эмоции. Ее глаза наполнились слезами и страданием, губы задрожали. Она
выронила пистолет и робко подошла к Никите. Опустилась перед ним на колени.
Обняла его, прижалась головой к его груди. Она будто забыла, что он
прикован к батарее. Будто не понимала, что его нужно освободить от
наручников.
время он был ошеломлен ее поведением. Роза казалась ему ангелом, верхом
совершенства. И вдруг она так хладнокровно расправляется с четырьмя
бандитами. Все так легко и просто. Наверняка она убивала не впервые... Но
ведь и Никита далеко не святой...
Наверное, надо прижать Розу к себе. Но руки скованы.
положении?..
ключики от наручников. Освободила Никиту.
страшного мира, в котором им обоим приходилось жить.
чувствительность...
этот подонок, - показала она на Валька, - а с ним еще один гад... Они
изнасиловали меня. Я тогда только школу закончила. Возвращалась домой... А
они... Они, - всхлипнула Роза, - они затащили меня в машину. Они
изнасиловали меня. Это было ужасно... Я не могу об этом вспоминать...
говорить, она разрыдалась. Залила Никите грудь слезами.
на нее смотрела. Но слова жалости были только в первый день, когда та
приехала к ней. Они тогда плакали на пару. А потом Люба достала из
холодильника бутылку водки, нарезала колбаски, огурчиков. Налила Марте
полный стакан водки, заставила выпить. Марта сильно опьянела, легла на
кушетку, свернулась калачиком и заснула. Это была первая ночь, когда ей не
снились омерзительные физиономии насильников.
подруга, с которой она вместе снимала однокомнатную квартиру в подмосковном
городишке. Весь день Марта просидела дома одна.
переносном смысле. Люба и Анка будто сговорились. Они вместе набросились на
нее. Силой сорвали с постели, потянули в душ, поставили под ледяные струи.
А потом долго-долго растирали ее окоченевшее тело спиртом.
по заледенелым дорожкам. Потом гимнастика под сводами огромной чугунной
беседки в том же парке.
инструктора. Они взялись за Марту всерьез. Утренняя гимнастика, бег,
холодный душ, ежедневные упражнения на силу и выносливость. Никакие
отговорки в расчет не принимались. И Марте приходилось напрягать все свои
силы, чтобы справляться с заданием. С каждым днем нагрузка увеличивалась...
уехать обратно домой. Но она бы ни за что этого не сделала. Во-первых,
родной город всегда будет напоминать ей о трагедии. А во-вторых, втайне она
даже была рада, что Люба заставляет ее жить в экстремальном режиме, не дает
ей никакого передыха. В ритме постоянных физических нагрузок она будто
забывала о насильниках. Да и организм ее креп день ото дня. А ведь она была
такой слабенькой...
электричке, Ярославский вокзал. А потом на метро кто куда. Сестра и ее
подруга в свой институт, а Марта на подготовительные курсы. Ее все-таки
приняли туда. И все Люба. Она была знакома с одним деятелем искусств.
Мужчина не первой молодости. Но вроде ничего из себя. Впрочем, Марту он
совершенно не волновал. После всего, что случилось с ней, мужчины перестали
существовать для нее.
благодарностью за то, что он помог ей. Зато он, похоже, положил на нее
глаз.
неприятен до омерзения.
"дитя мое" не имеет предосудительного оттенка...
мысленно посылала его куда подальше. И не только мысленно.
на талию.
В сущности, так оно и есть. Но это же вовсе не значит, что с ней можно так
вольно обращаться.
питает свои корни в народной среде...
Покачал головой.
коридору. И все время, пока оставалась в поле его зрения, чувствовала на
своей спине его восхищенный взгляд.
счету. Только никакого морального удовлетворения ей это не доставляло.
Охладела она к театру. Не было того вдохновения, которое толкало ее в
Москву на актерское поприще не далее как год назад. И все из-за этих трех
негодяев. Эти мерзавцы отравили ей жизнь...
эффект. Все чаще Марта уходила в себя, давала волю своим переживаниям. Она
ненавидела негодяев-насильников и мысленно призывала на их голову божью
кару.
иначе прокиснешь...
занимались спортивным многоборьем. Но продержались в большом спорте только
до двадцати лет. На большее их не хватило. Сейчас они также занимались
спортом, не менее серьезно, чем раньше. Но как будто больше для себя, чем
для кого-то...
немедленно объявляла внеплановый кросс. И не отказаться...
подонков-насильников.
из-за того, что играла без вдохновения. Просто отрабатывала свой номер. А
не заметить этого мог разве что слепой.
они сломали ее внутренний стержень.