убийстве, -- сказал он.
Лестрейд это подтвердят. Продолжайте, прошу вас. Что же было
дальше?
Мерчер, а с ним еще двое.
так нализаться, как этот, -- таких мне еще не попадалось. Когда
я вышел на улицу, он привалился к забору возле калитки, но
никак не мог устоять, а сам во всю мочь горланил какую-то
песню. А ноги его так и разъезжались в стороны.
вопросом,
он. -- Если б мы не были заняты, конечно, сволокли бы его в
участок.
нетерпеливо добивался Холмс.
поставить его на ноги, этого краснорожего верзилу. Подбородок у
него был замотан шарфом до самого рта.
делся?
хватало, -- обиженно заявил полисмен. -- Уж как-нибудь сам
доплелся домой, будьте уверены.
мой приятель. -- Может быть, вы видели или слышали, не проехал
ли потом кэб?
берясь за шляпу. -- Боюсь, Рэнс, вы никогда не получите
повышения по службе. Головой надо иногда думать, а не носить
ее, как украшение. Вчера ночью вы могли бы заработать
сержантские нашивки. У человека, которого вы поднимали на ноги,
ключ к этой тайне, его-то мы и разыскиваем. Сейчас нечего об
этом рассуждать, но можете мне поверить, что это так. Пойдемте,
доктор!
направились к кэбу.
ехали домой. -- Подумать только: прозевать такую редкостную
удачу!
приметы этого человека совпадают с вашим представлением о
втором лице, причастном к этой тайне. Но зачем ему было опять
возвращаться в дом? Убийцы так не поступают.
не удастся словить его иначе, мы закинем удочку с кольцом. Я
его поймаю на эту наживку, ставлю два против одного, что
поймаю. Я вам очень благодарен, доктор. Если б не вы, я,
пожалуй, не поехал бы и пропустил то, что я назвал бы
интереснейшим этюдом. В самом деле, почему бы не
воспользоваться жаргоном художников? Разве это не этюд,
помогающий изучению жизни? Этюд в багровых тонах, а? Убийство
багровой нитью проходит сквозь бесцветную пряжу жизни, и наш
долг -- распутать эту нить, отделить ее и обнажить дюйм за
дюймом. А теперь пообедаем и поедем слушать Норман Неруду. Она
великолепно владеет смычком, и тон у нее удивительно чистый.
Как мотив этой шопеновской вещицы, которую она так прелестно
играет? Тра-ля-ля, лира-ля!..
распевал, как жаворонок, а я думал о том, как разносторонен
человеческий ум.
концу дня я почувствовал себя совершенно разбитым. Когда Холмс
уехал на концерт, я улегся на диване, надеясь, что сумею
заснуть часа на два. Но не тут-то было. Мозг мой был
перевозбужден сегодняшними событиями, в голове теснились самые
странные образы и догадки. Стоило мне закрыть глаза, как я
видел перед собой искаженное, гориллообразное лицо убитого --
лицо, которое нагоняло на меня такую жуть, что я невольно
проникался благодарностью к тому, кто отправил его владельца на
тот свет. Наверное, еще ни одно человеческое лицо не отражало
столь явно самые, низменные пороки, как лицо Еноха Дж. Дреббера
из Кливленда. Но правосудие есть правосудие, и порочность
жертвы не может оправдать убийцу в глазах закона.
невероятнее казались мне утверждения Холмса, что Енох Дреббер
был отравлен. Я вспомнил, как он обнюхивал его губы, --
несомненно, он обнаружил что-нибудь такое, что навело его на
эту мысль. Кроме того, если не яд, то что же было причиной
смерти, раз на мертвеце не оказалось ни раны, ни следов
удушения? А с другой стороны, чьей же кровью так густо
забрызган пол? В комнате не было никаких признаков борьбы, а на
жертве не найдено никакого оружия, которым он мог бы ранить
своего противника. И мне казалось, что, пока на все эти вопросы
не найдется ответов, ни я, ни Холмс не сможем спать по ночам.
Мой приятель держался спокойно и уверенно, -- надо полагать, у
него уже сложилась какая-то теория, объяснявшая все факты, но
какая -- я не имел ни малейшего представления.
сомнений: после концерта у него нашлись и другие дела. Когда он
вернулся, обед уже стоял на столе.
Помните, что говорит Дарвин о музыке? Он утверждает, что
человечество научилось создавать музыку и наслаждаться ею
гораздо раньше, чем обрело способность говорить. Быть может,
оттого-то нас так глубоко волнует музыка, В наших душах
сохранилась смутная память о тех туманных веках, когда мир
переживал свое раннее детство.
смелы, как сама природа, -- ответил Холмс. -- Но что это с
вами? На вас лица нет. Вас, наверное, сильно взволновала эта
история на Брикстон-роуд.
моих афганских мытарств мне следовало бы стать более
закаленным. Когда в Майванде у меня на глазах рубили в куски
моих товарищей, я и то не терял самообладания.
которая действует на воображение; где нет пищи воображению, там
нет и страха. Вы видели вечернюю газету?
Правда, ничего не говорится о том, что, когда подняли труп, на
пол упало обручальное кольцо, -- но тем лучше для нас!
газеты утром, когда мы заезжали на почту.
указанное место. Первое объявление под рубрикой "Находки"
гласило: "Сегодня утром на Брикстон-роуд, между трактиром
"Белый олень" и Холленд-Грув найдено золотое кольцо. Обращаться
к доктору Уотсону, Бейкер-стрит, 221-б, от восьми до девяти
вечера".
Холмс. -- Если бы я назвал свое, кто-нибудь из этих остолопов
догадался бы, в чем дело, и счел бы своим долгом вмешаться.
явится; -- ведь у меня нет кольца.
кольцо. -- Сойдет вполне: оно почти такое же.
краснолицый друг с квадратными носками. А если не он сам, так