Потому он всегда диву давался, где его другу удалось найти столько
книг и как он успел их все прочитать. К тому же, эта библиотека
наверняка стоила целое состояние. Едва ли меньше стоило и огромное,
почти в рост человека, металлическое зеркало, которое украшало стену
около балконной двери. На полочке перед ним разместилась целая
коллекция всяческих вещиц, которые маршал считал непременной
принадлежностью то-ли магов, то-ли шарлатанов. Были здесь и
хрустальный шар с кулак размером, и целый набор палочек из разного
дерева, и два ножа с разноцветными ручками. Рядом с ними лежало нечто
уж и вовсе непонятное: браслет в форме странно перекрученного кольца,
стержень из черного камня и множество маленьких коробочек и флаконов с
загадочными, но наверняка вонючими зельями.
в кресло и взмахом руки отодвинул на край стола письменный прибор и
статуэтку ворона из черного нефрита.
поучений. В дверях снова возник дворецкий, на этот раз с подносом. Он
выставил на стол две открытые бутылки вина, соусник и полное блюдо
румяных пирожков и сообщил:
его не выслушаете, он руки на себя наложит. Прямо на крыльце, - ответил
Хельд и очень серьезно добавил: - Нехорошо получится.
неприятности... Так уж и быть, сейчас мы завтракать закончим и пусть
заходят.
Короче, пусти их через четверть часа.
пожаловался:
вешаться на чужом крыльце. Интересно, на чем бы он там повесился? Да
ты пирожки бери, пока горячие.
загнала не нужда, а простое любопытство. О Рейвене давно ходили слухи,
что он общается с самым подозрительным народом, чуть ли не конюхами и
трубочистами. Молодой сотник лучников в Кариссе рассказывал, что
виконт Корвилль спас как-то от неизлечимой болезни дочку оружейника, а
тот сделал ему в подарок удивительную кольчугу. "Целый год делал,
честное слово. Кольцо каждое в ноготь будет, не больше, и не запаяно
вовсе, а крохотной такой заклепочкой скреплено, сам видел. И еще
шнурки кожаные в кольцах пропущены. Затянул - и она ложится, как
дорогое платье. Нипочем не заметишь, чтоб мне провалиться" - божился
рассказчик. И эта история, пожалуй, была одной из самых
правдоподобных. Дэниел привык пропускать такие сказки мимо ушей.
Потому внезапное явление незваных гостей, считавшееся, видимо, делом
обыденным, глубоко его заинтересовало.
щелочке. И появившаяся из-за двери пара чуть не вызвала у него сразу
приступ нервного смеха. Первый не достал бы маршалу и до плеча, зато
толще был, по крайней мере, вдвое. Судя по дорогому синему кафтану и
позолоченному медальону на шее, был он представителем вошедшего во все
анекдоты племени столичных купцов, честных торговцев фальшивыми
драгоценностями, мукой с жучками и пирогами с собачьим мясом. Согласно
анекдотам, сему персонажу полагалось иметь румяное лицо с огромными
щеками, постоянно хранящее слащавое выражение. Но вот наружность-то у
него подкачала. Щеки обвисли, как пустые бурдюки, три волосины на
голове находились в полнейшем беспорядке, да и лицо покрыто было
какими-то грязными разводами подозрительного вида. "Его что, неделю на
хлебе и воде держали?" - подумал Дэниел.
Это был высокий широкоплечий парень с мозолистыми руками, сложения
такого, что мог украсить даже королевскую гвардию. Был он в добрых два
раза моложе и куда поплоше одет: его полотняные куртка и штаны если
чем и были крашены, то только луковой шелухой, отчего приобрели
грязновато-рыжий цвет. Однако лицо этого молодого здоровяка вместо
положеной жизнерадостности и добродушия тоже выражало уныние и
растерянность.
слегка сменив угол зрения, обнаружил, что оба были-таки обуты в
сапоги, хотя и начищенные до немыслимого блеска. Дэниел представил,
как эта парочка четверть часа счищала с обуви столичную грязь под
насмешки слуг, и зажал рот ладонью. Впрочем, если бы он засмеялся, это
все равно не удалось бы расслышать, потому что купец рухнул, как
подрубленный, на колени, и однотонно заголосил:
Самое дорогое потерял, теперь только руки на себя наложить! Спасите,
вечной справедливостью заклинаю! "Каков стиль," - прокомментировал
про себя Дэниел. Рейвен выждал, пока вопли купца перейдут уж вовсе во
что-то невнятное, и спросил:
вещей? Обратитесь лучше к гадалке.
жизнь, сапоги целовать буду...
всхлипывания.
ответил:
как с отцом сговаривались, так цела б была. А то я, видишь ли, рылом
не вышел.
обращениями к небесам и прочим высоким материям, Дэниел уяснил для
себя только два факта. Во-первых, позавчера лавку купца, который,
между прочим, оказался небезызвестным в столице Мартеном, торговцем
дорогими тканями, посетил Арет, управляющий отелем графа Германа
Стэнора, и отпустил пару комплиментов в адрес дочери Мартена, Жанны.
Во-вторых, вчера вечером упомянутая Жанна бесследно исчезла. Притом,
купец усматривал между этими двумя фактами какую-то связь. Граф Герман
был хорошо известен Дэниелу. Происходил он из могучей западной семьи,
владевшей южной частью Приморья, приходился покойной королеве братом,
обитался ныне при дворе и терпеть не мог обоих братьев де Брас. Был
граф человеком пустым: разводил собак, хорошо разбирался в соколиной
охоте, но ничего не понимал в делах государственных, хотя и входил в
Большой совет. Но, несмотря на свою нелюбовь к графу, пока Дэниел
видел в этом абсурдном обвинении только клевету на дворянина.
Дождавшись конца словоизлияний, Рейвен ядовито поинтересовался:
предположением. Но тут в разговор вступил его невежливый спутник.
торговамши, подразорился, а я нынче извозом занимаюсь. Три подводы у
нас, зелень всякую возим, молоко по лавкам, все, в основном, по
постоянным клиентам. Я и сам кнутом не гнушаюсь, особо если заказ
выгодный, а кто из возчиков болеет, или в запое.
рассказ возчика, даже слегка наклонил голову и прищурился, что
являлось у него признаком особого внимания.
всякой снедью для графского стола ездил, ось поломалась. Ну, у телеги,
то-есть. И господин Арет меня, значит, на пять дней подрядил. Я каждое
утро к ним на двор подъезжал, ну, значит, и сегодня тоже. Слуги,
значится, подводу разгружать стали, а я на черное крыльцо подошел за
расчетом. Там господин Арет стоял, и с ним кто-то из благородных, весь
в плащ закутавшись, простудился, видать. Ему рядом коня седлали.
Здорового такого, черного, и породы нездешней. Ну, господин Арет стал
серебро отсчитывать, а тут кто-то из челяди выбегает, и кричит: девка,
мол, что вчера привезли, графин дорогой побила. И царапается, говорит,
стерва. Тут в дому и правда, кто-то заорал дурным голосом, а потом,
чтоб мне провалиться, слышу, как Жанна челядинцев по-площадному кроет.
Господин Арет аж со счету сбился, на слугу рявкнул. Запри, говорит, в
Афанасьев Роман
Верещагин Олег
Махров Алексей
Сапковский Анджей
Шилова Юлия
Белогорский Евгений