Чтение 9–й страницы книги ~Все девушки любят бриллианты~

двадцати пяти лет.

А просто приятели ей попадались какие-то неудачные. К ней часто
тянулись слабаки типа Печального Гарика, которых притягивали ее красота
и уверенность в себе. Но ей-то зачем такой задохлик?

Нравилась Танечка и уверенным в себе мужчинам. Но они - тоже
удачливые в плане денег и карьеры - никогда не имели на ее счет
серьезных намерений. Они искали себе тихую, послушную и домашнюю жену.
От сильных и смелых женщин-коллег они уставали на работе. А какая из
Тани тихая жена? Если что не по ней - никогда не уступит.

Вот так Таня и оставалась всегда одна.

Ей совсем взгрустнулось. На глазах выступили слезы.

И тут... щелкнул прикуриватель. Таня точно помнила, что не включала
его. Она ошеломленно рассмотрела приборчик - действительно, сияет
красными угольками. Таня на ощупь прикурила, почти не отрываясь от
дороги.

Она открыла окошко, пепел от сигареты сдувало теплым летним ветром.

Ветер же высушил слезы. Таня погладила своего "пежика" по рулю с
выдавленным львенком и нежно прошептала: "Спасибо тебе, мой мальчик".

Она была абсолютно уверена, что НЕ ВКЛЮЧАЛА прикуриватель. Это ее
"пежик" понял, что ей плохо, и предложил покурить и отвлечься от
грустных мыслей.

***

Зять опять напился. Да она почти не сомневалась в том, что он и
сегодня напьется.

- Давай, баб Маня, собирайся, щас домчим в момент! - браво кричал он.

Схватил "Приму", долго не мог состыковать огонек зажигалки с
сигаретой и пошел во двор заводить "Москвич".

Дочка Лена смотрела на мать испуганным взглядом. Они обе понимали,
что ехать ему нельзя - убьется. Со двора послышалась ругань - зять
споткнулся на пороге и растянулся на сырой после дождя земле.

- Опять нажрался, урод... - грустно прошептала Лена. Она виновато
смотрела на мать. "Видать, помнит, как я уговаривала за него не идти", -
поняла Мария Петровна.

У Марии Петровны слегка поплыло перед глазами. Она вспомнила свадьбу
- свою красивую Леночку в белоснежном платье, лихого зятя в шикарном
галстуке, веселую толпу, тосты и крики "горько". И вспомнила, как
увидела в церкви: стоят у алтаря ее доченька с женихом, а между ними -
крошечный человечек, весь в черном. Расталкивает их и злорадно
ухмыляется.

Видение было таким ясным, что Мария Петровна тогда даже чуть не
закричала: "Сгинь, проклятый!" Она закрыла на секунду глаза - и когда
снова их открыла, все было по-прежнему - красивая невеста, мужественный
жених, веселые гости и счастливая жизнь впереди.

И только Мария Петровна знала - счастья в их жизни не будет.
Крошечный злой человечек не даст ее дочери построить семью.

Мария Петровна грустно оглядела бедненько обставленную хату - а каким
может быть скарб у горького пьяницы? Выглянула в окно - зять все пытался
отпереть машину (Леночкино приданое) и никак не мог попасть ключом в
дверь...

- Останови его, доча, - решительно сказала она. - Я доберусь сама.

***

К обеду Таня отмахала уже больше трехсот километров. Не
останавливалась ни разу - зачем тратить время, если она не устала? Да и
привлекать внимание не хотелось. Но поесть на ходу она никак не сможет.
Таня свернула на проселочную дорогу. За лесополосой оказалось поле.
Тишина, свежая зелень, ни домов, ни машин... Она постаралась
припарковать "пежик" так, чтобы его не было видно с шоссе, и заглушила
двигатель. На заднем сиденье лежал пакет с ее фирменными бутербродами -
маленькие кусочки хлеба, а на них - много-много сырокопченой колбасы. В
другой пакет она набрала соленых помидоров производства Юлии Николаевны
- таких острых, что их не могли съесть ни сама мама, ни один Танин
гость. Обед дополнял термос с кофе. "Ничего вредней для желудка и
придумать нельзя", - сказала бы по поводу этой ее трапезы Юлия
Николаевна. Но Таня считала, что главное в жизни - это делать то, что
нравится. И если ей нравится соленое и острое, то и наплевать на всякие
возможные гастриты и колиты. Может, ее желудку даже полезно такое
питание - вдруг он от него, наоборот, не разбалтывается, а закаляется и
крепнет?

Только вот одной есть скучно. Поболтать бы сейчас с кем-нибудь.

Посмеяться. Обсудить приключения, что наверняка начнутся в
Южнороссийске. Но вокруг были только поле и тишина раннего лета. И ее
друг "пежик" рядом. Ее единственный друг.

***

Лена проводила Марию Петровну на автобусную остановку и заторопилась
домой. "Вдруг он там без меня еще дом спалит?" - виновато сказала она о
муже.

Они скупо попрощались. Говорить было не о чем: и мать все понимала, и
дочь знала, что та все понимает...

Мария Петровна пристроила тяжелую сумку на скамейку, чудом
сохранившуюся на разоренной остановке. Расписание было вырвано с корнем.
Да и без расписания ясно, что сидеть ей тут и сидеть. Может, час, а
может, и два...

Пока автобус не соизволит приехать. Попутку ловить бесполезно - кто ж
ее, старуху, да еще и без денег, возьмет?

У остановки мягко притормозила красивая заграничная машина.

***

Таня до того соскучилась и загрустила наедине с собой, что решила
взять попутчика. Даже бесплатно - просто поболтать по дороге. После
обеда ее клонило в сон, да и одиночество надоело. А попутчик и сон
разгонит, и расскажет что-нибудь интересное...

Она держалась в правом ряду и смотрела, не проголосует ли кто-нибудь
с обочины. Два парня в кирзовых сапогах... Не подходит. Крашеная девица
в вызывающей "мини"... Нет, эта ждет явно не ее, а какого-нибудь
изголодавшегося по ласке дальнобойщика. Наконец на остановке она увидела
сухонькую бабулю.

Бабуля не голосовала - она терпеливо сидела на лавке и явно ждала
автобуса.

Долго же ей ждать придется! Таня помнила, что единственный
междугородний автобус она обогнала с час назад.

"Пежик" притормозил аккуратно и плавно - чтобы не испугать старушку.

Таня высунулась из машины и приветливо предложила:

- Давайте подвезу!

Увидев испуг в глазахстарой женщины, добавила:

- Я в машине одна. И подвезу бесплатно!

***

Мария Петровна уютно устроилась на переднем пассажирском сиденье.
Сумку они положили в багажник. Мария Петровна сначала хотела взять ее
себе на колени, но девушка сказала:

- Зачем вам такую тяжесть на руках держать? А заднее сиденье у меня
все завалено...

Марии Петровне никогда раньше не доводилось ездить в таких шикарных
машинах. Дороги не чувствовалось - они вроде как по реке плыли. Не то
что этот автобус, который прыгает на каждой кочке. И сидеть так мягко и
удобно - ее спина как на перине, ни одна косточка не ноет.

Девушка молча смотрела на дорогу, с вопросами не приставала - давала
ей возможность прийти в себя. Машину она вела уверенно и спокойно,
обгоняла грузовики непринужденно и быстро.

Старушка устроилась на сиденье еще удобнее - оказалось, что можно
спокойно вытянуть ноги и они ни во что не упрутся, - и завела
разговор...

Они ехали вместе три часа. И все три часа проговорили, как равные.
Как будто и не было у них разницы в возрасте. Как давние друзья - без
секретов, без недомолвок. Таня рассказывала о своей семье, о своей
жизни, о том, как ей везет в работе и не везет в любви. Мария Петровна
говорила о дочке и о своей нелегкой жизни на одну только пенсию -
помочь-то некому, муж давно умер...

За окном пролетел Воронеж. Они объезжали город по кольцевой дороге,
которая проходила через чудесную сосновую рощу, и остановились там -
подышать волшебным хвойным воздухом и перекусить. На том, чтобы
остановиться, настояла Мария Петровна:

- Ты, дочка, с лица уже совсем спала. Отдохнуть тебе пора!

Мария Петровна попробовала Таниных "не правильных" бутербродов и с
удовольствием съела целых два острейших помидора. Сказала, что очень
вкусно и она в свои соленья теперь тоже станет добавлять больше уксуса и
перца.

Поев, они стояли у машины и наблюдали чудесный летний закат.
Смотрели, как молодое, сильное солнце неохотно опускается все ближе и
ближе к сосновым вершинам...

И вдруг Марию Петровну как кольнуло. Она почувствовала что-то не то.

Перед глазами поплыло, как тогда, в день свадьбы ее дочери Лены. Таня