чувствительность эмульсии повышать, а изменить диапазон воспринимаемых
лучей. Обычные эмульсии лучше всего отзываются на синие лучи, даже
ультрафиолетовые, на зеленые слабее, а желтые, и особенно, красные
вообще не воспринимают. Поэтому вы, дядя, пользуетесь красным фонарем
в лаборатории без риска испортить пластинку.
Он растолковывает азы человеку, которого Савин называет своим
учителем.
красным лучам, то чувствительность ее возрастет. Так и вышло. Но он на
этом не остановился, и нашел способ восприятия лучей сверхкрасных,
глазу не видимых. Он считает, что таким образом можно фотографировать
в полной темноте, и никакая светомаскировка не защитит: укрепрайоны,
тайные заводы, подземелья будут обнаруживаться благодаря исходящим от
них сверхкрасным лучам. Так получился образец номер семнадцать. Уже
три месяца мы испытываем его. Но, во-первых, эмульсия нестойка, воздух
окисляет ее за сутки, даже быстрее, поэтому пластинки готовить нужно
непосредственно перед фотографированием. А во-вторых, время от времени
возникают артефакты, ошибочные образы.
контуры не всегда совпадают, но хорошо получаются источники тепла -
печи, лампы, даже люди и лошади. Так вот, мы снимали с аэростата
чистое поле - для контроля, и выходило, что под полем просто подземное
поселение. На следующий день, вернее, ночь, переснимали - все пусто,
нет ничего. Случись такое в полевых условиях - послали бы цеппелины на
бомбежку зазря. Никакая комиссия такой товар не примет.
спит, все пытается усовершенствовать эмульсию, но, похоже, он в тупике
- чем лучше, по его словам, эмульсия, тем больше артефактов. В
последний раз в павильоне снимал, так вообще, какие-то страховидные
медузы получились.
телеграмму, и их перешлют почтой.
Тебе доктор Резник писал? - спросил принц внезапно.
старик, в чернокнижие впал, фокусами забавляется. Угадал?
после смерти сына у принца наблюдаются признаки меланхолии, и он
пытается уйти от действительности в миры собственных фантазий и грез.
Цели письма этого Константин не понял: что мог сделать он, живущий за
шестьсот верст? Развлечь? Пригласить профессоров на консилиум?
гнева, объяснил принц. - Нынешним я не пришелся. Душевнобольным, а над
имуществом учредить государственную опеку. Нынешние - большие радетели
государства. Столпы. Разумеется, абсолютно бескорыстные.
Ольдбургские им не по зубам - пока, во всяком случае. Значит, ты
привез последние образцы эмульсии.
преимущественно финансовое, но лаборантскую выучку я не потерял.
быть, приготовить сегодня десяток пластин. Вечером, вечером. Я помню,
они нестойки.
дверью - так быстро он появился. Выслушав приказание, он двумя руками
поднял сундучок за боковые стенки и вынес бережно, теперь это была не
кладь Константина, а вещь, доверенная ему принцем, и обращения
заслуживала иного.
господинчиков?
до... До всего этого. Дружеское прозвище.
дружеским.
сослали.
У меня еще есть друзья в коридорах власти. И деньги. Сочетание,
творящее чудеса.
профессор будет себя сносно чувствовать.
местечке под Вильно без права... - принц не закончил фразу, просто
махнул рукой и полез за сигарой. По прежнему гавана, никакая блокада
не заставить курить принца российские бациллы, как принц презрительно
называл изделия отечественных табаководов. Патриоты курили именно
отечественный табак, оно и дешевле, и любовь к Родине очевидна.
Константину было легче, он не курил вовсе, и потому сейчас,
отказавшись от предложенной сигары, он налил из сифона сельтерской
шипучей воды - просто, чтобы провести время. С Лейбой они были не
особенно дружны, но скорее из-за разных интересов. Лейба был физиком,
он - химиком, промышленным химиком, и на университетских сборищах они
раскланивались, изредка говорили ничего не значащие фразы, и только.
Правда, Константин не писал никаких заявлений, не призывал очистить
храм науки от чужеродной скверны, но в том особой доблести не было: в
то время он все равно махнул рукой на университетскую карьеру и уже
готовился открыть собственное дело, так удачно и скоро давшее ему
независимость и достаток.
возможно, безумные для некоторых господинчиков, но попробовать стоит.
зная совершенно, кому и чем он может помочь. Разве деньгами? Так у
принца их достаточно.
как должное. - Понадобится кое-какое оборудование, литература. У тебя
ведь хорошие связи с нейтралами?
достать что угодно. Так мы закупаем даже германскую продукцию. Мелочь,
но самим изготовлять невыгодно, - начал пространно объяснять он,
стараясь показать, что просьба принца ему не в тягость. На самом деле
кое-какие сложности были, особенно с американскими фирмами: Вашингтон
явно не хотел давать России последние разработки, приходилось работать
через подставных лиц, что увеличивало расходы.
работу. Вспомнилось, как много лет назад принц подарил ему модель
парохода вместе с инструментами - лобзик, стамесочка, буравчики,
клещи, все маленькое, но настоящее, он долго предвкушал, как будет
строить модель, - принц наказал сначала освоиться с инструментами, - и
радость этого предвкушения превосходила радость результата. Модель он,
конечно, построил, и даже усовершенствовал - заклинил ограничительный
клапан на паровой машине. Плавал пароходик шибко быстро, пока не
взорвался. До сих пор жалко. Пассажиром на пароходе был белый мышь
Маус, и за его спасение принц не очень-то и ругался, хотя Константин,
тогда Костик, простыл и кашлял около месяца - тот сентябрь был
холоднее нынешнего.
резких звуков и выбрал модель не со звонком, а с зуммером, - принц
поднял трубку, коротко поговорил, и потом стал явно рассеянным,
озабоченным. Константин попрощался.
обеда, и от этого кабинета.
чаще. Государством почему-то были вчерашние мясники да крапивное семя.
Не то, чтобы Константин гордился своим происхождением, гордиться
особенно было нечем, точнее, совсем нечем, но новых русских он
недолюбливал крепко. Государственный капитализм, всеобщее
благоденствие и прочие заклинания, поначалу казавшиеся просто
забавными, раздражали больше и больше. Ладно, с Петром Александровичем
им пока действительно не справиться.
безлюдному, начиная жалеть, что вообще приехал сюда. Воспоминания
почему-то лучше действительности, как не странно. Но ехать куда-нибудь
еще? Начинать следовало отсюда. Поживет недельку, а там видно будет.
И, успокоясь, он вышел наружу, где ясный теплый день окончательно
поправил его настроение.
Шилова Юлия
Гуль Роман Борисович
Посняков Андрей
Херберт Фрэнк
Белов Вольф
Сертаков Виталий