Чтение 9–й страницы книги ~Сазан~

Они чокнулись, и Сазан, слегка прикрыв глаза, стал глядеть на девушку
поверх края бокала. Девушка покраснела, как старшеклассница на кинопробе.

И тут Валерий внезапно увидел толстого человека с поросячьим лицом,
который пробирался между столиками в направлении уборной. Валерий
проглотил шампанское, улыбнулся девушке и сказал:

- Простите, я сейчас вернусь.

Мужская уборная находилась в конце сквозного коридорчика, одним
концом выходящего на двор. Валерий встал на пороге уборной, стараясь не
отражаться в опоясывающих кафельные стены зеркалах. Он подождал, пока
человек застегнет ширинку, и спросил:

- Поссал?

Человек изумленно обернулся. Валерий поднял колено и ударил толстяка
прямо в пах. Человек раскрыл рот, видимо намереваясь кричать, и стал
отлетать к зеркалу. Валерий поймал его левой рукой, чтобы тот не разбил
зеркала, а правой зажал ему оральник. Человек стал выкручиваться. Валерий
прижал его к себе, отнял на мгновение обе руки и, сцепив их, со страшной
силой обрушил на шею толстяка. Толстяк обмяк и стал вести себя тихо. После
этого Валерий выудил из кармана наручники и защелкнул их на запястьях
поросячьего человека.

- Пошли, ананасина, - сказал Валерий, и для убедительности показал
своей жертве вороненый ствол. - Пикнешь - х... отстрелю.

- Почему? - шептал человек. Он неудержимо плакал: слезы сами текли из
его глаз, как это часто бывает, когда человека бьют.

Из туалета направо вел маленький коридорчик, выходивший куда-то на
зады ресторана, под служебный навес. С навеса лил дождь, и в темноте
тускло блестел бок разгружавшегося грузовика и крышка мусорного бака.

Валерий накинул на руки своей жертвы плащ, так, чтобы скрыть
наручники, и потащил человека прочь. При виде грузчиков в глазах жертвы
проснулась было надежда, но Валерий ткнул пальцем в мусорный бак и тихо
сказал:

- Туда хочешь?

Они прошли мимо грузчиков, кидавших ящики. Жертва Валерия шаталась от
боли и страха, и Валерий, прижимая мужика к себе, громко говорил:

- Перебрал ты, Женя, перебрал! Домой пора.

Таня терпеливо дожидалась прихода Валерия. В ресторане было тихо и
светло, распахнулась дверь, где-то рядом отъехала машина.

- Можно?

Девушка оглянулась.

Позади стоял симпатичный незнакомый человек.

- Мне сказали, что я могу здесь найти Валерия Нестеренко.

Таня вдруг сообразила, что ее спутник не назвал своей фамилии.

- Наверное, - сказала она, - он отошел. Он сейчас будет здесь.

Человек смущенно присел.

Они некоторое время ждали Валерия, но того все не было и не было.

- Странно, - проговорил человек, - схожу посмотрю.

Он сходил посмотрел и через несколько минут вернулся вконец
растерянный.

- Удивительное дело, - сказал он, - куда человек может пропасть из
ресторана? Да еще от такой милой девушки, как вы?

- А я вас - сказала девушка, - по телевизору видела. Давно. Вы....
вот только фамилию забыла, - и девушка запнулась.

Человек улыбнулся смущенно и расстрогано.

- Может быть... - пробормотал он. - А фамилия моя Ганкин. Виктор
Львович.

- Таня.

- Вы депутатом были, членом межрегиональной группы.

Виктор Львович покраснел. Видно было, что про межрегиональную группу
помнили уже немногие.

Они сидели и ждали Валерия.

- Странно, - тоскливо промолвил Ганкин, - очень странно. Простите,
Таня, вы давно с ним знакомы?

- Нет, - сказала Таня, - с сегодняшнего утра. Вы не подумайте, я
не... я никогда... Но он так забавно со мной познакомился! Я работаю на
ламинаторе, знаете, закатывать права, и он хотел со мной познакомиться, а
документов у него с собой не было. И вот он вытащил сто долларов и
говорит: "Закатайте".

Таня прыснула. Ганкин нахмурился: он смотрел на крайний стол слева.
Там тоже обнаружился непорядок. Двое мужиков в дорогих костюмах с явным
недоумением поглядывали на едва початую тарелку, стоявшую на перед третьим
пустым стулом, и вертели головами в поисках отлучившегося товарища.

- Таня?

Таня и Ганкин обернулись. За ними стоял молодой человек с короткой
стрижкой и твердой челюстью. Тане он сразу не понравился.

- Я от Валерия, - сказал парень, - ему пришлось срочно уехать, и он
просил отвезти вас домой.

- Я сам отвезу девушку домой, - сказал Ганкин.

Когда они доехали до Таниного дома, Ганкин сказал:

- Таня, вы милая и хорошая девушка. Позвольте старому человеку дать
вам совет: не связывайтесь с Валерием.

- Но ведь вы его друг?

Ганкин помолчал. По крыше машины опять хлестал дождь, и на приборной
доске мигал указатель левого поворота.

- Таня, - спросил Ганкин, - вы знаете, что такое феодализм?

И, не особенно утруждаясь услышать ответ, бывший депутат, доктор
исторических наук, сказал:

- Когда-то жила-была Римская империя. Это была скверная империя,
управлявшаяся коррумпированными чиновниками. Чиновники продавали ее оптом
и в розницу, но тем не менее в ней были суды, города, и немножечко
правосудия. Я даже подозреваю, что в некоторых восточных областях Римской
империи во времена Адриана дело с правосудием обстояло лучше, чем сейчас,
спустя две тысячи лет. Потом на эту империю нахлынули варвары. Они ничего
не имели против ее строя, они просто хотели завладеть ее богатствами. Но в
результате этой погони за богатством все коммуникации империи были
разрушены. Торговцев грабили на дорогах. Крестьян грабили в селах. Горожан
сжигали в городах. Города превратились в замки. Война стала единственным
способом экономического обмена. Люди разделились на два класса: те, кто
грабит, и те, кого грабят. И тогда торговцы и крестьяне стали просить у
своих грабителей покровительства. Они хотели, чтобы одни грабители
защитили их от других. Теперь грабителей называли феодалами, а те, кого
грабят, назывались крепостными.

Ганкин замолчал.

- Понятно, - сказала Таня, - и вы - крепостной Валерия.

Ганкин молча ткнул пальцем назад. Там, метрах в пяти от подъезда, не
особенно скрываясь, урчал белый "оппель" - молодой человек с квадатной
челюстью, выполняя указания шефа, смотрел, куда именно Ганкин повез
девушку, и не поднялся ли с ней в квартиру, и сколько сидел в машине.

- Покамест, - ответил Ганкин, - я его будущий крепостной. Соль всей
истории заключается в том, что торговцы и крестьяне становились
крепостными добровольно. Они меняли свободу на безопасность.

Валерий доставил свою трепещущую жертву в старую хрущобу на
Автозаводской. Белые девятиэтажки с квадратиками светящихся окон плыли в
ночном небе, и вдалеке был виден бетонный забор железной дороги и мост
через станцию. Вытаскивая своего пленника из машины, Валерий принюхался и
сказал:

- Сукин ты сын, ты же ведь ссал недавно!

В подъезде им попалась какая-то поздняя дамочка, - но она увидела
только молодого парня, который заволакивал в лифт своего пьяного друга.

На седьмом этаже Валерий отпер дверь в темную однокомнатную квартиру,
втолкнул пленника в прихожую, запер дверь и включил свет.

В квартире было прохладно, и стоял тоскливый нежилой запах.

Валерий проверил, плотно ли задернуты шторы. Он снял с пленника
наручники, поставил его к трубе парового отопления в углу комнаты и вновь
застегнул наручники, заправив их за трубу. Человек подогнул ноги и сделал
вид, что падает. Валерий несильно пнул его коленом и сказал:

- Подбери амбар.

Человек испуганно подобрал живот. Потом он вдруг набрал в грудь
воздуха и начал орать. Проорал он недолго. Сазан одной рукой зажал ему
рот, а другой ударил в солнечное сплетение. Человек булькнул, съехал по
трубе вниз и растянулся на полу, неловко задрав руки. Стало слышно, как по
трубе бежит вода: видимо, в котельной кончали топить.

Сазан пошел на кухню и вернулся оттуда с электрическим утюгом. Он
поставил утюг на пол, взял стул, и сел, расставив ноги, над человеком,
ожидая, пока тот очнется. Прошло пятнадцать минут. Человек стал лупать
глазами. Сазан содрал с человека пиджак и рубашку. Кожа на толстом
человеке висела складками и напоминала давно нестиранную майку.

Стены в хрущобе были дерьмовые, и хотя Сазан знал, что население
соседней квартиры никогда не станет звонить ни в какую милицию по причине
имеющегося в квартире самогонного аппарата, он все-таки поднялся и включил
стоявший в нише хельги телевизор. Телевизор бодрым голосом принялся
извещать мир о преимуществах шоколада Фрут энд Нат.

Сазан наклонился над человеком и спросил:

- Ты посылал бомбу Шакурову?

Глаза человека наполнились ужасом.

- Нет, - замотал он головой, - нет.