Чтение 9–й страницы книги ~Дойти до горизонта~

спокойненько!

- Та-а-к, - переваривает информацию Сергей. Разглядывает берег,
возвышающийся в каких-нибудь ста метрах от нас.

- Значит, мы готовились тонуть здесь, - удивленно тычет пальцами под плот
Васеньев.

- А как же морская болезнь? - в свою очередь, удивляется Войцева.

- С таким же успехом мы могли штормовать, тонуть и страдать от морской
болезни в собственных ваннах! - весело ржет Салифанов. - А Валерка-то орал:
"Держать на маяки! На маяки держать!" - Сергей от смеха падает на спину и
дрыгает в воздухе ногами.

- А мы по баллоны в песке сидели! Держать на маяки! - задыхаясь от смеха,
хрипит он, копируя Васеньева.

Валера несколько раз вздрагивает от сдерживаемого смеха, но не выдерживает
и тоже начинает хохотать в голос.

- А ты всю ночь рулем песок туда-сюда, туда-сюда! Кубов сорок перебросал.
Поди ямищу выкопал!

- Так вот почему руль не сдвинуть было, - соображаю я. - Он же весь в песке
по румпель сидел! И волны из-за этого не под плот уходили, а сверху
шлепались. Плот всплыть не мог: киль в донном грунте, как в тисках зажат.
По курсу шли, за каждый градус боролись, а на самом деле корму туда-сюда
двигали. Ну, комедия!

- Чему вы радуетесь? - пытается охладить общее истерическое веселье
Монахова. - Мы сейчас где должны быть? Там где-нибудь, - махнула она
головой в сторону открытого моря. - А мы здесь торчим. Еще неизвестно -
сможем ли откопаться.

- Да брось ты слезу давить. Успеем еще наплакаться, - останавливает ее
Сергей. - Веселись, пока причина есть. Ситуация прелесть! Есть о чем
рассказать. Почитай, новый вид спорта открыли - бег с препятствиями на
месте. Кому расскажи - обхохочутся!

Постепенно смех отступал. Похихикали, и будет. Надо было что-то
предпринимать, не сидеть же возле этого неизвестного берега бесконечно.
Итак, мы потеряли по меньшей мере четыре часа. Спустили паруса, вместе
сошли в воду. Правый, наветренный борт, где намыло целый вал песка,
подкопали веслами. Освободили руль. Ухватились за трубы каркаса, разом
дернули вверх. Плот чуть качнулся и опустился на место. Минут пять
раскачивали его из стороны в сторону, высвобождая из цепких объятий донного
песчаника. Еще раз дернули - и одновременно продвинули на десять
сантиметров вперед. И еще раз, и еще один, и еще сто раз или даже тысячу -
мы не считали. Постепенно прибывали глубины. Когда вода дошла до пояса,
девчата забрались на плот. Толкали втроем. Теперь плот шел легко, почти не
цепляя дно. Татьяна с Наташей подняли паруса, и мы уже не толкали, а бежали
за плотом, пытаясь влезть на него с ходу. Но вода тормозила, отбрасывала
назад. Наконец взобрались. Сели мокрые и довольные.

Солнце уже припекало. Плот шел бойко, взрезая блестящую поверхность воды.
Ветерок дул несильный, на удивление прохладный, мягко обвевал, подсушивал
одежду. В самый раз ветерок. И уж берега давно не было видно, и
беспокойства никакого не появлялось. Отбоялись, видно, мы свое в эту ночь.

Я лег на нагретые солнечными лучами спальники и, ощущая тихое покачивание
плота, незаметно уснул.

Глава 5

Проснулся поздно. На плоту кипела обычная дневная жизнь. Монахова спала,
уткнувшись лицом в свернутое одеяло. Войцева полусидела, равнодушным
взглядом уставившись в море. Валера вахтил. Сергей возился с подзорной
трубой. Вокруг, по всей площади плота, были разложены сухари, рваные
бумажные мешки с вермишелью и крупой.

- У нас что, открыли магазин самообслуживания? - кивнул я в сторону
продуктов.

- Скорее бак для пищевых отходов, - отвлекся от своего занятия Сергей. Я
еще раз внимательно огляделся.

- Загнили, - коротко пояснил Сергей.

- Приятные новости, нечего сказать. - Я пододвинулся ближе к одной из
кучек. Это была вермишель. Вернее, раньше была вермишель. Теперь она
представляла из себя спрессованный комок серого теста, от которого заметно
припахивало плесенью.

- И что, все так? - вслух ужаснулся я.

- Нет, худшее уже выкинули в море, - "успокоила" Войцева.

- Как же это вышло? - растерянно спросил я, растирая между пальцев
клейкообразную массу. Просто так спросил, не ожидая ответа. О причинах,
естественно, догадался.

Но Салифанов ответил:

- Волны. Надо было сразу об этом подумать. Ящики герметичные сделать, что
ли.

"Надо было! - раздраженно подумал я. - Много что надо было. И паруса
получше - не эту черноту, и баллоны, и ящики. Но когда бы мы все это успели
сделать?! - Я стер с пальцев тесто. - Дрянь дело!"

Посмотрел на ноздреватую горку раскисшего сахара. Поднял один потемневший,
потерявший форму кусочек, лежавший в стороне. Лизнул и тут же сплюнул
горько-соленую слюну, зло отбросил. Сахар насквозь пропитался морской
водой.

- Не разбрасывался бы продуктами, немного осталось, - осуждающе заметил
Сергей. Я осмотрел испорченные продукты.

- Хоть что-то уцелело? - спросил я, боясь услышать отрицательный ответ.

Войцева молча указала на стоящий возле мачты рюкзак. Я отстегнул клапан,
развязал горловину. Килограмма три сухарей, примерно столько же сахара,
мешочек с манной крупой, две пачки вермишели, чай, геркулес. Небогато, но
лучше, чем ничего.

- А тушенка и сгущенка? - вспомнил я.

- Целы, что им сделается, - пихнул ногой мокрый картонный ящик Васеньев.

Значит, двадцать банок в актив можно вписать. На этом, при необходимости,
можно продержаться и пару месяцев. Только сможем ли мы после этих месяцев
самостоятельно держаться на ногах? Вот это вопрос! Я еще раз взглянул на
оставшиеся продукты, тщательно запаковал рюкзак и сел за расчеты.

Для начала подсчитал энергетическую емкость наших запасов. Перевел граммы в
калории. Сухари тянули на десять тысяч калорий. Сахар давал еще двенадцать
тысяч. Манка не более пяти тысяч. Вермишель еще пять. Семь тысяч будет в
тушенке. Тринадцать тысяч в сгущенке. Итоговая сумма не радовала, хотя на
первый взгляд казалась внушительной - пятьдесят тысяч калорий. Если взять
норму потребления для человека, ведущего пассивный образ жизни, - три
тысячи калорий в сутки, продуктов хватит на три дня плюс небольшой хвостик.
Если паек урезать в два раза, выиграем еще трое суток. На жировые запасы
наших организмов - я быстро оглядел Валеру, Сергея, девчат, представил себя
- особо рассчитывать не приходится. А приходится нам уповать лишь на
случай. Но даже при самом неблагоприятном ходе событий, а именно плавании
вплоть до южного побережья без контактов с внешним миром, от голода мы не
умрем. Человек без еды сорок дней прожить может точно. Но вот ремешки
придется затянуть не на одну дырочку. Я еще немного подумал и урезал паек в
четыре раза. Теперь мы обеспечены едой на двенадцать дней. Я вывел большую
и красивую цифру "12". Переработка хотя бы части испорченных продуктов даст
еще дней пять. Приплюсовал - 5. Возможные дары моря тоже со счетов
сбрасывать нельзя. Вдруг что поймаем... Итого, еще день. Теперь - морская
болезнь. Она нам едоков поубавит - это точно. Вон вчера Монахова от ужина
отказалась. На еду смотреть не может. Вот тебе еще пара дней.

Я упорно пытался растянуть наши запасы на месяц. Почему на месяц, не мог
ответить даже себе. Но еда не резина, эластичностью не обладает. Недели мне
не хватило. Ладно, три недели тоже неплохо, успокоил себя. Считай, двадцать
одни сутки. Люди за две недели Атлантику пересекают, а здесь Аральское море
- пятьсот километров в поперечнике.

Я с удовольствием просмотрел свои расчеты. Ровные колонки цифр выглядели
достаточно убедительно, даже красиво. Но, как говорится, гладко было на
бумаге, да забыли про овраги. Могли ли мы предполагать, какие овражки
накопала на нашем пути судьба-злодейка. Могли ли знать, что нас ожидает. А
может, и к лучшему, а то поехал бы я на Арал!

Итак, расчеты были закончены. Теперь оставался пустяк - убедить в их
правильности собственный желудок и экипаж. С желудком проще, он еще не
понял, что его ожидает, и, расслабленный сытным ужином, особо протестовать
не будет. А экипаж... Я взглянул на хмурую физиономию Васеньева. Н-да...
Что ж мне, прямо так взять и ляпнуть:

- Леди энд джентльмены! С сегодняшнего дня, с двенадцати часов по Гринвичу,
в целях экономии имеющихся в наличии запасов суточный паек будет урезан в
четыре раза. Благодарю за внимание!..

Что за этим последует? То-то и оно, и это в лучшем случае. А в худшем...

Я снова взглянул на Васеньева. Он почувствовал мой взгляд, повернул лицо. Я
безмятежно улыбнулся ему. Валера, предполагая подвох, долго всматривался в
меня, потом пожал плечами. Нет, начну лучше с дела. Пусть постепенно
привыкают к мысли, что сытые времена кончились. С кормы я вытянул один из
пустых рюкзаков, тщательно вытряс его. На дно, бочок к бочку, уложил пять
банок тушенки. За ними так же плотно - пять банок сгущенки. Прикинул,
повздыхал и добавил еще по банке. В карманы распихал, предварительно
завернув в полиэтилен, сухари и сахар. Рюкзак затянул, к горловине привязал
запасной спасжилет, чтобы в случае чего он не утонул.

Салифанов заинтересованно наблюдал за моими действиями.

- Ты решил столоваться отдельно? - наконец поинтересовался он.

-Я оттащил рюкзак к мачте, накрепко привязал его к трубам.

- Внимание всем! - громко объявил я, пытаясь привлечь общее внимание. -
Здесь находится НЗ. - Я сделал многозначительную паузу, на всякий случай
расшифровал: - Неприкосновенный запас!

- А что мы будем есть? - насторожился Валера.

- Вначале это, - обвел я пальцем сушащиеся продукты. - Потом то, что в
рюкзаке.