прошу вас подтвердить, что я находился в вашем обществе, маркиз.
тени за кустами и следили за входом в замок маркиза, заметили огонек, это
стоило бы ему жизни. Люди Де Брюна стреляли без промаха.
антикварным магазином, поэтому в отличие от Пери знал, что Гранделя
освободили. Новый ягуар репортера не уступал по мощности машине Де Брюна
и, поняв, куда направляется Грандель, Ламбер даже обогнал его.
нудно моросящим дождем. Несколько раз он порывался чихнуть, но
сдерживался. Ничем нельзя было выдать себя, если он не хотел, как Мажене,
стать жертвой несчастного случая.
живым и невредимым в Париж с новой порцией информации о деле Эреры -
Мажене. Он, как обычно, пропустит пару стаканчиков виски, потом разбудит
Габриэлу. Спросонья она вначале, конечно, назовет его Камилем, именем
покойного Мажене, так было уже не раз. Затем спохватится и станет уверять,
что любит только его и не может без него жить. Но это брехня. На ее счет у
него не было никаких иллюзий.
"Ангел в чистилище" возникло неожиданное название, когда он вообразил
Эреру рядом с Гранделем. Нет, не распутав этого дела, он не успокоится.
мужчина и побежал по главной аллее к воротам парка. Когда неясная фигура
отделилась от кустов и напала на него, мужчина издал хриплый звук и упал.
но кто-то молниеносным движением выбил ее, мощный кулак въехал ниже
правого уха Ламбера. Репортер, как мешок, рухнул на землю.
ног бросился бежать. Силы уже покидали его, когда он споткнулся и упал на
что-то влажное. Это была глубокая яма, полная опавших листьев, в которые
Табор мгновенно зарылся. Преследователи включили карманные фонари и
осмотрели все вокруг. Ничего подозрительного они не заметили. Беглец
исчез.
поведут на гильотину.
Грандель и маркиз. Это спасло Ламберу жизнь. Мужчина ударил его ногой в
лицо и скрылся в темноте.
листвы. Никого не было видно, и он бросился бежать в сторону шоссе.
зубов. Несколько раз репортер безуспешно пытался приподняться. Наконец с
большим трудом ему удалось встать на колени.
трактира и попросил влить ему в рот полбутылки коньяка.
дочери владельца гаража в Диезе, чей жизнерадостный характер и легкомыслие
не давали мэру покоя.
завсегдатаям трактира историю Ламбера, сопроводив ее собственными
комментариями.
необходимо было заручиться согласием Авакасова.
испытывал животный страх. Он знал, что власть этого человека почти
безгранична и того, кто серьезно раздражал его, он уничтожал. Хотя старик
и жил затворником в древнем монастыре, который купил в родной греческой
деревушке, перевез во Францию и восстановил в Жанвиле, в делах и в
отношении к людям он был отнюдь не сентиментальным, как и в те времена,
когда поставками оружия во Францию и одновременно ее противнику,
кайзеровской Германии, заложил краеугольный камень своего огромного
состояния.
профессионализм, но кричал и даже плевал в него, приходя в ярость, как
неделю назад, когда Де Брюн выиграл у него подряд три партии в шашки.
Авакасов приглашал его к себе, уже по свету в окнах он определял, какое у
того настроение. Если Авакасов сидел при свечах в келье, увешанной старыми
иконами, то он пребывал в созерцательном или подавленном расположении и
следовало ожидать длинных монологов о ничтожестве человеческого существа,
о бренности всего сущего, о спасении жизни и о смерти.
Авакасова накатил очередной приступ мании преследования и в каждом углу
ему мерещился убийца.
огромным письменным столом и сверял длиннющие колонки цифр различных
инвестиций и акций. В эти минуты на него снисходили человеколюбие и
филантропия, и он мог без долгих размышлений подписать чек на миллион
долларов, например, для строительства христианского центра в Швейцарии.
случаем, когда старец сидел в келье при свете лампадок, и предложил ему
сделку, которую до того долго обдумывал.
поначалу не обращал на Де Брюна никакого внимания.
произнес он вдруг, - единственное, что в этом мире еще имеет смысл!
Единственное!
решился заговорить. Отчетливо произнося каждое слово, он сказал:
есть одно по-настоящему действенное средство, позволяющее извести тех, кто
не достоин жизни.
невзначай прибавил Де Брюн.
Авакасов войдет в дело и инвестирует необходимый начальный капитал, то
сможет без всякого риска заработать миллионы. О сбыте товара позаботится
Де Брюн.
которого он считал одним из самых толковых среди своих людей, полиция
что-то заподозрила, и трудно было сказать, как далеко зашло расследование.
Во всяком случае, Де Брюн решил, что надо показать этому Пери зубы и дать
понять, чтобы он не совал нос туда, куда не следует.
в золотых и серебряных окладах тускло горели лампадки из разноцветного
стекла. В руках старец держал письмо от своей внучки Ирэн, которая
воспитывалась под вымышленным именем в аристократическом лицее в Дюньи.
Авакасов был убежден, что его враги, узнав, где находится Ирэн, убьют или
похитят ее, поэтому, как свидетельство высокого доверия, поручил Де Брюну
охрану девушки.
сказал старец после долгого молчания.
крючковатым носом покрывала густая сетка морщин. Странную
противоположность дряблому лицу являла густая шапка седых волос, которыми
Авакасов по-детски гордился. Как гордился и тем, что ни одного дня в своей
жизни не провел из-за болезни в постели. Он не жалел денег на свое
здоровье, рассчитывая прожить не меньше ста лет.
и больше ничего. Ничего, ничего! - мрачно пробормотал Авакасов.
человек, ради которых стоит сохранить жизнь на земле.
произнес Авакасов.
из меланхолии. Он знал его тайную струнку и решил на ней сыграть.
посоветовал он Авакасову. - Дюньи для нее небезопасное место, там с ней
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Акунин Борис
Каменистый Артем
Роллинс Джеймс
Смит Кордвейнер