нравится, другой, какого же парня ты одобришь? Решать я буду сама, но твое
мнение мне далеко не безразлично". "Мужчина не должен походить на костюм
из отдела готового платья, - ответил отец. - Можно носить этот, неплохо
носить и тот. Надо найти своего, единственного, притираться друг к другу
вы будете долго, всю жизнь, но он должен обладать индивидуальными
качествами, отличающими его от других, для тебя совершенно необходимыми",
"Какими качествами, папа?" - спрашивала она. "Для тебя необходимыми, -
повторял отец, - за которые бы ты его и любила". "Он, конечно, должен быть
идейным", - провоцировала Рита. "Естественно, - серьезно отвечал отец, -
иначе он не будет настоящим мужчиной. Лично я больше всего ценю в мужчине
любовь и преданность своему делу. Мужчина должен знать, зачем он живет..."
"А женщина?" - перебивала Рита, и разговор заканчивался ее монологом, в
котором она учила отца уму-разуму.
ладони его шершавую щеку, понимала, что он думает, как говорит отец, о
своем деле, и сердилась. Все мужчины эгоисты, вот она весь день думала о
Леве, с большим трудом достала для него книгу, а он...
недостоин меня, Лева. Как тебе нравятся мои брюки?
узкими бедрами. - Спасибо за пельмени.
стене крупно написала номер своего телефона.
копеек. Попытка составить смету расходов на приобретение кухни и
занавесок, спальни и плафонов, гостиной и торшера окончилась неудачей, так
как и Ирина и Олег имели лишь приблизительное понятие о стоимости
необходимых вещей. Ирина двадцать лет жила с родителями, где кровати,
половики, столы и чашки были со дня ее рождения, а когда что-то покупалось
новое, она порой и не замечала, либо принимала как должное, не интересуясь
ценой. Олег жил в общей квартире, комната, которую он занимал один после
смерти матери, была обставлена так, что брать оттуда что-либо в новую
квартиру смысла не имело. Когда Ирине нужны были пальто или чулки, она
говорила об этом маме, которая совещалась с отцом, и необходимая сумма
любимой дочке выделялась немедленно. У Олега с этим вопросом было еще
проще, он все необходимое покупал во время поездок за рубежом, одевался
просто, но модно и не задумывался о том времени, когда обстоятельства
могут измениться.
ходу, куда в первую очередь: в мебельный, электротоваров или тканей?
обед и приобретя в "Малахитовой шкатулке" на Калининском проспекте
серебряный половник и мельхиоровое ведерко для льда, ведь шампанское у них
еще было. Молодые твердо решили покупать в дом только вещи экстра-класса,
никакой дешевки у них не будет, пусть на обстановку квартиры понадобится
несколько лет, пусть - они не спешат, время есть.
полуразвалившуюся софу. Ирина привезла от родителей чашки, ложки, вилки.
Начать решили с кухни, на другое не отвлекаться, на такси больше не
ездить, обедать только в дешевых кафе или столовых. Вечером они вернулись
на такси, Ирина купила портьеры для гостиной, Олег - букет алых роз.
Портьеры за их цвет назвали "Золото Маккены", розы поставили в одну из
призовых ваз и принялись составлять план на завтра.
свертках, громоздившихся в углу, покоился столовый сервиз на двенадцать
персон с изумительной супницей, честно сказать, из-за супницы сервиз и
приобрели, ведь серебряный половник уже существует. В ванной заменили
раковину, а в холле повесили огромное зеркало, отчего сразу стало
просторнее и веселее.
практика, а Олег должен был появиться в отделе кадров завода химического
машиностроения, куда получил назначение. Председатель спортобщества
обещал, что на заводе Олега примут с распростертыми объятиями, двести
рублей тот минимум, который он, председатель, гарантирует.
вступлением в нашу дружную рабочую семью, - и протянул вялую, испачканную
чернилами руку. - Специалист по полимерам нам нужен, просто необходим.
Ставка у нас имеется, неплохая ставка, надо сказать. - Он почему-то
опустил глаза. - Сто пятнадцать для молодого специалиста, вам просто
повезло. Сейчас я вас познакомлю с начальством. - Он, не поднимая головы,
выдвигал и задвигал ящики стола, словно хотел именно оттуда выудить
начальство на свет божий. - Уточните круг своих обязанностей и
приступайте.
услышав же об окладе, смешался. Может, его, как сопляка, обманывают или
это нормальная заработная плата? Он не показал своей растерянности, даже
улыбнулся, поблагодарил, однако попросил еще несколько дней, мол, только
женился, новая квартира, быт, одним словом.
- Неделька терпит, приходите, мы вас ждем. - Когда за Олегом закрылась
дверь, он снял трубку, набрал номер. - Я спровадил его, Митрофаныч, -
сказал, довольно улыбаясь. - Нужен? Тебе работник нужен, а не спортсмен.
Ты бы видел этого работягу, костюмчик на нем ого-го, дипломат-аристократ,
а не технолог.
заливаясь румянцем, встречала Олега кокетливой улыбкой, холодно посмотрела
и, продолжая печатать, обронила:
раздраженно, узнав Олега, кивнул и указал на стул. Председатель общества,
заслуженный мастер спорта, в прошлом неоднократный чемпион страны, был на
пятнадцать лет старше Олега, однако взаимоотношения у них уже давно
установились товарищеские.
половине турнирной таблицы.
сказал:
других видов спорта. Когда все вышли, председатель пожал Олегу руку и,
посмотрев на потолок, сказал:
Была бы моя власть, Олег, я бы их так поднял, забегали бы, как
наскипидаренные. Каждый сопляк - прима, слова ему не скажи, он тут же... -
Председатель вновь посмотрел на потолок. - Или начинает говорить, что у
соседей лучше. Ему, видите ли, предложили, обещали... Ну, извини.
Рассказывай.
выступать больше не будешь? Ты на помосте Олег Перов, а в жизни
двадцатисемилетний оболтус с дипломом, - откровенно сказал он. - Может,
еще годочек потаскаешь? Как спина?
попробую. Не выйдет, придешь, будем думать.
Ветровым и отправился к нему.
кинооператором - делал телевизионную передачу. Олег не очень любил
разговаривать с журналистами или писателями. Вопросы всегда одни и те же,
в глубь спорта не лезут, скользят по поверхности.
руками, давая оператору и всем остальным задания, где стоять и что
снимать, а сел у стены на скамеечку и тихо просидел всю тренировку.
Изредка он что-то шептал оператору, тот согласно кивал и молча снимал.
Ветров появился и на следующей тренировке, так же тихо сидел на лавочке и
уже на улице, после душа, подошел к Олегу, представился и сказал:
понимал. Ну, тащишь ее вверх, она тебя вниз. И все!
трасса, с ней борешься в слаломе минуту, на спуске чуть ли не три. У вас -
секунда. Я могу дрогнуть, затем выправиться и победить. Ты не можешь. Так?
У тебя лишь намек на сомнение, лишь искра неуверенности, и железо не
простит, сломает.
откровением даже для многих штангистов. Он не рассказывал о технике, не
восхищался весом снаряда, а копался в людях, в психологии.