советникам своим говорит:
кидайте сети!
подкупленные, кто назад повернул, а кто и в помощь царьграцам сети на
русичей кидать стал.
братья!
сжал, кто ревет, словно зверь - вверх на всадников прыгают, рубят, рубят!
вверх бросаются; все перемешалось перекрутилось, мечи сверкают, брызги крови
кругом, топот, рев; кто руками богатырскими, дубовыми, коней валит, всадники
летят, русичи падают - окровавленные вновь подымаются.
все одно рубятся! Ведь плен - все равно жизнь, неужто не понимают этого!
запрыгивают, вместе с всадниками под копыта, под ноги падают... Ад то был!
нему подойти не может - вот всадник с копьем налетел - одним ударом Лучезар
копьем перебил, подпрыгнул, вторым ударом, всадника в грудь поразил, вылетел
тот из седла, на землю упал - совсем еще юноша молодой...
травы достала, уж и к ране его приложила, а юноша жив еще, дышит часто-часто
и глазами синими в ясно небо смотрит.
свою звал: жалость тут на Лучезара навалилась, слезы на глазах выступили,
почувствовал, все то, что и Береза чувствовала, словно в единое с ней
слился. Понял тогда, что слава за которой он шел - ничто, а те чувства,
которые он испытал, когда увидел ее впервые - есть вечное. Вдруг понял он,
что стены Царьградские когда-то прахом станут и есть что-то более вечное,
чем они, чем все на свете...
летит; уже мечом замахнулся. Налетел на всадника того Лучезар, с коня
спихнул, а сам уже обратно Березе бежит. А она среди сечи, словно цветок
зимний среди ветров смертных негнущийся, над раненым юношей склонилась, уже
и к ране его и листья целебные приложила, и перевязала рану и словно добрые,
о жизни, да о весне шепчет.
сверкают, а в круг тот и не войдет никто...
он на брег озера лесного, не нужны ему купола Царьградские - родная сторона
всего милее.
забросали, в Царьград волокут; бьется Радуж, хочет сети разорвать, да уж
изранен он весь, сил почти не оставлен.
словно волк; к Радужу бежит, врагов раскидывает - нет спасенья от его меча.
других порубил, сам раны получил, но боли и не чувствовал - хоть и весь в
крови был.
оборону держат. Среди них и правитель остался: коня при нем нет и лицо
рассечено, но в голосе прежняя сила:
пройдем! Табун захватим, и с местью в иной год воротимся.
смерть, чем бегство!
краса, какие лепестки! Да бейте хоть все войско этих дьяволов, все равно с
ними нет никакой управы никакого уговора! Но приведите ее ко мне, все силы
на это бросьте, ничего не жалейте! Слышите, командиры, упустите сей цветок -
полетят ваши головы!
десяти то тысяч, остальные то, кровью своей землю Царьградскую оросили;
везде завалы из тел лежат.
смеются, чуя награду, сети достают, а она и не видит их, юношу раненого
врачует, уж и исцелила его - дело теперь только за временем, когда рана
затянется, да сможет он подняться.
протянула, а на нее уж сеть летит.
русские, но не слышит, он их, не чувствует ран на теле. Рвется к любимой
своей, и кричит:
оставит брата своего для врага, тот и не может мужем больше зваться!
среди моря вражеского пошли.
прорубается, кровавые брызги, пена летит, кости трещат... Ближе, ближе к ней
- и сила богатырская в нем пылает от жажды жить, от жажды обнять ее и
вырваться прочь, жить и любить!
брызгает; вот уж близко она - несколько шагов осталось. Удары мечей так и
сыплются на Лучезара, а он и без брони, в одной рубахе, да штанах, насквозь
кровью пропитанных - разве тут все удары отобьешь - вот в бок его поразили,
сквозь живот сталь прошла; потемнело в глазах:
сделал, еще нескольких ворогов разрубил:
Березу пронзил, обняла она любимого, и он ее крепко-крепко в объятиях своих
кровавых заключил.
Лучезара и Березы, которые так и стояли обнявшись, единым мечом пронзенные.
И были те пять сотен островом: и волнами пошло на них вражье войско в железо
кованное. Волнами бесконечными, все сходились и сходились... кровь по земле
текла, валы из тел на каждом шагу оставались - медленно-медленно погружался
тот остров в море.
восторженно прошептал правитель Царьградский.
смотрели они в очи друг друга и жизнь земная медленно вытекала из них по
лезвию меча.
и прекрасный океан перед своими глазами.
сквозь небо, сквозь время... Теперь мы никогда не расстанемся...
лес, но с каждым шагом все больше и больше погружался в мир рассказа
Светолии; слова складывались в образы и вот видит он, словно сквозь туманную
дымку - идут они: молодые, прекрасные, со светлыми лицами, вокруг дерева и
земля из которой поднимаются травы да цветы, потом и вой битвы услышал -
точно метель зимняя налетела, а при последних словах выступили слезы на
глазах его, поднял он голову: увидел небо, понял, почувствовал, что за его
недостижимо высокой глубиной сокрыта еще что-то большее, недостижимое пока
еще для его понимания...
стали, а вот память о любви их, до сих пор в сердце моем живет." - закончила
свой рассказ Светолия.
от неожиданности замер; даже протер глаза, еще мокрые от слез: перед ним
сверкало ледовое озеро, в центре которого стояли хороводом березы и высился
дуб-великан, - но что творилось на льду!
темно-зеленые камзолы, вместо волос у них грибные шляпки - Сережа даже
уловил грибной запах. Они стояли сгрудившись вместе, и от того казались
Посняков Андрей
Буркатовский Сергей
Никитин Юрий
Афанасьев Роман
Херберт Фрэнк