баба, выдавил сквозь стиснутые
зубы, что "гнездо" чаще всего устраивают в живом, а не в трупном
"материале", поэтому, кто не любит выяснять отношения и меряться силой,
скорее всего останется таким же красивым. "Каменный гость" уже движется к
выходу, а я еще посылаю вдогонку:
страны. Каков класс, отряд, вид животного? Где можно про него прочитать?
Или это не животные?
оборачивая кумпола. И хлопает дверью.
квартирка заблестела, Нина сразу повеселела. В самом деле, чего
печалиться, как спивали гарны хлопцы, уся жизнь упереди. Кто-то кого-то
зачем-то угрохал, а ей приборочку сделали и даже трехоконный телек
целехонек стоит. Нинка, наверное, прикидывала, что я поторчу у нее
Володихин Дмитрий
Маркеев Олег
Конюшевский Владислав
Конан-Дойль Артур
Володихин Дмитрий
Маккэфри Энн