румянец, а в глазах - дерзкая независимость. "Ну и черт с тобой!" -
мысленно обругал я ее, чувствуя доводящую до бешенства собственную
уязвимость.
головой. Глаза ее устремились в одну точку. Я снова вдруг ощутил пустоту,
едва представил, что сейчас заявятся ее друзья и заберут с собой. Не
станешь же удерживать силой? Взглянул на себя как бы со стороны, и
настроение вовсе испортилось: юная девушка и зрелый мужчина, правда, уже
не обремененный семьей, но еще и не свободный...
растревоженные, но веселье все равно так и пробивалось сквозь
обеспокоенность, еще сквозившую в первых словах. Они набросились на
девушку с расспросами, затормошили ее. Высокий красавец как-то виновато
держался за спинами других, но глаз с Наташи не спускал. Она лишь однажды
остановила на нем взгляд и тут же отвела. Лицо ее как-то окаменело.
уверенность, красавец, - и - о-ля-ля - прямо домой!
нее, - сказал я как можно равнодушней.
меня до калитки. - Ты ведь клялся, что видел, как Натка катит следом за
тобой. А сам сел в машину и уехал...
огрызнулся парень. - Машина стояла внизу, что мне, упускать ее?.. Тем
более, водитель сказал, что через пять минут вездеход будет возле
подъемника. И вообще, ребята, стоит ли устраивать весь этот сыр-бор на
отдыхе, ведь мы приехали не искать себе лишних трудностей, не так ли?
сегодня, - она сказала тихо-тихо, но ее слова прозвучали громом, и еще она
взглянула на меня, и я поспешил глазами сказать, умолить - да, да, да!
голоса.
не удастся. В дверях высокий спросил:
той стороны!
временам, когда, я слышал, журналистов устраивают за сто километров от
Лейк-Плэсида, в Платсбурге...
Это конура приятеля, он любезно уступил мне на время Игр. Сам он решил
смотреть олимпиаду по телевизору. Я думаю, это правильное решение.
Аккредитации у тебя нет, билеты, насколько мне известно, стоят уйму денег,
лыжные трассы закрыты, - словом, никуда не пробьешься. Да и питание,
говорят, тоже не слишком хорошо там организовано. На что уж спортсмены, и
тех не обещают кормить как следует...
пока не спрашивай лишнего. Пока. Наступит время, когда я готов буду
ответить на любой твой вопрос. Мое предисловие вот к чему: я не довезу
тебя до мотеля, а высажу в непосредственной близости, ничего, ты здоров,
как бык, дотащишь свою водку в целости и сохранности.
сдерживать. Ледок, образовавшийся после первых его слов, растаял.
ну, на Мейн-стрит, скажем, не подходи ко мне и ничем не выказывай, что мы
с тобой знакомы. Если нужно, я сам подойду к тебе или кто-то скажет, как
найти меня. Это во-вторых.
как бы не опоздать... Времени осталось совсем, совсем мало, в обрез.
Дьявол бы побрал этого плантатора, выращивал бы свои земляные орешки...
всем на радость.
сказал я.
действительно пересохло.
мерным гудением мощного мотора.
Лед был ярко освещен, конькобежцы в блестящих, обтягивающих костюмах мерно
накручивали километры, тренеры, застывшие по кромке, оживали, когда
спортсмен проносился мимо, что-то кричали или показывали на пальцах и
снова замирали. На флагштоках, вытянутых в одну линию вдоль Ледового
дворца, у входов в который толпился народ - билеты продавали даже на
тренировки, - полоскались на сильном ветру государственные флаги стран -
участниц ХIII зимних Олимпийских игр.
были грязными и пыльными, мороз высушивал ноздреватые сугробики и хватал
за щеки. Пресс-центр светился окнами всех четырех этажей.
Впрочем, пресс-центр, расположившийся в местной школе, еще официально не
работал, о чем можно было легко догадаться по нагромождениям ящиков в
узких проходах; парни в комбинезонах, переругиваясь, таскали цветные
телевизоры "Сони" и спускались с ними в подвал. Я потолкался по этажам,
таблички "Аккредитация" не обнаружил и обратился за помощью к мужчине в
лыжной шапочке. Он посмотрел на меня словно на марсианина и развел руками:
повторил он, для верности взглянув на часы.
к чему не привели. Мои хаотические толкания по этажам и комнатам все же
дали положительный результат. На четвертом этаже я увидел знакомые буквы
"ТАСС" и толкнул дверь. В просторной комнате стояли три стола, несколько
стульев, телевизор, стучал телетайп, раскладывая по полу бесконечную
ленту, было тепло, и немолодая усталая женщина знакомым московским
говорком объяснила:
справа вы увидите одноэтажный деревянный барак. Там аккредитуют. А вы
откуда? - полюбопытствовала она.
ТАССе, я из "Советского спорта", Николай Семенович уже приехал, а другие
не то в Нью-Йорке застряли, не то в Монреале... Здесь такая неразбериха,
вы даже представить себе не можете! Ни спросить не у кого, ни обратиться,
если что-то нужно. Единственный надежный человек, и тот - полицейский,
этот как часы в шесть приходит закрывать комнату... Это, конечно, только
сейчас в шесть, пока олимпиада не началась, а потом мы будем круглые сутки
работать, ведь это телетайпы ТАСС, мы у них арендуем. Да еще, говорят, и
АПН собирается передавать. Когда мы только управимся?
комнате, где даже простого дивана, чтоб прилечь, не было, что она никак не
хотела отпускать меня. Я успел за те несколько минут, пока находился в
комнате, узнать, что Роднину и Зайцева встретили здесь по высшему классу -
сплошное внимание, но только все у них спрашивают, как они будут
чувствовать себя на льду, когда выйдут Бабилония и Гарднер. "Нет, вы
только подумайте, - нет спросить бы, как нужно чувствовать себя
американцам в их присутствии! Ой, мне кажется, что судьи будут ставить нам
подножки! Как-то нехорошо пишут в местных газетах про своих - нахваливают,
превозносят до небес, а что они сделали-то в фигурном катании? Стали в
прошлом году в Вене чемпионами мира? Так ведь в отсутствие Родниной, это
же понимать надо! А что они о нашей олимпиаде: что ни газета, что ни
передача - сплошная грязь, ругань, как они так могут! Мы так стараемся,
так ждем эту олимпиаду, вся Москва словно наново на свет рождается...
Неужто им удастся отобрать у нас Игры? Как вы думаете?"
фанеры, носившим во всем своем облике обреченность на слом, стоит лишь
закончиться олимпиаде. В проходной комнате, перегороженной надвое
деревянной стойкой, было накурено, но малолюдно. Два средних лет "ковбоя",
а иначе их никак не назовешь - в широкополых шляпах, в джинсах,
вставленных в короткие сапожки на высоченнейших каблуках, менее всего
напоминали служащих пресс-центра, да еще ведающих аккредитацией. Но я
ошибся.
Олег Романько, - сказал один из них, пониже и покрепче, рассматривая мою
физиономию на фотографии временного удостоверения, полученного еще в
Москве.
Ильин Андрей
Самойлова Елена
Андреев Николай
Лукин Евгений
Бажанов Олег
Суворов Виктор