Чтение 9–й страницы книги ~Месть в коричневой бумаге~

- Бедный Тедди, - вздохнула Бидди, призадумалась, потом кивнула сама
себе. - Да, по-моему, хорошо, когда можешь довериться кому-нибудь.., не
болтливому... Может быть, он напишет в ответ, что все будет хорошо. -
Наклонила голову, прищурилась, взглянула на меня - Понимаете, после смерти
папы она уже никогда не была по-настоящему цельной личностью. Они были во
всем так близки, что мы с Мори порой себя чувствовали заброшенными. То и
дело шутили, непонятно для нас, умели говорить друг с другом практически не
произнося ни слова. В одиночестве она.., не находила себе места. В сущности,
выйдя замуж за Тедди, осталась одинокой. Если письма к вам помогали ей
быть.., не такой одинокой.., тогда мне очень жаль, что я вас нечаянно
обидела. - Глаза заблестели слезами, она их сморгнула, уставилась в свой
бокал, глотнула спиртного.

- Я вас не виню. Осведомленность незнакомца о семейных проблемах всегда
раздражает. Но я не разношу по округе сплетни.

- Знаю. Просто не могу понять, за что.., ей пришлось пережить такой
адский год. Может, жизнь все уравновешивает. Если ты был счастливей других,
то потом... - Она замолчала, широко открыла глаза, глядя на меня с внезапным
подозрением. - Проблемы? И про Мори тоже?

- Про попытку самоубийства? Без подробностей. Просто ее это очень
расстроило и она не могла понять.

- Никто не может понять! - слишком громко сказала она и попробовала
улыбнуться. - Если честно, мистер... Тревис, это был такой.., такой ужас...

Я видел, что она вот-вот сорвется, поэтому бросил на столик счет, взял ее
под руку и увел. Шагала она неуверенно, так что я срезал дорогу к номеру 109
по прогулочной дорожке через оранжерею. Отпер дверь, и, пока закрывал ее за
нами, Бидди заметила ванную, слепо метнулась туда с громким гортанным
болезненным плачем. Еще секунду слышались приглушенные звуки, потом шум
воды.

Я прошел в кухню, вытащил подносик с миниатюрными кубиками льда, смешал в
миксере три разных коктейля. Себе налил "Плимут", опустил тонкие шторы на
больших окнах, отыскал на цветном экране Уолтера Кронкайта <Кронкайт Уолтер
(р. 1916) - один из популярнейших в США телерепортеров, в 1961 - 1981 гг,
бессменный ведущий программ новостей Си-би-эс.>, ровным, сдержанным,
непрерывным тоном сообщавшего о неслыханных мировых катастрофах, сел в
кресло из черного пластика, ореха и алюминия, сбросил туфли, положил обе
ноги на краешек кровати и стал потягивать спиртное, глядя на Уолтера и
слушая о конце света.

Когда она нерешительно заглянула, бросил очень короткий равнодушный
взгляд, кивнул на стойку и предложил:

- Угощайтесь.

Она налила себе выпить, подошла к простому стулу, повернула его к
телевизору, села, скрестив длинные ноги, принялась пить маленькими глотками,
держа бокал в обеих руках, и смотреть на Уолтера.

Он закончил, я выключил телевизор, вернулся и сел теперь на кровать
вполоборота к ней.

- Сейчас пишете что-нибудь?

- Пытаюсь. Превратила лодочный дом в подобие студии, - ответила она,
пожав плечами и приглушенно икнув. Кожа под глазами порозовела и чуть
припухла. - Спасибо за спасение, Трев. Очень эффективно. - Улыбка вышла
тусклой. - Значит, вы и про живопись знаете.

- Только то, что вы увлекались ею пару лет назад. Не знал, что до сих пор
занимаетесь.

- Из-за всего навалившегося на меня в последнее время почти забросила. Я
действительно не могу отдавать этому столько времени, сколько хочется. Но..,
сперва самое главное. Кстати, о чем вы хотели поговорить с Мори?

- Ну, мне ужасно не хочется беспокоить вас, девочки, сразу после смерти
Хелены, особенно по таким мелочам. Похоже, мой друг - его зовут Мейер - не в
силах выбросить из головы тот ваш редкостный моторный парусник, "Лайкли
леди". Ей сейчас должно быть лет шесть, чуть побольше. Он долго рыскал по
верфям, бегал к судовым брокерам, ища нечто подобное, но ничего не нашел.
Хочет попробовать отыскать ее след и узнать, не продаст ли ее нынешний
владелец, кем бы он ни был. Собственно, я уже обещал ему обратиться к
Хелене, когда.., пришло ее письмо. Я говорил Мейеру, что не время сейчас
дергать вас или Морин. А потом думаю, вдруг.., и мне вам удастся помочь
как-нибудь. Наверно, из-за своего присутствия на сцене в прошлый раз считаю
себя чем-то вроде самозваного дядюшки. Она напряженно улыбнулась:

- Больше не надо сбивать меня с толку. В последнее время я просто не
выношу человеческой доброты.

Поставив бокал, она встала, подошла к зеркальной двери, пристально
оглядела себя. Через несколько секунд обернулась.

- Помогло. Всегда помогает. Когда мы были маленькие и не могли перестать
плакать, мама нас заставляла пойти, встать и взглянуть, как мы плачем. В
конце концов начинаешь корчить себе рожи и смеешься.., если ты маленький.

Вернулась в кресло, принялась за выпивку и нахмурилась.

- Знаете, просто не помню, как зовут человека, купившего "Леди".
По-моему, он из Пунта-Горда, а может, из Нейплса. Но знаю, как выяснить.

- Как?

- Поехать, открыть дом на Кейси-Ки и посмотреть в мамином столе. Все
равно адвокаты советуют это сделать. Она очень аккуратно вела дела. Папки,
копии под копирку и все такое. Все должно быть в папке за тот год, когда она
продала судно. Оно было таким замечательным. Надеюсь, ваш друг его найдет и
купит. Папа говорил, будто "Леди" прощает. Говорил, можно выкинуть абсолютно
дурацкую штуку, и "Леди" простит тебя и позаботится о тебе. Если дадите свой
адрес, я сообщу адрес и фамилию покупателя.

- Вы скоро туда собираетесь?

- Договорились поехать в субботу утром и вернуться в воскресенье днем.
Думаю, нам хватит времени. Но все зависит от.., состояния Мори.

- Она физически больна?

- Вдобавок к душевной болезни? Вы это имели в виду?

- Чего вы так сердитесь? Нормальные люди не набрасываются друг на друга
по пустякам.

- Я.., наверно, привыкла защищать ее всеми силами.

- Так что с ней такое?

- Смотря кого спрашивать. Ответов и заключений у нас больше, чем нужно.
Маниакальная депрессия, шизофрения, синдром Корсакова, частичная вирусная
инфекция мозга, алкоголизм. Назовите любой диагноз, и кто-нибудь подтвердит.

- Синдром.., чего?

- Корсакова. Все ее воспоминания перепутаны. Помнит все, вплоть до
прошлого года, а прошлый год - сплошные джунгли с прогалинами. По-моему,
иногда она этим.., сознательно пользуется. Правда, бывает ужасно хитрой.
Точно мы ей враги или что-нибудь в этом роде. Умудряется жутко, мертвецки
напиться и удрать от нас, как бы внимательно мы ни следили. Отвезли ее в
санаторий на две недели, но она так смутилась, расстроилась и озадачилась,
что мы просто не выдержали. Пришлось вернуть домой. Очутившись дома,
радовалась, как дитя малое. Нет, по поведению она вовсе не сумасшедшая,
правда, - милая, добрая, славная. Что-то просто.., выходит из строя, а что
именно, пока никто не знает. Если б я всего этого не сказала, вы, придя в
дом, никогда ни о чем бы не догадались, правда.

- Но ведь она пыталась покончить с собой?

- Три раза. И дважды была очень близка к цели. Мы ее вовремя обнаружили в
тот момент, когда она глотала снотворные таблетки. А потом Том нашел ее в
ванне с перерезанными на запястьях венами. В третий раз обнаружили только
приготовления - четырехдюймовую нейлоновую веревку, перекинутую через бимс в
лодочном доме. Вся в кошмарных узлах, но очень прочная.

- Она объяснила, почему решилась на это?

- Она не помнит почему. Вроде бы помнит попытку, совсем смутно, а почему
- забыла. Она страшно этим напугана, плачет и сильно нервничает. , - Кто
сейчас за ней присматривает?

- Том сейчас дома. А, вы про врача спрашиваете? Фактически никто. Можно
сказать, мы избавились от врачей. Многое для нее можем сделать мы с Томом.
Она держалась до смерти мамы. А потом у нее было.., несколько нехороших
дней.

- Она меня вспомнит?

- Конечно! Она вовсе не слабоумная идиотка, Боже сохрани!

- А что за хулиганские звонки, о которых вы упомянули?

Она насторожилась:

- Да просто люди, с которыми она сталкивалась, когда.., убегала от нас.

- С мужчинами?

- Убегала одна. И попадала в переплет. Она очень красивая. Для Тома это
истинный ад, только вас это совсем не касается.

- Не стоит так разговаривать с добрым старым дядюшкой. Тусклая улыбка.

- У меня нервы измотаны. Из-за этого мне просто.., хочется отказаться от
принадлежности к человеческой расе. Слышу по телефону проклятые масленые
голоса, будто испорченные детишки интересуются, выйдет ли Мори гулять и
играть. Или стая псов, бегущих по следу. Они не знают о ее болезни. Им на
это плевать.

- И часто она убегала?

- Не часто. Может быть, раза три за последние четыре месяца. Но и этих
трех раз слишком много. И она никогда почти ничего не помнит.

Я взял у нее пустой бокал, налил коктейль, подал ей со словами:

- У вас ведь должна быть какая-нибудь теория. Вы наверняка знаете ее
лучше всех на свете. С чего все началось?

- Второй выкидыш произошел у нее из-за какой-то почечной недостаточности.
У нее были конвульсии. Я думала, это как-нибудь отразилось на мозге, но
врачи отрицают. Тогда я предположила опухоль мозга, ее обследовали, и ничего
подобного не оказалось. Не знаю, Тревис. Просто не знаю. Это та же самая
Мори, и все же другая. Больше похожа на ребенка. У меня разрывается сердце.

- Ничего, если я заскочу поздороваться с ней?

- Что из этого выйдет хорошего?

- А что плохого?