мальчишка отважился ринуться вниз на лыжах-коротышках, и школьные
каникулы, и зимний парк над морем в Жданове, где заливали дорожки и играл
духовой оркестр вальс "В парке старинном...", и мама,
притягивающе-тоскливо глядевшая вслед, точно догадываясь, сердцем чуя, что
видит меня в последний раз...
председателя республиканского спорткомитета - он возглавлял делегацию - я
разыскал на трибуне в старом, хеннинском ледовом дворце, где он придирчиво
и ревниво наблюдал за тренировкой фигуристов. Секрет был прост: здесь, в
команде, находились и его любимцы - пара из Одессы, брат и сестра, он
отдал им много сил, отстаивая их интересы перед руководством, и таки
отстоял, не дал сорвать ребят в Москву, хотя тренеры в столице именитые,
слов нет. Опыт подсказывал Савченко: не каждый спортсмен, каким бы
талантом не наградила его матушка-природа, приживется в инородной среде,
вдали от матери с отцом - а фигуристы ведь в сущности были дети, хоть и
обласканные разными титулами да званиями. Сколько на его памяти было
талантов, что так и завяли, сошли на нет, не раскрыв дарования. И нередко
- из-за поспешных, ненужных переездов.
человеком крутым и несговорчивым. Пытались, что греха таить,
"перевоспитывать" его на известный лад - то за границу не пустят,
незаметно, культурненько, под благовидным предлогом, то без надобности
зарядят заслушивать на коллегии или в управлении вопрос о развитии зимних
видов спорта в республике, за кои нес он личную ответственность, то
пытались достать в мелочах - не присваивали почетных званий ребятам, за
которых он ходатайствовал, не выделяли необходимый, чаще всего импортный,
спортинвентарь и еще многое в том же духе.
не назовешь - просто человек досконально разбирался в деле и вел линию. В
конце концов Савченко признали, потому что убедились в его
последовательности и верности делу, да и начальство в Москве сменилось -
новое не унаследовало нелюбовь к упрямцу, и с его мнением теперь
считались. Вот и сюда, в США, возглавить первую после Олимпиады в
Лос-Анджелесе делегацию, так сказать, провести разведку боем, поручили ни
кому-нибудь, а Савченко. Хотя разве это не палка о двух концах? Поездка в
неизвестное могла обернуться неприятностями, не лучше ли от них
подальше...
а с происшествия в монреальском порту.
Савченко.
провокации. Но и здесь спокойно, встретили приветливо, я бы даже сказал -
подчеркнуто предупредительно. Такое впечатление, будто они чувствуют себя
виноватыми. Возможно, я пытаюсь выдать желаемое за действительное.
Начнутся состязания - поглядим. Как-никак в трех видах программы главные
соперники наших ребят - американцы, борьба будет идти между ними.
свершенного Добротвором?
чемодан, не подбросили разные там "темные силы" - сам купил, сам положил и
привез. Что тут можно ревизовать? Вопрос другой, вот он-то и не дает мне
покоя, потому что знаю Добротвора чуть ли не с пеленок. Что толкнуло его
на это?
кулачищи, даже без перчаток? То-то, такого силой или еще чем-то не
принудишь. Тем паче, что Виктор Добротвор во всех отношениях человек
цельный и крепкий. Это я могу засвидетельствовать на любом уровне.
Савченко о разговоре в холле гостиницы в Монреале с канадцем по имени Джон
Микитюк. Умолчал, потому что и сам-то толком не определился, как к новости
отнестись, какие выводы сделать и что предпринять, чтобы не наломать дров.
Ибо давно решил для себя, что разберусь в этой истории досконально и
напишу, как бы ни тяжела оказалась правда.
поступки. Несет вдвойне еще и потому, что он - Виктор Добротвор, имя его
известно в мире. - После продолжительной паузы Савченко, словно споря с
самим собой, сказал, нет, выдохнул едва слышно: - Не верю, не могу
поверить, в голове не укладывается... Чтоб Виктор Добротвор... Нет!
отправился к себе в пансион писать первый репортаж для газеты. Промучился,
считай, битых три часа, а смог выдавить две с половиной странички не
слишком интересного текста. "Впрочем, - успокаивал я себя, - о чем писать?
Соревнования не начались, никаких фактов, никакой информации, кроме самых
общих сведений да описания мест соревнований. Не разгонишься". Но скорее
всего не писалось по другой причине: из головы не шел Виктор Добротвор...
хозяйке, миссис Келли, и поспешно вскочил из-за стола, чтобы убрать
верхнюю одежду, брошенную на свободное кресло.
самодовольный и испускающий клубы дыма из верной, короткой, как браунинг,
трубки. - Обыскался тебя в пресс-центре, но увы - и след простыл. Никак
творишь?
не решившись признаться, что и впрямь писал: стыдно было за строки, что
чернели на белом листе, вставленном в "Колибри".
впервые услышанную мной еще в Монреале, когда мы познакомились во время
Олимпиады-76. Она, эта фраза, как печать, скрепляющая наши деловые
отношения, и Серж никогда не позволил усомниться в ее крепости. Если
вспомнить, то я сам снабжал Казанкини информацией: и тогда, на Играх в
Монреале, он мне здорово помог, когда я разбирался с историей гибели
австралийского пловца Крэнстона, и четыре года назад здесь, в
Лейк-Плэсиде, - в деле журналиста Дика Грегори...
четыре года, не так ли?
суровость, к которой он любил прибегать, когда нужно было начать новую
бутылку, а ему не хотелось в одиночку браться за бокал. - Да, извини,
каждый, конечно, имеет право выбирать себе знакомых по своему разумению.
его.
жестко отбрил меня Казанкини, - но скажу тебе: в Америке нужно отдавать
себе отчет, с кем имеешь дело, иначе можно вполне попасть впросак.
Особенно ежели ты приехал из страны по имени СССР.
вывел меня из себя, что, впрочем, было делом не столь уж и сложным при
моем отвратительном настроении, что не покидало меня со времени
приземления в аэропорту "Мирабель".
Нью-Йорк.
звонить...
паузу и впился в меня своими итальянскими черными глазищами, словно хотел
проглотить со всеми ненаписанными репортажами из Лейк-Плэсида, - по имени
Джон Микитюк.
могу быть с ним знаком? - сказал я как можно беспечнее, хотя у самого
сердце екнуло: Джон не разыскивал бы меня без веских на то причин. Но
почему он очутился и Нью-Йорке, ведь, помнится, он и словом не обмолвился
при нашей встрече, что собирается в Штаты. Хотя... для него, профессионала
ВФБ - Всемирной Федерации бокса, - национальная принадлежность ровным
счетом ничего не значила.
тоном, и главное - этим словечком "парень", столь распространенным в
Штатах в обращении между полицейскими и ворами. Во всяком случае я был в
этом уверен, потому что именно так обращались к преступнику или
подозреваемому доброжелательные и добродушные американские полицейские во
всех заокеанских кинодетективах, виденных мной. - Я не американец и
никогда им не стану. Для этого нужно родиться здесь, а не во Франции,
можешь мне поверить. А местные нравы и неписаные законы изучил за годы
проживания здесь совсем неплохо. Кстати, во время Игр в Лос-Анджелесе, где
я действительно был только спортивным журналистом и никем другим, мне
довелось перепробовать немало тем из местной жизни. Одна из них принесла
мне премию Ришелье - за лучший политический репортаж о гангстерах и
наркотиках. Если меня мафия не отправила на тот свет, то лишь потому, что
я иностранец и писал для французских газет, те, естественно, не читают ни
следователи Управления по борьбе с наркотиками, ни федеральные судьи,
принимающие такие дела к рассмотрению. Мне кажется, руководству мафии мои
публикации пришлись по душе - как-никак реклама их всемогущества. Так вот,
Олег, - теперь я не сомневался, что Казанкини действительно глубоко
взволнован и не пытается даже скрывать это, - человек, разыскивавший тебя,
имеет самое прямое отношение к мафии и наркотикам...
Мацумото Сэйте
Херберт Фрэнк
Сапковский Анджей
Куликов Роман
Контровский Владимир
Посняков Андрей