Чтение 9–й страницы книги ~Смерть, о которой ты рассказал~

- Конечно, в моем чемодане. Черт, я вспомнила, что мое лечение начинается
завтра.

- Ты чуть не забыла?

- Вовсе нет!

- Но ты о нем ни разу не вспоминала!

- Я бы вспомнила завтра.

Она начала убирать со стола. Мои глаза остановились на ее волосах.

- Мина...

Она держала стопку тарелок и собиралась выйти.

- Да, дорогой?

- Я хотел спросить тебя, почему... Второй раз с тех пор, как мы
познакомились, я услышал, как во мне звенит колокольчик тревоги.

- Спросить меня о чем? Я пожал плечами.

- Так, ни о чем...

- Ну скажи...

- Да глупости.

Она вышла. А для меня начался, как я его назвал, период размышлений. Или,
точнее, период дедукции.

***

Пока она заканчивала убирать со стола, я не сводил с нее глаз,
представляя ее блондинкой, без очков, в более модной одежде. Мне удалось
создать образ, не имеющий ничего общего с моей женой. Я думал о ее
совершенном теле. Оно-то, по крайней мере, меня не обманывало... ЭТО БЫЛО
ТЕЛО ОЧЕНЬ МОЛОДОЙ ЖЕНЩИНЫ!

- Нет, не убирай бутылку вина, Мина! Она улыбнулась.

- У тебя жажда?

- И очень большая!

Это была правда. Я выпил залпом два стакана бордо. Это не утолило жажду,
но немного встряхнуло меня. Я думал одновременно о многих вещах, и мне было
трудно свести их воедино. Так, взяв ее очки, я обнаружил в них простые
стекла. Она утверждала, что они фильтрующие, но это казалось маловероятным,
так как ничто в ее глазах не наводило на мысль о болезни. Этот вопрос об
очках не представлял большого интереса, но вместе с другими уликами... Вот я
и употребил мерзкое слово. Улики! Улики собирают с какой целью? Чтобы
доказать виновность. Итак, в чем виновата Мина? В том, что она себя
состарила... Такое обвинение вызвало бы смех у кого угодно! У кого угодно,
но только не у меня!

Я пытался понять, почему ей хотелось выглядеть старше своих лет. Я
вспомнил, что в своем объявлении указал, что мне сорок. Если это привлекло
ее внимание, то было бы логично предположить, что она пыталась
соответствовать тому образу, который я искал. И все-таки ей было сорок два
года, ее бумаги это подтверждали!

- Ты еще не идешь спать, Поль? В ее голосе звучала просьба, и я отбросил
свои сомнения.

Это была прекрасная ночь.

***

На следующий день Доминик завладел третьей комнатой, так как из-за правил
приличия не мог больше спать в гостиной.

Его появление на втором этаже положило конец новому любовному порыву
Мины. Непосредственное соседство сына буквально парализовало ее. "Художник",
казалось, был полон благих намерений. Он извинился передо мной и постарался
принести хоть какую-то пользу, для начала занявшись работой в саду. Целый
день он суетился возле дома, скашивая колючий кустарник и крапиву и
переворачивая горы земли. К вечеру он был совершенно разбит.

- Для человека с вывихом ноги вы неплохо справляетесь! - посмеялся я. Он
посвятил мне целую отповедь.

- Ладно, Поль, не ехидничайте. Жалость - слабакам... Вы хоть видели, что
я сделал с вашим пустырем?

Я вышел вместе с ним. В сумерках поместье действительно выглядело очень
красиво. Пахло свежескошенной травой и вспаханной землей.

- Примите мои поздравления! Вы еще не Ренуар, но уже почти Ленотр!

- Да прекратите же смеяться надо мной! В глубине души я предпочитал,
чтобы жизнь била в нем ключом. Ему не шло играть в калеку. Этому парню нужно
было суетиться, смеяться, двигаться.

- О, пойдемте, я покажу вам, что нашел, когда копал.

Он потащил меня к куче камней.

Нагнувшись, он что-то поднял и протянул мне коричневый флакончик
конической формы с резиновой крышечкой. К флакону был приклеен кусочек
этикетки, и эта этикетка тоже красного цвета. На том, что еще оставалось от
нее, виднелось "..Д". "ЯД"!

- Кажется, я знаю, что это, - произнес я. - Этот флакон, по всей
видимости, послужил для убийства женщины.

- Что?!

Мы возвратились, и я рассказал им историю Жермены Бланшен и ее
самоубийства, а также рассказал о найденном письме.

- Видимо, ее муж закопал флакон после окончания следствия.

Мина открыла флакончик и понюхала жидкость.

- Ничем не пахнет.

- Значит, мое предположение об убийстве подтверждается. Владелец гаража
убил свою жену ядом замедленного действия. Я думаю, что он влил часть этого
яда в лекарство, которое она принимала. Когда он возвратился, она была уже
мертва. Ему же оставалось только поставить флакон на видное место. Если бы
жандармам пришла в голову мысль снять отпечатки пальцев с этого флакона, то
они, без сомнения, не нашли бы отпечатков пальцев жертвы.

- О! Я вспомнила о своем лекарстве, - подскочила Мина.

- Гм, у вас есть повод для беспокойства, дорогая! Она рассмеялась и пошла
в комнату за лекарством. Я же отнес флакон в подвал и поставил его на полку,
куда раньше положил письмо.

- Что вы думаете делать? - спросил меня Доминик.

- По поводу чего?

- По поводу нашего предшественника. У вас есть доказательства, которые
могут привести его на гильотину.

- Только улики, а не доказательства. И к тому же я не отношусь к
поборникам справедливости.

- Подумать только, что этот тип считает себя в безопасности...

- Что мы об этом знаем? Человек, совершивший преступление, не должен
чувствовать себя в безопасности.

Доминик запустил руку в свою светлую шевелюру и, казалось, задумался.

- Это зависит... Я изумился.

- Зависит от чего, по вашему мнению?

- От цели убийства. Я допускаю, что можно сожалеть о случайном убийстве,
например в результате драки или эмоционального потрясения. Но продуманное,
выношенное преступление равноценно работе. Я не мог прийти в себя.

- Вы сошли с ума?

- Нет, Поль, наоборот, я абсолютно в трезвом уме. Почему общество мирится
с массовыми убийствами во время войны и восстает против отдельного
преступления? Каждое поколение переживает огромные кровопролития,
бесполезные в большинстве случаев. Это компенсируется минутами молчания и
букетами цветов в присутственных местах. Но если один человек устраняет
другого с определенной целью, для определенного результата, то его раздирают
на части!

Мина вошла со своим флакончиком. Она в мгновение ока оценила ситуацию и
увидела, что я глубоко шокирован необычными теориями ее сына.

- В чем дело? - спросила она.

- Доминик сторонник искусно продуманного преступления.

- Он шутит!

Говоря это, она бросила на него гневный взгляд. Взгляд, который нельзя
было предположить у такой женщины, как она.

Парень пожал плечами. Еще один ужин прошел в холодной атмосфере. Доминик
проглотил кусок остывшего ростбифа и попросил разрешения пойти спать,
ссылаясь на усталость. Мина, прилежно отсчитывая капли, одобрительно
кивнула. Мы молча закончили ужин. С наступлением ночи мои мысли становились
все более мрачными, мерзкие вопросы лезли в голову.

- Мы идем спать, Мина?

- Поднимайтесь... Я хотела бы вначале немного прибрать.

Я взял еженедельник и поднялся, ожидая ее прихода, и когда в коридоре
послышались шаги, ласково позвал:

- Мина!

Она сделала вид, что приняла это за "спокойной ночи" и, не
останавливаясь, хмуро бросила:

- Спокойной ночи, Поль!

Затем вошла в комнату, и я слышал, как в замке повернулся ключ. Она
действительно желала обойтись без моего визита и, судя по резкому повороту
ключа, хотела, чтобы я об этом знал.

Злой, разочарованный, я швырнул еженедельник через всю комнату.

***

Я уснул, не имея сил выключить электричество. Естественно, что через час
резкий свет лампочки разбудил меня. Выключив его, сон прервался, и я знал,
что не смогу закрыть глаза в течение ночи.

Я почувствовал себя одиноким. Жестокая тревога точила мою душу. Чтобы
успокоиться, утихомирить охватившую меня панику, я встал и, крадучись,
подошел к двери Мины. Машинально повернул ручку. Делая это, я вспомнил, что
она заперлась на ключ. Однако мне удалось повернуть ручку до упора, и, к
моему большому удивлению, дверь открылась. Я тихонько позвал: