житейская мудрость, столь необходимая человеку на последних порогах жизни,
когда только и остается, что перебирать накопленную мудрость по единицам
накопления, как четки, и созерцать ее общественную бесполезность да
горестно сокрушаться по поводу нелепой и печальной разобщенности
поколений.
некоторой заданностью суждении, а чужие было всего лишь довериться первому
впечатлению и чувствами, а не рассудком общаться с феноменом природы,
ранее мне незнакомым.
побережье, как одна огромная баня на пересылке. Я не кокетничаю подобным
сравнением, ими полно мое сознание и моя память. Годами жил я в мире, для
меня столь же реальном, как для прочих всякие прочие реальности. Возможно,
рассудочность без меры есть результат долгого отсутствия, и тогда это уже
определенно дурно, ибо наверняка свидетельствует об атрофии
непосредственного восприятия жизни.
испытываю никаких таких чувств, какие просто обязаны быть, ведь уголок
действительно прекрасный, это засвидетельствовано миллионами, а если
учесть, откуда я сюда прибыл, то должен я слепнуть от красок, блаженно
задыхаться запахами, радостно глохнуть от звуков и голосов. Но я, как во
сне, когда собственный сон просматриваешь как бы со стороны той частью
сознания, которая только слегка дремлет, когда остальная часть спит и
бредит видениями.
состояния, я не могу не заметить конкретного влияния на меня всей этой
праздничной пестроты побережья, ведь вокруг меня в основном люди
отдыхающие, таковыми они бывают лишь месяц в году, для них этот месяц -
праздник, а праздничное настроение не менее заразительно, чем прочие
массовые настроения, тем более что им вовсе не хочется противостоять.
реже ловлю себя на желании пофилософствовать или даже просто мысленно
потрепаться, скажем, на тему о море, хотя, если быть до конца честным,
темы моря я избегаю сознательно, будто бы оставляю на потом, но именно в
этот третий день мое "потом" неожиданно оборачивается в "сейчас".
притирается лет двенадцати девчушка с косичками и протягивает бумажку.
ни ответить.
я несколько раз перечитываю записку, успеваю отметить, что почерк у
Людмилы безобразный, и это о чем-то должно говорить графологам, мне же это
не говорит ни о чем, и гораздо важнее сообразить сейчас, какое место она
имеет в виду: коттедж, где я встретил ее с Валерой, или пристань, где
паркуется катерок. Решаюсь на второе, иду немедленно и даже не стараюсь
ответить на вопрос: а чего это я так спешу, и отчего уже несколько раз
смазываю с лица идиотскую улыбку, и почему, наконец, ни капли досады не
испытываю оттого, что едва наступившая размеренность моего санаторного
бытия вновь под реальной угрозой срыва.
управлением Людмила, Валера же стоит по колено в воде и держит лодку
поперек волны.
закатываю брюки повыше и залажу в лодку, все же вымокнув почти по колено.
срывается с места и с ревом отшвыривает от нас берег с людьми, домами и
субтропической зеленью. Совсем немного минут нужно этой бешеной лодчонке,
чтобы оказаться в море, когда берег, скорее, иллюзия берега, а подлинная
реальность вокруг - сине-зеленые волны и крохотная лодочка из плохонького
металла - лодка наша с завывающим задом.
озабочен только тем, чтобы скрыть эту радость, чтобы иметь физиономию,
подобающую моему возрасту, жизненному опыту и всему пережитому, ведь
неуместно мне радоваться стремительному полету лодки над волнами и тому,
как легко и вдохновенно ведет ее моя красавица, небрежно обхватив рукой
рулевую рукоять, устремив взгляд вперед, в море, и волосы ее на ветру... -
ах, ты ведьма! Нет, что ни говори, а присутствие в мире красивых женщин,
даже если они орудие сатаны, присутствие их незаменимо, а, может быть, и
нужно, чтобы они напоминали о совершенстве форм соблазна в мире?.. Чушь,
впрочем. Чушь и пошлость. Я почти уверен, что Людмила по самым серьезным
критериям человек хороший, что дурное в ней наносно, что нужно только
соответствующее стечение обстоятельств, чтобы выявилось доброе ее природы,
и когда-нибудь это произойдет непременно, ведь не зря же ей дано от
природы столь много, хотя бы вот это удивительное сочетание античности
профиля и простоты улыбки.
напряженно нацелены на переносицу, подбородок вздернут, и я не могу
оторвать взгляда от линий ее шеи, нежной и стремительной, в последнем
термине я не уверен, зато уверен, что впервые испытываю подлинно
эстетическое восхищение от присутствия красивой женщины. Сейчас мне
кажется, я мог бы самыми рациональными приемами доказать, что физическая
красота человека - это всегда благо для всех, и не только никому не в
укор, но, напротив, в оправдание случайных ошибок природы, сбоя гармонии,
потому что источником радости и счастья может быть гораздо в большей
степени общение с красотой как с феноменом, чем принадлежность к нему или
обладание им... Впрочем, тема может оказаться скользкой, а мне хочется
остаться на уровне трезвого созерцателя и спокойного ценителя, в такой
позиции масса достоинств, и главное из них - сохранение своего
достоинства...
красоту с кем угодно, хоть с этим красавцем, что справа от меня? Не
исполняю ли я роль известной лисицы перед неким виноградом? Грустно.
напряженность, что у Людмилы, и тут только догадываюсь, что приглашен не
на прогулку, а на разговор, и предположение оправдывается немедленно.
Глохнет мотор, и вся синь людмилиных глаз обращена на меня, а Валера
прикашливает сбоку не то деловито, не то смущенно.
благодарный взмах ресниц.
у вас жизнь была и вообще...
покраснеть. Стыд за дурацкую исповедь просто душит меня, я даже будто
глохну от стыда и оттого плохо слышу Людмилу.
полно вроде друзей, а довериться сейчас никому не можем.
небрежностью.
забрали, катер только успели сплавить... Но не в этом дело... Есть шанс ей
помочь, ну, маме, то есть... Валерка, может, ты?..
все же хочется, чтобы говорила Людмила, и я торопливо пресекаю Балерину
готовность вступить в разговор.
просто и ясно, что нужно сделать.
Но пусть говорит, а вдруг...
взгляде что-то незнакомое мне, возможно, я впервые вижу ее такой
серьезной, да и что, собственно, я о ней знаю, как о человеке? Наверное,
потому я немного взволнован и разговора жду, как радость.
сдать деньги...
не только иметь!
Валеру, у него почему-то улыбка на лице, и почему-то Людмила в ярости от
этой улыбки. Между ними в пару секунд разыгрывается непонятная мне
пантомима, но все это только на секунды.
полмиллиона...
месте... И если их сдать следствию, то маму практически выпустят.
головой.
выпускали. Снизить срок - это еще куда ни шло...
относительно "червонца", что определенно уготован ее матери.
знает, какие в их мире правила относительно обмена информацией. Уловив
колебания, спешу понравиться.
хочу понять ситуацию.
Березин Федор
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Курылев Олег
Куликов Роман
Сертаков Виталий