Судно плывет, независимо от нас. Если мы однажды выйдем на берег, то должны
будем все решать сами. Свободно принять решение, как умереть. Вряд ли мы
сможем надолго ускользнуть от внимания властей. Ни в каком государстве это
нереально. Я не мог себе представить, что окажусь где-то в Южной Америке. Не
мог этому поверить. Мною начала овладевать ярость. Какое мне дело до
сумасбродных диктаторских режимов, до их стремления получить уран и до их
бомб? Какое мне дело до этого судна, я не принадлежу к его команде, я здесь
чужой, я здесь по ошибке.
логике причин и следствий, по воле Августы. Ты всегда делал все по воле
Августы. Ты принадлежишь судну в равной мере со всеми остальными. Ты или кто
угодно. Бомба не выбирает, а мир сегодня принадлежит бомбе. Для каждого
заготовлена соответствующая доза облучения. Бомбы, которые хотят изготовить,
касаются тебя в одинаковой мере так же, как и те, которые уже изготовлены.
Бомба - любовница мира, каждый хочет с ней спать".
отверстия.
для открывания крышек ящиков. Один конец его был сплющен и разделен на две
части для вытаскивания гвоздей. Теперь у меня не было сомнений. Если отобьем
молотком сплющенный конец, останется острый наконечник, которым можно будет
пробить кожух контейнера.
случилось. Я слепо развел руками в темноте и коснулся руки Гута.
Что-то случилось.
все пронизывающим шумом корабельного вала и машин, а настоящей тишиной, в
которой эхом отдавались одинокие шаги и удары сердца. Зловещая тишина
минуты, в которую надо принимать решение.
должны действовать. Но когда это произошло? Как долго мы спали? Сколько
часов прошло? Не началась ли уже выгрузка?
что делается. Прочь из этого омута.
батареи резервуара. Нас обступила неподвижная духота. Запах корабельного
брюха. Мы спустились вниз и бесшумно побежали к складу. Голосов нигде не
слышалось, не работали краны. Грузовой люк над складским пространством был
закрыт.
подготовиться, раздобыть защитный костюм.
трюма, нарушаемые только аварийными огнями, не создавали нам никаких
трудностей. Здесь можно было жить, но что будет дальше?
мертвеца, а я - инструменты. Потом мы сели и оперлись спинами о стальную
стену, обтянутую нейтральным материалом.
слышалось безразличие и покорность. Может, он решил отказаться? Однако мы
оба знали, что изменить ничего нельзя. Мы могли бояться, но решение было
принято уже давно. Сейчас у нас не было ни сил, ни воли, чтобы как-то
изменить его.
напряжения. Попытался глубоко дышать, но это не помогло. Теперь, в самые
критические минуты, мы были парализованы и измучены. Развалины! Мы готовы
были с поднятыми руками выбежать на палубу. Никогда нам не удастся убежать
отсюда. План - нереальный, фантазия сумасбродных умов. Бессмыслица! Меня
начала трясти лихорадка, я задрожал, и у меня громко застучали зубы. Гут
безучастно сидел около меня. Ничего не воспринимал. Ушел в себя. Мне пришло
в голову, что, в сущности, мы не знакомы, не знаем ничего друг о друге, мы
остались чужими. Дружба на этом свете умерла. Прошла мимо нас. И в этом
одиночестве мы умрем. И унесем с собою особый мир, который погибнет с нами
во всем величии и многообразии; прекратит свое существование еще одна
ничтожная частичка Космоса. А когда вымрет человечество, он исчезнет весь!
поднялись. Как солдаты перед атакой. Моторы судовых кранов работали. Я
слышал, как Гут с трудом натягивает резиновый костюм. Я начал первым
карабкаться вверх, ломик и молоток мешали, но я поднимался, как машина.
Подсознание уже выдало приказ. Мы ни о чем не думали. Мы побежали к
лестнице, ведущей в первый трюм. Теперь самым важным для нас было достать
второй костюм. Кого-то поймать.
нашим существованием.
и через щель наблюдал за коридором, ведущим в машинное отделение.
прислушивались.
можешь идти за мной!
от железных дверей машинного отделения, и снова прислушался. Потом
решительно открыл и вошел. У меня не было более страстного желания, чем то,
чтобы в машинном отделении было пусто и наши костюмы висели на своем месте.
Но я не надеялся на это. Я представил себе расстояние, которое должен пройти
Гут от двери к пульту управления, или к турбине, или к пусковым устройствам
питательных насосов. Как много времени понадобится тем, внутри, чтобы
понять, что в машинное отделение вошел в белом костюме кто-то чужой?
Холодный пот стекал у меня по вискам. Только не убивать! Я услышал
незнакомый удивленный голос и осторожно приоткрыл двери. Человек в зеленом
рабочем комбинезоне мыл пе- нистым раствором кожух турбины. Все должно
блестеть. Неужели я тут когда-то работал? Неужели я знаю это машинное
отделение? Откуда я, собственно говоря, его знаю? Из снов или из прошлой
жизни?
снова о чем-то спросил и продолжал трудиться. Все вычистить, исправить и
покрасить, и так постоянно без конца одно и то же. В эту минуту Гут бросился
на него и сбил на пол. Я захлопнул дверь и кинулся ему на помощь. Только не
убивать, мы не должны убивать!
непонимающе следил за нами. Парень, вероятно, двадцати-двадцати двух лет. От
неожиданности он не был способен вымолвить ни слова.
кабеля, проволоки и все, что могло бы нам пригодиться. Я открыл шкаф.
Инструменты тщательно выровнены. Порядок! Можно заступать на смену.
Ничего с тобой не случится, иначе не выживешь! - и уже связывал ему за
спиной руки кабелем. Гут нервно оттолкнул меня.
когда я их открывал. Оба наших защитных костюма висели на своих местах. Я
сорвал один с вешалки и поспешно оделся. Резиновый капюшон на голову,
перчатки, сапоги. Парень на полу даже не пошевелился.
потащили за собой. Он не мог сопротивляться. Мы пробежали по коридору назад
к лестнице и по крутым ступеням около дозиметров спустились в темный
лабиринт. Только тогда, когда нас окружила темнота, мы остановились.
стальной балке. Это были плохие путы, кабель скользил и узлы не держали, но
на час он будет обезврежен. К тому времени должна подняться тревога. К тому
времени мы должны быть вне судна! Вдруг мы перестали в чем-либо сомневаться,
у нас был точно рассчитанный по времени план, мы знали, что должно случиться
и что случится. Те, что вокруг нас, не знали ничего. Инициатива и момент
внезапности были в наших руках.
привязанный к стальной балке, даже не пикнул. Невольно мы все ускоряли шаг.
Я чувствовал, как у меня от волнения трясутся руки. Где-то здесь мы спрятали
тот дьявольский свинцовый контейнер.
слабо проникал даже сюда. Группа мужчин в белом наваливала контейнеры на
деревянную площадку, и потом стрела крана медленно поднимала ее вверх. Как
ящик со стеклом.