Чтение 9–й страницы книги ~Америка, бойся русских~

сможет он оправдаться. Да и все равно ему...

- Интересная история...

- Это еще цветочки. Есть и ягодки... С одним вором я разговаривал. С очень
авторитетным вором. Так он мне одну очень интересную версию подбросил. Клим
Махнов - ты его знаешь...

- Понятное дело.

- Он принимал это оружие. Посох ни при чем. Махнов - вот кто мочил
торговцев. Он забрал "стволы". Он погнал их куда-то за океан...

- В Америку?

- Скорее всего, да... Только все это не больше чем слухи. Они ничем не
подтверждены...

- Подтверждены. Я подтверждаю, - сказал Никита. - Клим с покойным Греком
вместе были. Вместе на джипе по Тепломорску раскатывали. Вместе были, когда
Татьяну в сауну затащили. Просто Клим куда-то потерялся. Но появился, когда
я в сауне был. Он меня по голове ударил. И Татьяну он убил. И Кирилла...
Только все это бездоказательно. На суде я даже говорить про это не буду...

Бездоказательно - да. Но Никита был в этом уверен на все сто.

Он сам в тюрьме. Татьяны нет, Кирилла тоже - на том свете они. Грек со
своими "быками" в могиле, Посох отправился за ним. И все из-за Клима. Он
замутил воду. И сейчас отдыхает где-нибудь на Гавайях. И в ус не дует.

Эх, добраться бы до него!..

* * *

"...Брата Никиту Германовича признать виновным и в соответствии со статьями
сто седьмой и сто девятой Уголовного кодекса Российской Федерации
приговорить к пяти годам лишения свободы с содержанием в
исправительно-трудовой колонии общего режима..."

Никита не мог поверить своим ушам. Пять лет лишения свободы. Всего пять
лет...

Прокурор был в гневе. Он ожидал куда более сурового приговора. Как минимум
двадцать лет. А ратовал он за пожизненное заключение.

Но Марта не зря подключила к делу самых лучших адвокатов. С присяжными
заседателями провели определенную работу. Суду было доказано, что братков
Никита убил в состоянии аффекта. Убийство, совершенное в состоянии внезапно
возникшего сильного душевного волнения, вызванного насилием,
противоправными и аморальными действиями со стороны потерпевших.

Его обвиняли в убийстве Татьяны. Никита отрицал этот факт. Адвокат - нет.
Но он смог убедить суд в том, что это убийство совершено по неосторожности.
И Кирилла он тоже убил по неосторожности. Принял его за врага. Та же
история и с истопником...

Прокурор хватался за голову. Но ничего не мог поделать. Слишком красиво
исполняли свою арию адвокаты. Присяжные просто не могли не верить им. Чему
в немалой степени способствовали энные суммы, которые они положили в свой
карман.

"...Приговор может быть обжалован в суде высшей инстанции..."

Никита твердо знал - апелляцию он подавать не будет. По сравнению с
пожизненным заключением - это ничто...

А была встреча с Мартой. Все та же комната, все то же разделяющее их
стекло.

- Пять лет - это немного, - сказала она. - Но для кого как... Я не хочу,
чтобы эти пять лет ты провел в России...

Никита понимал, что она имеет в виду.

На его совести много убийств. Сколько всякого гнуса отправил он на тот
свет, не счесть. И всегда выходил сухим из воды. Но в этот раз ему не
повезло. Он загремел на пятилетку. Он убивал подонков, ублюдков, мерзавцев.
Но, по большому счету, он отнимал человеческие жизни. Пятилетним испытанием
Никита мог бы хоть как-то искупить свои грехи. На это Марта и намекала.

Но в последнее время ему хронически не везет в России. В колонии он может
вляпаться в какую-нибудь грязную историю. И получить или довесок лет на
десять, или заточку под ребро. Именно поэтому Марта не хотела, чтобы он
оставался в этой стране. Она собиралась вытянуть его на свободу. И спрятать
за рубежом. У нее есть такая возможность. И она использует ее. Никите нужно
только ждать...

Она проследит, куда его отправят по этапу. На месте примет решение. И в
ближайшее время устроит ему побег...

* * *

В автозак их загружали под окрики конвоя и лай собак. Никита бегом влетел в
машину. Едва успел хватануть свежего воздуха.

Черноморское побережье, март. Весна. Природа оживает. Хорошо. Только Никите
плохо. Он уходит вместе с партией заключенных... Куда?.. Он и сам этого не
знает...

На вокзале автозак вплотную подошел к "столыпинскому" вагону, дверь к
двери. В двухметровом промежутке выстроился караул. Снова крики, лай...

Никита даже не успел глянуть на небо. Выскочил из машины и запрыгнул в
вагон. Его определили в третье купе.

Это не "СВ", не фирменный купейный вагон, не плацкарт, даже не общий. Это
спецвагон. В нем ехать куда веселее.

Многоместные купе, вместо окон зарешеченные слепые выемки, перегородки из
косых стальных прутьев - вагон просматривается вдоль и поперек. Вместо
проводников - караул.

Никите повезло. Он оказался на средней полке - сплошные нары без проема
посередине. Три лежачих места. Говорят, это самые спокойные места. Особенно
если вагон будет переполнен...

Сначала заполнилось первое купе, второе, третье. Загрузка закончилась,
когда зэками заполнили все пять купе. Норма соблюдена - по восемь человек в
купе...

Где-то через час поезд отправился в путь.

- Чая не будет! - гоготнул кто-то из конвоя.

- Белья тоже, - поддержал его другой.

- Срать и ссать под себя...

"Веселенькое" путешествие началось...

Никита лежал на животе, руки под подбородком. Через зарешеченные окна
коридора он видел, как проплывает мимо вокзал...

Когда-то вот так он ехал в поезде с Альбиной. Нет, конечно же, не так.
Тогда был фирменный спальный вагон, в купе они были вдвоем. И ехали в
другую сторону...

Альбина... Как все это было давно. Он уже успел забыть свою первую любовь.
Но страшная действительность, в которой он оказался, выдвинула прошлое на
первый план.

Никита и Альбина. Клим. Никита и Таня. Снова Клим... Клим, Клим, везде
Клим. Он и в прошлом, и в настоящем. И скорее всего - в будущем. Дорого бы
дал Никита, чтобы добраться до этого ублюдка...

Но чтобы думать о будущем, он должен был вспомнить прошлое...

Часть II

Глава первая

Кеша надулся как индюк. Выставил ногу, рука на боку, нос задран кверху.

- Кто? Я?! Не смогу?!. Ха-ха! Хо-хо!.. Да я!..

- Ну давай, герой!..

Эдик протянул ему сырое куриное яйцо. Кеша не просто взял его, вырвал из
рук.

- Учись, пока я жив!.. Раз, и гото... Нет, подожди, сейчас... И р-раз... Не
понял...

Напрасно Кеша пытался раздавить яйцо одной рукой. И так и этак, все мимо.
Покраснел как рак. И глаза рачьими стали. Как бы не укакался от натуги.

- Что, никак? - захохотал Эдик.

- Кишка тонка, - махнул рукой Никита.

Он тоже не верил, что яйцо нельзя раздавить одной рукой. Тем более рука у
него не в пример Кешиной. В свои восемнадцать лет он выглядел на все
двадцать пять. Приличный рост, развитые плечи, сильные руки. Боксер,
чемпион Москвы в полутяжелом весе. И не справиться с каким-то яйцом...

- Давай сюда...

В отличие от Кеши, он не кичился, хвост не раздувал. Хотя и был уверен в
успехе... Но... Есть сила у него в руке, но, увы, на яйцо ее не хватает...

- Вот, блин!..

Какое-то заговоренное яйцо. Не хочет сдаваться.

- У самого кишка тонка, - хихикнул Кеша.

- Слабо? - довольно улыбался Эдик.

- Слушай, а ты не из музея его украл? Никита вернул яйцо хозяину.

- Из какого музея?..

- Из археологического... Может, это яйцо какого-нибудь птеродактиля...

- Да нет, из магазина...

В доказательство своей правоты Эдик уронил яйцо на землю. Оно хлопнулось об
асфальт. И разбилось. Обыкновенное яйцо... Странно, почему Никита не смог
его раздавить...

В следующую минуту он уже и думать забыл об этом.

- Оба-на! - зашипел Кеша. - Гляди!..

Со стороны улицы к ним подходила девушка.

Прелестное создание с большими синими глазами. Белокурые волосы, озорно
вздернутый носик, рубиновые губки. Слегка потертые джинсы "Левис" туго
обтягивали ее, босоножки на каблуках удлиняли и без того длинные ноги.
Белая шелковая блузка с короткими рукавами идеально гармонировала с ее
загорелыми руками. Время - начало июня. А эта девчонка уже успела побывать
под ультрафиолетом южного солнца.

На Кешу страшно было смотреть. Казалось, он сейчас бухнется в обморок. Он
смотрел то на лицо красотки, то на ее полную, высокую грудь. Под белым
шелком угадывались темные соски.

Да что там Кеша. Никита тоже был в трансе. А ведь он уже успел познать
близость с женщиной. Не мальчик.

- Я бы этой киске отдался, - сказал Эдик. - Надо будет на машине с ней
покататься...

Девчонка не могла его слышать. Слишком тихо он говорил. Поэтому все были в