Чтение 9–й страницы книги ~Бриллиантовые бикини~

Взгляд доктора Северанса посуровел.

- Памела, - отчеканил он. - Я же, кажется, велел тебе оставаться в
фургоне. Помни о своей анемии.

- Расслабься, - отмахнулась мисс Харрингтон. - Там чертовски жарко.

Она уселась в дверях, затянулась сигаретой, выпустила облачко дыма и
поглядела на свои ноги, а потом на папу.

- В чем дело, Зики? Я тебя обидела?

- Да что вы, - запротестовал папа. - Вовсе нет. Просто на мгновение мне
ваше лицо показалось знакомым.

- С чего бы? - удивилась мисс Харрингтон.

- Мне было так жаль услышать о вашей анемии, - заверил папа.

- Как мило с вашей стороны. Тут вмешался доктор Северанс:

- Харрингтон самого худшего типа. Она никак не проявляется внешне.
Оттого-то ее так трудно диагностировать и лечить. Признайтесь, ведь глядя на
эту девушку, вы бы ни за что не подумали, что она чем-то больна?

- Да, пожалуй, - согласился папа.

- Послушай, - мисс Харрингтон повернулась к доктору, - а при чем тут этот
селянин? Мы его усыновить собираемся, или как? Скажи ему, пусть катится
колбаской, и поехали отсюда к чертовой бабушке.

- Придержи язык, - велел доктор Севе-ране. - Мистер Нунан собирается
сдать нам место для лагеря на его ферме.

Мисс Харрингтон зевнула:

- Ну вот и ладненько.

- Тебе ведь нужны тишина и покой, не говоря уж о свежих овощах и фруктах.

- Всю жизнь мечтала. Папа поднялся.

- Мы собирались съездить в город закупить кое-какие продукты, - сообщил
он. - Это не займет много времени, так что вы просто подождите, а на
обратном пути мы покажем вам дорогу на ферму.

Доктор Северанс проводил нас до машины и, когда мы уселись,
заговорщически наклонился к окну.

- Мне кажется, - сказал он папе, - будет неплохо, если вы не станете в
городе особо распространяться о мисс Харрингтон. Лучше вообще никому не
говорить. Сами знаете, как быстро разлетаются слухи, а я не хочу, чтобы ей
досаждали толпы бестактных репортеришек.

- И словом не обмолвимся, - пообещал папа, повернул ключ зажигания и
вдруг поинтересовался:

- Послушайте, а эта анемия не заразна?

Доктор Северанс покачал головой:

- Нет. Она практически не передается. Единственный способ, каким вы
можете заразиться, это если вступите в уж очень тесный контакт с больной. -
Он умолк и выразительно поглядел папе в лицо. - Но ведь у вас, конечно,
хватит здравого смысла не делать ничего столь безумного.

- Особенно теперь, когда вы все так любезно прояснили, - подтвердил папа.

Мы выехали за поворот и очутились на шоссе. До города оставалось всего
пять миль. Папа как-то странно притих. За всю дорогу я ничего от него не
услышал, разве что один раз он воскликнул: "Бог ты мой!" - да и то обращался
вовсе даже и не ко мне.

- Мисс Харрингтон такая славная, - говорю я ему. - Как ты думаешь, она не
из благотворительности?

- Уж это точно, - отозвался папа.

- Я тоже так думаю, - облегченно вздохнул я. - Но грудь у нее точь-в-точь
как у благотворительных дам.

Похоже, папа меня и не слышал. Он крепко вцепился в руль и остекленевшим
взором глядел на дорогу.

- Бог ты мой, - снова пробормотал он. Машина вдруг так вильнула, что едва
не угодила в кювет. Папа с трудом ее выровнял.

- Нечего тебе болтать про грудь мисс Харрингтон, - вдруг ни с того ни с
сего напустился он на меня. - Бедняжка больна. У нее анемия.

- А это скверная штука, па?

- Ну, - говорит он, - судя по всему, ей это не очень повредило, но,
верно, штука и впрямь скверная, если из-за нее приходится есть овощи.

Мы въехали в город - славненький такой крошечный городишко со зданием
суда на площади, окруженной развесистыми деревьями. Припарковавшись на
площади, мы отправились в бакалейную лавку. Папа взял восемь фунтов копченой
колбасы, шесть буханок хлеба, пару ящиков пива и сигарет в придачу. Я
спросил, нельзя ли купить мне шоколадку, а он сказал, нет, это вредно для
зубов, но потом сдался и все же купил.

Мы вышли, уселись в машину и уже собрались было уезжать, как вдруг папа
как хлопнет себя по лбу.

- Чуть не забыл! - говорит он. - У нас кончился свиной жир. Надо же на
чем-то жарить колбасу.

Он снова скрылся в лавке, а я остался сидеть в машине, дожевывая
шоколадку и глазея по сторонам. И тут я заметил большую машину. В ней сидели
люди в панамах и двубортных фланелевых пиджаках - точь-в-точь как у доктора
Северанса. Их было трое, и номер у машины тоже был луизианский, как у него.
Машина еле плелась, а люди в ней просто прилипли к окнам, внимательно
разглядывая тротуары и прочие автомобили.

Так они объехали вокруг площади и через несколько минут снова оказались
рядом с нами.

Как раз впереди нас оставалось свободное место для парковки, и они
втиснулись туда, вылезли и плотной группой направились в ресторан по
соседству с бакалейной лавкой, по дороге вглядываясь в каждого встречного. Я
обратил внимание, что левые руки у них так же забавно оттопырены, как у
доктора Северанса.

Тут из бакалейной лавки появился папа с жестянкой жира в руках. Он едва
не столкнулся с ними, но успел остановиться и так и застыл на месте,
уставившись прямо на них.

Один из этой троицы, тот, что был ближе к папе, чуть повернул голову и
процедил уголком рта:

- Ищешь кого-то, Джек?

- Нет-нет, никого, - торопливо ответил папа и заспешил к машине. Мы
стрелой сорвались с места, а та троица зашла в кафе.

- А они чем-то напоминают доктора Северанса, тебе, не кажется? - спросил
я у папы, когда мы выехали из города.

- Пожалуй, - согласился он. - Должно быть, съехались на конгресс.

Доктор Северанс ждал нас за тем же поворотом. Мисс Харрингтон видно не
было - верно, сидела в трейлере. Папа сказал доктору ехать за нами, и мы
тронулись в путь.

До фермы было всего каких-нибудь две мили, а большая машина без труда
волокла трейлер по песку, так что вскорости мы добрались до проволочных
ворот и покатили вниз по склону к дому дяди Сагамора. Не доезжая около сотни
ярдов, папа остановился на небольшой прогалинке среди высоких деревьев,
откуда открывался вид на озеро, и жестом пригласил доктора Северанса
выходить.

- Ну и как, впечатляет? - осведомился папа. Доктор Северанс поглядел
сперва вниз, а потом вверх по склону, в сторону грунтовки и ворот. Но их
видно не было, деревья мешали.

- Хм, - говорит он. - Кажется, все в порядке.

Он вытащил из бумажника деньги и протянул папе.

- Задаток за месяц, - пояснил он. - Но я вот что думаю. Быть может, лучше
вам не рассказывать никому про нас. Я имею в виду - соседям. А то вдруг в
вашем округе действуют какие-то правила против прицепов и туристов.

- И то верно, - кивнул папа. - Я, признаться, об этом не подумал. Мы
никому и слова не скажем.

Из дома вышел дядя Сагамор, поглядел на нас и направился вверх по склону
выяснить, что происходит, как вдруг раздался дикий рев мотора. Судя по
звуку, машина на всех парах неслась к ферме. Через миг она уже вылетела
из-за деревьев и, подпрыгивая на ухабах, понеслась к дядиному дому. Совсем
как те шерифовы парни утром. Позади нее клубилась туча пыли.

Но тут я напрочь забыл о ней, до того странно повел себя доктор Северанс.
Только что мы все трое мирно стояли перед его автомобилем, а в следующую
секунду его уже и след простыл. В жизни не видывал, чтобы кто-то так быстро
двигался. Он неприлично выругался, развернулся и нырнул за прицеп. Рука у
него словно сама собой дернулась за борт пиджака.

Машина на всем ходу промчалась мимо вниз по склону, немилосердно подлетая
на всех ухабах, и остановилась ровнехонько рядом с дядей Сагамором. Доктор
Северанс повернулся к папе, и глаза у него были холодные-прехолодные.

- Кто это? - набросился он на папу.

- Да так, - пожал плечами папа. - Просто сосед. Должно быть, хочет что-то
одолжить.

- А-а-а, - протянул доктор Северанс с видимым облегчением. - Я боялся,
что это какой-нибудь репортер, будь они все неладны.

Тут он заметил, что все еще держит руку за отворотом пиджака, и покачал
головой.

- Сердечный приступ, - пояснил он. - На меня накатывает иной раз, и
всегда совершенно внезапно.

- Да, это уж никуда не годится, - сказал папа. - Что вам надо, так это
поменьше волноваться. - Но вдруг он вроде как спохватился и смущенно поскреб
в затылке. - Но кто я, спрашивается, такой, чтобы советовать доктору?

Мы все уставились на ту машину. В ней оказался всего один человек. Он как
раз вылез и принялся о чем-то говорить с дядей, размахивая руками, и,
похоже, изрядно разгорячился.

- Ладно, езжайте вперед и устраивайтесь, - сказал папа доктору Северансу.
- А я сообщу брату Сагамору о нашей сделке.

Мы снова тронулись с места, спустились с холма и припарковались под тем
же большим деревом, что и раньше. Приезжий все еще беседовал с дядей
Сагамором. Хотя, пожалуй, беседовал - это не то слово. Я никак не мог
разобрать, орет он на него или проповедует. Это был низенький толстячок с
седыми усами, в широкополой шляпе, а физиономия у него была красная, что
твоя свекла. Он размахивал руками и каждую секунду смахивал пот с лица.