приключений... Хватит прятаться неизвестно от кого, и, между
прочим, хватит валяться на спине под этой страшной
виселицей. Не так уж сильно ты расшибся, так что нечего
симулировать. Давай-ка полегонечку вставать и начинать
шевелить нашей драгоценной задницей, которая в очередной раз
уцелела только благодаря счастливой случайности".
глаза, оставив лишь узенькие щелочки между веками, потому
что услышал шаги. Кто-то грузно двигался поблизости, шурша
жесткой колючей травой, скрипя гравием, невнятно бормоча и
даже, кажется, вскрикивая. Юрий осторожно, по миллиметру,
повернул голову налево и сквозь частую сетку ресниц увидел
стоявшего к нему спиной бригадира Петровича. Петрович,
задрав кудлатую голову с уже проклюнувшейся на покрытой
спутанным жестким волосом потной макушке плешью, смотрел
вверх, туда, где страшной виноградной гроздью висели
мертвецы, и что-то бормотал, как умалишенный.
плавно вскочил на ноги. Боли и тошнотной слабости во всем
теле как не бывало. Точнее, они, конечно же, никуда не
делись, но теперь Юрий привычно не обращал на них внимания,
потому что перед ним была цель - был, черт подери, реальный
видимый противник. Филатова охватила жестокая радость. Вот
же он, мерзавец, стоит и озирает дело своих рук! То есть не
своих, конечно, из вагончика напряжение не включишь, но ведь
неспроста его потянуло заполнять свой вонючий табель именно
сейчас! Ведь он же шестерка, стукач, причем стукач
педантичный - табель заполняет по вечерам и ни за какие
уговоры, ни за какие бутылки, ни за какие, так их и не так,
деньги не поставит в этот самый табель "восьмерку", пока
человек не отпашет рабочий день от звонка до звонка - все
восемь часов, минута в минуту. Надо отдать ему должное: сам
он в течение рабочего дня на землю почти не спускается,
торчит на верхотуре и вкалывает лучше, чем все его обезьяны,
вместе взятые. Тем более странно, что сегодня его потянуло
на бумажную работу сразу после обеда - именно сегодня и
именно после обеда. Значит, был в курсе, знал, чего ждать, и
/`%$ca,.b`(b%+l-. пересидел весь этот, с позволения сказать,
катаклизм в уютном вагончике. А раз так, то ему наверняка
известно, кто и зачем все это устроил. А раз знает, значит,
скажет - уж в этом-то Юрий не сомневался ни секунды, потому
что знал, как заставить Петровича быть разговорчивым.
Юрий преодолел это расстояние в три огромных скользящих
шага, положил руку на плечо Петровича и негромко сказал:
увидел Юрия и вдруг дико завопил, загораживаясь руками.
Юрий, не ожидавший такого мощного эффекта от своего
внезапного появления, даже немного растерялся. Он выпустил
плечо бригадира, невольно отступил на шаг и спросил:
Юрия выпученными глазами, с неожиданной откровенностью
ответил:
заснули? - снова надвигаясь на бригадира, спросил Юрий. -
Думал, тебе останется только снять над ними шапку и пустить
слезу? Нет, сволочь старая, тебе все это будет сниться до
самого конца твоей поганой жизни!
перекрестить его трясущейся рукой.
спятил? Что ты делаешь, придурок? Не надейся закосить под
психа, со мной этот номер не пройдет.
Гос-с-с... Пить брошу, молиться стану.., курить брошу,
Господи, спаси и помилуй... Уйди ты от меня, Христа ради,
мертвый ведь ты, а мертвым лежать полагается...
мистик? Зря. От меня крестным знамением не отмажешься. Живой
я, Петрович. А вот ты можешь ненароком и подохнуть, если сию
минуту не перестанешь валять дурака.
действительно с опаской прикоснулся к его рукаву.
уж думал...
бригадир, кажется, даже не заметил, - давай, сволочь,
расскажи, о чем ты думал, когда все это затевал. Расскажи, а
я послушаю. Ну, говори!
что к пятидесяти годам вдруг начал тучнеть. Тут не помогали
ни тренажеры, ни диеты, ни даже ежедневно выкуриваемая пачка
a(# `%b - вес рос, пока не достиг ста двух килограммов,
после чего процесс прекратился так же внезапно, как и
начался. По этому поводу один высокооплачиваемый специалист,
занимавшийся проблемами лишнего веса, - из молодых, да
ранних, судя по деньгам, которые он беззастенчиво драл со
своих клиентов, - в неподражаемой снисходительной манере,
свойственной испокон веков очень многим врачам, заявил
Виктору Павловичу, небрежным жестом сметая в открытый ящик
стола немалый гонорар: "Это, батенька, гены, а гены, как
известно, пальцем не раздавишь".
конце концов, не так уж он был толст. Солидному деловому
мужчине в его годы полагается иметь соответствующую
комплекцию, тем более что под слоем наросшего жирка
скрывались крепкий костяк и прекрасно развитая мускулатура,
наработанная в молодые годы на борцовском ковре и
сохраненная в более позднем возрасте с помощью регулярных
посещений тренажерного зала. Он по-прежнему мог сколько
угодно таскать на руках баб, заставляя их млеть от счастья,
а при случае очень даже запросто дать кому-нибудь в морду,
причем не для виду, а так, чтобы наглец накрылся
собственными ногами, но жара, которую он когда-то так любил,
теперь действовала на него угнетающе. В жару он потел, легко
раздражался, страдал отеками ног и даже одышкой, что уже и
вовсе не лезло ни в какие ворота.
фактически вынудили торчать в этой Богом забытой дыре в
течение трех самых жарких летних месяцев, выполняя работу, с
которой вполне мог бы справиться кто-нибудь помоложе.
Дружеские отношения с руководством - это, конечно, хорошо,
но только до тех пор, пока руководство не начинает
использовать эти отношения в качестве рычага, а то и кнута.
Разумеется, никто никого не пугал, не угрожал, не заставлял
и даже особенно не настаивал - все выглядело вот именно как
дружеская просьба, выполнение которой сулило в перспективе
немалый куш и даже, чем черт не шутит, продвижение по
служебной лестнице. "Ну, Виктор Палыч, ты же понимаешь, что
такую работу я не могу доверить никому, кроме тебя... Ты у
нас самый опытный, да и не в опыте дело, ты же понимаешь.
Туда может поехать только человек, которому я доверяю, как
родному брату, и даже не как брату, а как себе самому.
Железный человек там нужен, чтобы в решительный момент не
сдрейфил, не дал задний ход. А я знаю только одного такого
человека, и этот человек - ты, Палыч... Ну, съезди, что тебе
стоит? А в сентябре махнешь в отпуск за счет фирмы - море,
бархатный сезон, девочки в бикини... Кстати, ты в курсе, что
теперь модно загорать без лифчика? Вот пускай твоя половина
позагорает без лифчика одна, а ты потом тоже позагораешь - и
без лифчика, и без нее... А? Да, чуть не забыл. Ты знаешь,
что Лагутин подал заявление? На вольные хлеба дураку
захотелось, представляешь? Так что к сентябрю его кабинетик
освободится, и кто его займет - зависит во многом от тебя
лично..."
*.-%g-., была ерунда, на которую Виктор Павлович Алябьев
если бы и клюнул, то лишь после долгих - о, очень долгих! -
раздумий и колебаний. Не в том он был возрасте, чтобы
переться к черту на рога только ради обещанной возможности
поглазеть на чьи-то загорелые молочные железы. Когда-то -
Лукьяненко Сергей
Конан-Дойль Артур
Маккарти Кормак
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий