Чтение 9–й страницы книги ~Ущелье разбитых надежд~

На расстоянии более чем дня пути, за горным перевалом, в телеграфной
форта Гумбольдт, сидели или стояли восемь человек. Тот, кто был несомненно
главным, развалился во вращающемся кресле за весьма дорогим столом
красного дерева, положив ноги в грязных сапогах прямо на стол. Шпоры,
которыми он явно и преувеличенно козырял, повредили кожаный верх стола,
что однако нисколько не смутило их обладателя. Даже сидя он казался
высоким и широкоплечим. Под распахнутой курткой виднелся пояс, отвисший
под тяжестью двух огромных кольтов. И лицо, и поза оставляли впечатление,
будто вы находитесь в компании жестокого бандита, что и было фактически
точной характеристикой Сеппа Кэлхауна.

За столом, сбоку от Кэлхауна, сидел человек, одетый в форму
кавалериста Соединенных Штатов. В нескольких футах дальше за телеграфным
аппаратом сидел другой солдат.

Кэлхаун взглянул на того, кто сидел за столом.

- Ну-ка, Картер, взглянем, действительно ли Симпсон передал текст
телеграммы, который я ему дал?

Картер со злобной гримасой передал ему текст телеграммы. Кэлхаун взял
ее и вслух прочитал:

"Еще три случая. Смертельных исходов нет. Надеемся, что эпидемия
пошла на убыль. Сообщите время прибытия".

Он посмотрел на телеграфиста и заметил:

- Чтобы не быть слишком умным, тоже нужен ум, не так ли Симпсон? Мы
не из тех, кто может позволит себе ошибаться! Верно я говорю?

В офицерском купе полковник Клэрмонт внимательно прочитал телеграмму.
Положив сообщение на стол, он сказал, уставившись на О'Брайена:

- Ну что ж, новости неплохие! Время нашего прибытия? Хотя бы
приблизительно, майор?

- Учитывая, что весь состав тянет один локомотив... - О'Брайен быстро
прикинул в уме. - Пожалуй, часов тридцать, сэр. Могу поинтересоваться
мнением Банлона.

- Нет необходимости. Я тоже так думаю, - он повернулся к Фергюсону.
Слышали? Сообщите им...

- Мой отец? - вырвалось у Марики.

Фергюсон утвердительно кивнул и отстукал сообщение. Выслушав ответ,
он ослабил наушники и сообщил:

"Жду _в_а_с_ завтра днем. Полковник Фэрчайлд здоров".

Марика облегченно вздохнула и улыбнулась, а Пирс попросил:

- Нельзя ли передать полковнику, что я еду с этим поездом, чтобы
арестовать Кэлхауна?

В аппаратной форта Гумбольдт Сепп Кэлхаун тоже улыбнулся, но не
потому, что почувствовал облегчение. Он и не пытался скрыть злобную
радость, с какой он передал телеграфный бланк седовласому полковнику
кавалерии Соединенных Штатов.

- Честное слово, полковник Фэрчайлд, лучше и не придумаешь! Они едут,
чтобы арестовать бедняжку Сеппа Кэлхауна! Что мне теперь несчастному
делать?

Фэрчайлд прочел сообщение, но не проронил ни слова. Он с презрением
разжал пальцы и листок упал на пол. На мгновение Кэлхаун замер, но в
следующий момент уже вновь заулыбался. Сейчас он мог позволить себе
улыбаться. Он посмотрел на четверых окружавших его бандитов и сказал:

- Полковник Фэрчайлд вероятно голоден. Уведите его! Пусть доедает
завтрак!

- А теперь постарайтесь связаться с Риз-Сити, - приказал Клэрмонт.
Выясните, нет ли у них каких-нибудь сведений относительно пропавших
капитана Оукленда и лейтенанта Ньювелла.

Фергюсон попробовал связаться, но передав сообщение раз двенадцать,
доложил:

- Кажется, мне с ними не связаться.

- Никого нет на приеме, не так ли?

- Похоже, что никого, сэр, - Фергюсон озадаченно почесал затылок. - И
я скажу больше: мне кажется, что линия вообще мертва. Видимо где-то обрыв
линии, сэр.

- Непонятно, как это могло случиться. Ведь не было ни снегопада, ни
сильного ветра. К тому же вчера вечером мы разговаривали из Риз-Сити с
фортом Гумбольдт и все было в порядке. Попытайтесь еще раз, а мы пока
позавтракаем.

Все семеро заняли те же места, что и накануне, только на место
доктора Молине, который еще не появлялся, за стол уселся Дикин.

Преподобному отцу Пибоди, который должен был сидеть рядом с доктором,
было явно не по себе. Он то и дело украдкой поглядывал на Дикина, а тот не
обращал на присутствующих никакого внимания, весь сосредоточившись на еде.

Клэрмонт покончил с едой, откинулся на спинку кресла, кивнул Генри,
чтобы тот налил ему кофе, закурил сигарету и, взглянул на столик Пирса,
холодно заметил:

- Боюсь, что доктору Молине будет трудновато привыкнуть к нашему
армейскому распорядку. Генри, ступайте и разбудите его! - он повернулся в
кресле и позвал: - Фергюсон!

- Ничего нового, сэр. Все словно вымерло.

С минуту Клэрмонт сидел молча, нерешительно постукивая пальцами по
столу, потом принял решение. - Убирайте аппаратуру! Мы трогаемся. Майор
О'Брайен, будьте так добры... - он неожиданно оборвал свою реплику, так
как в этот момент в помещение опрометью ворвался Генри, глаза которого
были широко раскрыты от ужаса.

- Черт возьми, Генри! В чем дело?

- Он умер, полковник... Он лежит там мертвый... я имею ввиду доктора
Молине.

- Умер!? Доктор Молине умер? Вы уверены в этом, Генри? Может, он
крепко спит? Вы пробовали его разбудить?

Генри кивнул, его всего трясло. Он жестом показал на окно.

- Он холоден, как лед на этой реке...

Он посторонился, так как О'Брайен стремительно бросился к выходу.

- Наверное, сердце, сэр, - добавил Генри. - Похоже, что он умер тихо,
во сне.

Клэрмонт поднялся и зашагал взад-вперед по узкому пространству купе.

- О боже ты мой! Какой ужас!

- В самом расцвете сил... - скривился отец Пибоди и погрузился в
безмолвную молитву.

Вошел О'Брайен: лицо его было серьезным и озабоченным. Перехватив
вопросительный взгляд Клэрмонта, он утвердительно кивнул.

- Мне тоже кажется, что он умер, сэр! Похоже на сердечный приступ.
Судя по его лицу, он даже не успел понять, что умирает.

- Можно мне взглянуть? - внезапно спросил Дикин.

Все взоры мгновенно устремились на него. Взгляд полковника Клэрмонта
был полон холодной враждебности.

- На кой черт вам это понадобилось?

- Чтобы установить точную причину смерти, - безразлично проговорил
Дикин. - Вы же знаете, что я был врачом.

- Вы получили квалификацию врача?

- Да, но меня лишили этого звания.

- Иначе и быть не могло...

- Но не из-за моей некомпетентности, а скажем, за другие провинности.
Но ведь врач - всегда врач.

- Возможно... - Клэрмонт привык смотреть на вещи реально, чтобы не
признать справедливости последнего замечания, каковы бы ни были его личные
чувства по отношению к этому человеку. - В конце концов, почему бы и не
разрешить. Проводите его, Генри!

Когда Дикин и Генри покинули купе, там воцарилось молчание и даже
появление Генри с порцией свежего кофе, не нарушило его.

- Ну что? Сердце? - осведомился Клэрмонт, когда Дикин вернулся.

- Пожалуй, это можно назвать сердечным приступом или чем-то вроде
этого, - он взглянул на Пирса. - Нам повезло, что с нами едет
представитель закона...

- Что вы хотите этим сказать? - губернатор Фэрчайлд был гораздо более
обеспокоенным, чем накануне вечером.

- Кто-то оглушил Молине, вынул из его ящичка с хирургическими
инструментами зонд, ввел его в грудную клетку и пронзил сердце. Смерть
наступила мгновенно, - Дикин обвел присутствующих небрежным взглядом. - Я
бы сказал, что это мог сделать человек знакомый с медициной или, по
крайней мере, с анатомией. Кто-нибудь из вас знает анатомию?

Резкость, с которой ему ответил Клэрмонт, была вполне объяснима:

- Что за чушь вы тут несете, Дикин?

- Я утверждаю, что его ударили по голове чем-то тяжелым, скажем,
рукояткой пистолета. У него рассечена кожа над левым ухом. Но смерть
наступила прежде, чем образовался синяк. Под самыми ребрами крошечный
багровый укол. Сходите и убедитесь сами!

- Но ведь это нелепо! Кому это могло понадобиться? - тем не менее в
голосе полковника прозвучали тревожные нотки.

- Действительно, кому? Вероятно, он сам себя проткнул насквозь, потом
вытер зонд и вложил его обратно в ящичек... Так что никто здесь не
виноват. Просто глупая шутка со стороны доктора Молине...

- Едва ли уместно...

- В вашем поезде совершенно убийство, полковник! Почему бы вам не