Чтение 9–й страницы книги ~Кто там?~

оглушительно свистнул.

- Я хочу ответить оппоненту! - крикнул мальчишка, нагибаясь за
рогаткой.

В ответ все научные светила засвистели, затопали и заорали:

- С поля!

Мальчишка пытался что-то сказать, но ему не давали. Тогда он
стремительно подошел к черному ящику и поверх динамовской эмблемы начертил
еще один ромб.

Вот что получилось на этот раз:

[Рис. 2]

После появления этой новой фигуры возмущенные болельщики... то есть
члены правительственной комиссии уже не собирались выслушивать никаких
объяснений; и не сносить бы мальчишке головы, и не спрятаться бы ему под
маменькину юбку (к нему уже приближался ВРИО коменданта и бормотал: "Уши
оборву!"), но спас мальчика Бел Амор, почувствовавший, что пацан здесь
единственный, кто гребет против течения, и что за него надо хвататься, как
за спасительную соломинку, которая (кто знает?) может оказаться путеводным
бревном из этого болота.

- Эй, ты! - закричал Бел Амор, обращаясь к ВРИО коменданта. - Не
трогай мальчика! А то я тебе рога обломаю... На дрова порублю! Пусть
говорит! Говори, мальчик!

Наступила напряженная тишина.

Было понятно, что, обещая порубить ВРИО коменданта на дрова, Бел Амор
имел в виду всех присутствующих, в том числе и членов правительственной
комиссии. В конце концов, в решении проблемы "ЧЕЛОВЕК ИЛИ ВСЕЛЕННАЯ?"
кто-кто, а Бел Амор имел право совещательного голоса, потому что Вселенных
много, а Бел Амор один!

- Пусть мальчик говорит! - разрешил Министр Окружающей Среды.

- Спасибо, - учтиво поблагодарил мальчик. Чувствовалось, что ему есть
что сказать.

- Я люблю футбол, - начал мальчик, - но это, к сожалению, не эмблема
марсианского "Динамо". Если взглянуть на проблему в полном объеме, то...

Мальчик опять схватил мел и одной левой начал набрасывать очередные
рисунки.

- Как видите, подобные объекты могут иметь в основании самую
разнообразную каэдральную структуру, - отметил мальчик, с удовлетворением
разглядывая дело рук своих. - Можно вообразить двенадцатимерное
пространство таким... или таким... или этаким...

[Рис. 3]

- ...или каким угодно. Главное, чтобы присутствовал объект и эффект
симметричного оптического линзирования, но для этого, как минимум, нужны
три пары зеркальных квазаров по углам, - а тут их целых четыре! Идея
состоит не в формообразовании, и это я сейчас докажу. Вернемся к рисунку
номер два.

Все опять начали разглядывать перекрещенные ромбы с буквой "Д" в
центре.

- Идея тут вот в чем, - продолжал мальчик. - Квадрат ромбов означает
здесь удвоение пустоты в условиях прохождения через оптический фокус любых
материальных предметов - от незарегистрированной до сих пор реликтовой
спинно-мозонной элементарной частицы с отрицательным значением
разочарования до звездолета с консервами. Легко заметить, что удвоение
пустоты без попадания в фокус не произойдет. Все дело в фокусе. Точнее,
все дело в идее фокуса или, если угодно, в фокусе идеи. Легче верблюду
пролезть сквозь игольное ушко, чем пустоте удвоиться и превратиться в Идею
без попадания в фокус. Сложнее понять, что удвоение пустоты есть не просто
ноль, помноженный на ноль, а именно новая идея качественно иной ипостаси,
выходящая за пределы влияния и разумения теоретической физики. По праву
первооткрывателя я назвал ее "Неприкаянной Идеей", потому что ей негде
существовать. Предлагаю зарегистрировать этот термин официально.

Напряжение нарастало. Казалось, сейчас устами младенца заговорит сама
Истина.

Эксперты развесили розовые индюшиные сопли и ловили кайф. Они были
заинтригованы. Они уже догадывались, что это за "Неприкаянная Идея
Качественно Иной Ипостаси".

- Конечно, вы уже догадались, что перед вами грубое схематическое
изображение неприкаянной идейной квадратной пустоты в тринадцатимерном
пространстве, - подтвердил их догадку первооткрыватель.

Было слышно, как два раза остервенело щелкнул зубами корреспондент
журнала "Защита животных от насекомых", ловя пролетавшую мимо зеленую
неразумную муху.

- Неприкаянная Идея... - плаксиво произнес из первого ряда партера
старый академический козлотур с бородой. - Ничего не понимаю! Это в самом
деле выходит за пределы теоретической физики и моего разумения!
Ни-че-го-ни-бэ-ни-мэ-непо-ни-маю! - по слогам произнес он. - Какие-то
верблюды через какие-то фокусы... какое-то "Динамо - чемпион", какое-то
тринадцатимерное пространство, какая-то квадратная пустота... Какая-то
псевдятина, сапоги всмятку! В чем именно состоит идея этого фокуса?
Объясните, что означает эта буква "Д"? Дырку от бублика? Или, может быть,
"Я - Дурак?"

После этого громогласного недоумения корреспондент "Защиты животных
от насекомых" подавился зеленой мухой, а эксперты из
Диффузионно-гражданского колледжа окончательно все поняли. Хотя их и не
любят за слабосилие, за то, что не сеют и не пашут, за то, что раз в году
по праздникам красят скорлупу, за то, что вообще сильно умные, - у
экспертов масса недостатков, - но следует отдать им должное: у них нет
разделения на своих и чужаков и они всегда готовы признать любого
Брата-по-Разуму, который способен хоть на школьной доске, хоть на крыше
черного ящика, хоть на заборе, хоть на песке сделать пусть самое маленькое
и пустое, но фундаментальное открытие (за что их тоже не принимают в
Академию).

Итак, эксперты все уже поняли.

Знахарь Грубиан тоже все уже понял тонким срезом своей кольцевой
структуры и от нехорошего предчувствия пошевелил затекшими корнями, а
доктор Зодиак не знал, как незаметно избавиться от "Календаря Нечистой
Силы", который здесь уже был совсем некстати.

Даже правительственная комиссия догадалась, к какой Неприкаянной Идее
подвел их мальчик под монастырь; даже министр Окружающей Среды, у которого
вечный насморк от протекающего масла, учуял, что ожидание нарастающего
светопреставления достигло апогея и что не хватает последней малости,
последнего, единственного слова, чтобы все полетело в тартарары... и что
надо немедленно заткнуть мальчишке рот мокрой тряпкой, установить полную и
безоговорочную тишину, на цыпочках выйти из шатра, бросить всю технику и
военное снаряжение и драпать отсюда на все четыре стороны, потому что даже
разрушительные коллапсирующие Джины Войны, описанные в "Календаре", в
подметки не годились Тому, Кто Живет в Этом Омуте (о нем "Календарь"
умалчивал).

Но было поздно: мальчик уже открыл рот, чтобы произнести последнее
слово.

И произнес его.

- ДЕУС...

Пусть и боязливо, но Слово наконец-то было произнесено.

Хотя мальчишка числился еще в юных пионерах и в Бога не верил, но
уравнения, стертые мокрой тряпкой, не вызывали никаких сомнений. Они
объясняли природу Неприкаянной Идеи в тринадцатимерном омуте, а уравнениям
он верил больше, чем себе, и так как относился к породе тех плохо
воспитанных мальчиков, которые говорят то, что думают, то взял да и ляпнул
боязливо одно из имен Божьих всуе.

В задачке спрашивается: почему боязливо? Почему бы, спрашивается,
если уверен в своих уравнениях, не взойти смело на трибуну, не развесить
графики и громко, ясно и коротко не сообщить о результатах своего открытия
- мол, так и так, ухватил самого Бога за бороду, - а не тянуть всю ночь
кота за хвост?