Чтение 9–й страницы книги ~Законник~

- Я очень быстро.

Кабинет был точно таким же, как его обитатель. Роскошным по всем статьям.
Но посетитель не испугался давящей на глаза и психику показной роскоши.
Видно, он знал, что ему надо.

Посетитель прошел через весь кабинет к столу, не задержавшись у двери, как
это сделал бы любой другой визитер. Подошел и встал.

Хозяин кабинета удивленно приподнял глаза от разложенных на столе бумаг.
Так в его кабинете в его присутствии позволить себя мог вести только мэр
города.

- Гражданин Петров Владимир Анатольевич? - спросил Федор Михайлович самым
казенным, на какой был способен, тоном.

- Петров Влади... а вы кто собственно такой?

- Следователь по особо важным делам Федор Михайлович Артюхов. Вот мои
документы.

- Следователь? По особо... По какому вы вопросу?

- По личному. Вашему. Вот ордер на ваш арест. И обыск.

- Да вы что?! Что вы такое говорите? Федор Михайлович молчал. Не отрывая
глаз от человека, за которым пришел.

- Кто вас направил? Кто позволил...

Федор Михайлович молчал.

Глава администрации потянулся к телефону.

- Вот сейчас мы узнаем, кто вы такой и кто вас уполномочивал...

- Гражданин Мокроусов, вам лучше положить трубку и пройти со мной, - сказал
Федор Михайлович. - Для вас же лучше!

Петров-Мокроусов, впервые за много лет услышавший свою настоящую фамилию,
вздрогнул и опустил трубку обратно на рычаг.

Лихорадочно перебегая глазами и руками с бумажки на бумажку, он пытался
разом ответить на сотню одновременно возникших в его голове вопросов.

Где он прокололся? Где дал промашку? Когда? И почему друзья из верхов
заранее не предупредили его о надвигающейся угрозе? Или они списали его,
как только узнали о фактах реальной биографии? Или, того хуже, это их
заговор, с целью освободить его кресло для другой, более подходящей для
них, задницы? Но тогда чьей конкретно? Кто под него копает? И что лучше
всего предпринять в эти минуты? Чтобы не промахнуться? Что делать?..

- У нас есть два варианта действий, - попытался облегчить трудный выбор
арестанту Федор Михайлович. - Первый: шумный, с элементами
кинематографического детектива, арест. С заламыванием рук, надеванием
наручников, обыском, привлечением понятых, опечатыванием кабинета,
возможно, стрельбой из табельного оружия в потолок и на поражение. В общем,
со всем тем, с чем сопряжен захват оказывающего сопротивление органам
правопорядка преступника.

Второй - добровольная сдача. Где мы интеллигентно выйдем из кабинета,
сообщим секретарше, что уезжаем часа на два на объект, и своими ножками
пройдем к машине. Без оказания сопротивления. Выбирать вам. Но не более чем
минуту.

И Федор Михайлович вытащил из кармана портативную рацию.

- Всем группам готовность номер один. Начало операции по моей команде. Или
по истечении минутного отсчета, без дополнительного распоряжения.

И, повернувшись к арестанту, пояснил:

- Это на случай, если вы надумаете шарахнуть меня подарочным чугунным
литьем по затылку и затолкать мой труп в личный сейф. Думайте. Осталось
пятьдесят семь секунд.

Глава администрации быстро проиграл в голове все возможности, в том числе и
те, которые предложены не были. Второй вариант ареста был по всем
параметрам предпочтительней. Когда тебя не кладут мордой вниз на ковер, не
палят из всех стволов в божий свет как в копеечку и не привлекают к делу
понятых, через которых в полдня о подробностях ареста узнает весь город,
есть возможность замять происшествие по-тихому. Главное, чтобы не поднять
волну. Остальное можно худо-бедно утрясти.

- Ну? - спросил Федор Михайлович.

- Это какое-то недоразумение... Федор Михайлович с отсутствующим видом
включил радиостанцию.

- Но если уж такое недоразумение случилось - лучше все сделать полюбовно.
Чтобы работников администрации не беспокоить...

- Отбой, - сказал Федор Михайлович. - Ждите нас возле машины.

- Вот и хорошо. Через пять минут я весь в вашем распоряжении, - покорно
сказал Глава администрации. - Мне тут надо кое-какие распоряжения дать,
бумаги подписать. На время моего отсутствия...

- Гражданин Петров, - укоризненно покачал головой Федор Михайлович. - Это
же арест, а не частный визит случайного посетителя. Или вы идете немедленно
или... - и он снова потащил из кармана радиостанцию, заодно ненароком
показав рукоять болтающегося в заплечной кобуре пистолета.

- Ладно, спорить не стану, - сказал Глава администрации. - Подчинюсь силе.
Пока. Но потом... Когда все выяснится... Неприятности вам обещаю. В полном
объеме. Так, что мало не покажется.

- А неприятности нас не пугают. У нас вся жизнь одна сплошная неприятность.
Ну что, пошли?

Глава и следователь разом вышли из кабинета и так же по-дружески, плечо к
плечу двинулись по коридору.

- Когда вы вернетесь? - крикнула вдогонку встревоженная секретарша.

- К вечеру.

- А ваша машина?

- Не надо. Не беспокойтесь. У нас своя. Министерская, - обаятельно
улыбнувшись, ответил Федор Михайлович.

- Мент поганый! - еле слышно сказал Глава администрации.

- Что?!

- Я говорю, куда идти? Где машина?

- Тут, недалеко. У главного входа...

За городом Главу администрации пересадили во взятый на несколько часов для
перевозки вещей на дачу "черный воронок". Острастки ради. И чтобы привыкал
к тюремному быту.

- А в нормальном транспорте нельзя? - запротестовал было высокопоставленный
арестант. - Я, кажется, доказал свою лояльность.

- О чем вы таком говорите, гражданин Петров? - вздохнул следователь. - Вы
же опытный зек. Вы же знаете, что особо опасных рецидивистов, коим вы
являетесь, перевозят под усиленной охраной и непременно в машинах,
исключающих возможность побега. Так что садитесь, пожалуйста. Не
задерживайте конвой.

И подтолкнул замешкавшегося зека несильным ударом коленки чуть ниже
поясницы. Отчего тот даже забыл изображать Главу администрации.

- А с тобой мы, сука в погонах, еще потолкуем. С глазу на глаз, - злобно
прошипел он.

- Это, конечно. Это непременно. И очень скоро.

И не час и не два. Нам с вас, гражданин Петров, еще показания снимать.

Потом "воронок" пару часов катали по проселочным дорогам. Потом остановили
перед известными воротами.

- Машина, - сказал наблюдатель с вышки.

- Наша?

- Вроде наша.

- Тогда я врубаю фонограмму.

Звукооператор включил магнитофон и усилитель. И смикшировал звук до не
вызывающей сомнения тональности.

Запертый в "воронке" зек услышал приглушенный лай конвойных собак,
невнятные голоса, надоедливый голос громкоговорителей местного радиоузла.
То есть мешанину всех тех шумов, которые составляют звуковой фон любого
места заключения. И на который любой заключенный вострит уши, как
кавалерийская кобыла на звук полкового горна.

- Как запись?

- Низкие подбери.

- Подобрал. Как сейчас?

- Сейчас нормально Как вживую. Въездные ворота с грохотом отворились, и
"воронок" въехал в периметр зоны.

- Громкость прибавь.

- Прибавил.

Помощник режиссера поднес к губам микрофон.

- Конвойной массовке внимание. До начала спектакля... тьфу, ну не важно, в
общем до начала две минуты. Ваш выход первый. Приготовьтесь.

Конвойная массовка, обряженная в военные гимнастерки, торопливо докурила
сигареты в подсобке и выбежала во внутренний двор.

- Ну куда ты встал! - постучал себя по лбу высунувшийся из окна второго
этажа помреж. - Сколько раз говорили, сколько раз репетировали! Ты что, не
можешь запомнить элементарного? Не можешь запомнить, где стоять? Балбес!

Проштрафившийся конвоир быстро переместился на отведенное ему в мизансцене
место.

- Здесь, что ли?

- Левее.

- Так?

- Так.

Машина въехала во двор.

- Третий звонок, - сам себе скомандовал помреж. - Первая реплика - "Иванов!
Ты куда запропастился?.." И дал отмашку.

- Иванов! Ты куда запропастился, - громко сказал один из конвоиров. -
Иванов! Мать твою... Машина пришла. Дверь "воронка" распахнули.

- Упарился, мужики, - пожаловался сопровождавший заключенного в машине
конвойный, утирая пот.

Зека вывели из машины во двор, который он, зажмурившись от яркого света,
разглядеть не успел.

- Шагай! - крикнул конвойный. Затем зека раздели, вымыли, обрили. И выдали
серую робу. Взамен инвалютного костюма.