своего поведения, равно как и я не хотел давать ему повод
видеть во мне не только любящего мужа миленькой блондинки.
каменном доме без лифта. Пыльная вывеска сообщила, что мне
следует подняться на четвертый этаж. Я двинулся по темным
ступенькам. На меня никто не прыгнул из тьмы с ножом,
дубинкой или гароттой, никто не выстрелил в меня из
пистолета, арбалета или дробовика, но местечко было такое,
где в душу закрадываются всякие экзотические фантазии. У
меня из головы не шли слова Мака: "Ты подсадная утка". Я
прибыл в эту страну, чтобы привлечь к себе внимание. И это
внимание не обязательно должно было проявиться в форме
интереса ко мне со стороны леди в мехах или добродушного
агента в серебристом "роллс-ройсе". Оно могло выразиться
просто пущенной в спину пулей.
нажал. За дверью послышались шаги, потом дверь раскрылась и
из-за нее появился сухопарый рыжий мужчина в твидовом
костюме, с редкими песочного цвета усами и бледными нервными
глазами неопределенного мутно-серого цвета.
вам сегодня утром.
книгами. Книги лежали на огромном письменном столе, на
столике в углу, а также на полках вдоль стены. В основном
все это были пухлые фолианты, настолько увесистые, что лишь
очень сильному и решительному человеку могла бы прийти в
голову мысль полистать один из них на сон грядущий, -
Извините за беспорядок, сэр, - сказал Уоллинг. - С тех пор
как с моим партнером произошел несчастный случай, я, знаете
ли, буквально завален работой. Сюда, пожалуйста.
большое кресло, а сам уселся за письменный стол напротив.
Это была небольшая комнатенка, заставленная дубовой мебелью
и двумя застекленными стеллажами с книгами. За спиной
Уоллинга располагалось окно, из которого открывался вид на
крыши и печные трубы соседних домов, мокрые от дождя. Но
думал я не о погоде. Меня обуревала профессиональная досада
от мысли, что раз в моей технической подготовке к заданию
оказался один пробел, то, значит, пробелы могут возникнуть и
в дальнейшем. Что ж, это вечная история, когда вступаешь в
дело на позднем этапе и тебе приходится полагаться на
добросовестность организаций, снабжающих тебя информацией.
озабоченно сказал я. - Мне очень жаль, поверьте, мистер
Уоллинг. Надеюсь, все обошлось?
осмелился подтрунивать над ним или над отсутствующим
Симпсоном.
насмерть, пять дней назад. Меня очень расстроила его смерть,
можете себе представить! Очень расстроила. А тут еще наша
секретарша приболела, - он сложил ладони вместе, словно
желая пресечь их беспорядочно-нервные перемещения по
письменному столу. - Впрочем, не хочу утомлять вас рассказом
о своих напастях, сэр. Итак, вы приехали из Америки?
проживают ваши именитые родственники? И вы бы хотели, чтобы
мы их для вас разыскали? - неожиданно его тон стал
саркастическим.
тоном:
генеалогическое древо на стене в кабинете, под фамильным
гербом, свидетельствующим о вашем отношении к ныне
здравствующему герцогу Гленмору. Вы ведь упоминали фамилию
Гленмор в нашем телефонном разговоре?
самозванцем. От меня явно требовалось немного красноречия и
напористости, поэтому я мягко возразил:
здравствующего герцога, мистер Уоллинг. Я понятия не имел о
таком. Как я сказал в нашем телефонном разговоре, по-моему,
у нас есть весьма отдаленное родство с каким-то эрлом.
Роберт Гленмор, эрл Далбрайтский, если уж говорить строго. У
него было два сына. Роберт и Эдвард - в таком порядке по
возрасту. Роберт, насколько мне известно, остался в
Шотландии. будучи старшим сыном, полагаю, он должен был
получить какое-то наследство, что и побудило его остаться на
родине. Эдвард же приблизительно в 1631 году отправился в
Швецию через Германию. Там он женился, родил троих детей,
которые женились и вышли замуж и тоже имели детей, и так
далее, пока на свет Божий не появилась моя матушка. Она
"kh+ замуж и уехала в Соединенные Штаты, где и родила меня.
Вот все, что мне известно. - Из внутреннего кармана пальто я
вынул длинный конверт и положил перед ним на стол. - Здесь
все необходимые документы: фотокопии семейной библии и
прочие бумаги. Меня, в частности, очень интересует, что же
произошло между Робертом и Эдвардом и их достопочтенным
папашей.
потеплел, но взгляд оставался все еще холодным и
подозрительным. - Позвольте взглянуть?
конверта бумаги и внимательно с ними ознакомился. У меня
вдруг возникло дурацкое искушение выхватить бумаги у него из
рук и послать все к черту. То есть мне-то как раз было
начихать на всех моих предков, но эти бумаги что-то да
значили для моей матушки, а я использовал их для грязных
проделок. Можно было озаботить наш отдел исследований и
анализа и попросить их подготовить мне такие же бумаги на
фамилию Росс, или Синклер, или Мактэвиш, которые вполне
могли бы сгодиться. Может быть.
Уоллинг.
там стал листать какие-то книги. Я потянулся к газете,
лежащей у него на столе - просто чтобы, убить время, а
может, потому, что она была раскрыта на внутренней полосе с
обведенной красным карандашом заметкой, в которой тот же
карандаш подчеркнул какое-то имя. Я сюда пришел, конечно, не
в качестве детектива, но привычка - вторая натура...
ТАИНСТВЕННАЯ СМЕРТЬ БЛИЗ АЛЛАПУЛА. В заметке было
подчеркнуто имя моего предшественника Пола Бъюкенена - как
было сказано в статье американского туриста, по-видимому,
американские власти наконец-то позволили истории просочиться
в печать. В статье не содержалось ничего, что не было бы мне
уже известно, за исключением одной детали: тело случайно
обнаружил лондонский врач-отпускник во время пешей прогулки.
Смерть наступила в результате болезни, причем местные
официальные лица выразили недоумение по поводу того, каким
образом больному удалось забраться в эту болотистую
глухомань. Название болезни не упоминалось.
газету на стол, намеренно сделав это в открытую: пускай
думает, что хочет, решил я. Садясь за стол, он несколько раз
перевел взгляд с меня на газету и опять на меня, но ничего
не сказал.
он не произвел на меня сильного впечатления, но теперь он
постепенно завоевывал мое уважение. Он был явно не дурак.
Нервная дрожь его рук, что поначалу сбило меня с толку, была
просто признаком его первоначального испуга, который можно
понять. Погиб его напарник и компаньон. Погиб недавний
*+(%-b. Заболела секретарша. Его окружали смерть и болезнь.
На его месте я бы тоже испугался.
морочить нам голову, - сказал он веско. Его голос звучал
бесстрастно, но он сделал небольшую паузу на тот случай,
Конан-Дойль Артур
Афанасьев Роман
Пехов Алексей
Суворов Виктор
Земляной Андрей
Майер Стефани