Аполлинарьевна, которых он пригласил в свой номер, высказали свои
соображения, он уже смог определить линию поведения на предстоящих
переговорах. Позиция должна быль наступательной и только наступательной:
на компромиссы можно пойти только если решится вопрос с Октябрьским
комплексом. А в том, что Закалюк даст о себе знать еще до воскресенья и
переговоры состоятся, у Олега не было никаких сомнений. При всей
приверженности Леонида к лавированию, маневрам, на окончательный разрыв с
компанией он не пойдет.
объединении заметно пошатнулись, они уже не находят поддержки в областном
и городском Советах; даже приятельствующий с Закалюком глава областной
администрации Мельник, еще недавно безоговорочно поддерживающий
генерального директора "Транзистра", стал склоняться к идее
перепрофилирования Октябрьского комплекса, о чем недавно обмолвился на
пресс-конференции. Однако, настраиваться на благодушный лад не следует: за
Шестопалом стоят многие руководители объединения, которые пускаются во все
тяжкие, чтобы доказать своекорыстие компании "Скиф-Холдинг", и Закалюк
прислушивается к ним. Пытаясь скомпрометировать идею конверсии, Шестопал и
главный инженер Хома повсюду трубят о том, что поставленное компанией для
Дулибского филиала импортное оборудование некомплектно и к тому же
морально устарело, что не соответствует действительности...
оборудования объединение не заявляло ни компании, ни инофирме-поставщику,
и ссылки на эти ничем не подтвержденные заявления - не более как попытка
оттянуть расчеты за оборудование, стоимость которого составляет
кругленькую сумму в тридцать миллионов долларов.
оборудования объединение располагало достаточными средствами для расчета с
нами, - продолжала Елена Аполлинарьевна. - Но эти деньги как бы испарились
и сейчас банковские счета объединения обесточены. Исключение составляет
спецсчет Головного предприятия, с которого производятся платежи за
комплектующие изделия и на который, надо полагать, поступают деньги за
реализованную продукцию. Предлагаю, в случае отклонения наших требований
по основным позициям, помимо штрафных санкций, прекратить поставку
комплектующих изделий Головному предприятию. Такое право у нас есть.
объединения, а по карманам рабочих Головного предприятия, что без
комплектующих будет остановлено.
Винницкий. - И на вашем месте, Олег Николаевич, я не отказывался бы от
такого козыря. Игра конечно нечестная, но нам ее навязали и укорять в этом
плутующих партнеров бессмысленно.
прибегать к крайним мерам, но и деликатничать с Закалюком он не собирался.
генерального контракта, допущенные руководством объединения, а Елене
Аполлинарьевне рассчитать не только суммы штрафов, но и размер убытков,
понесенных компанией по вине объединения, Олег отпустил сотрудников.
которого виднелся стеклянный купол актового зала университета.
уютный ресторанчик, куда бывало Олег заглядывал с приятелями, киоск, где
когда-то продавали изумительно вкусные стаканчики с пломбиром, фонтан с
гипсовыми лебедями, возле которого он однажды задал изрядную трепку двум
распоясавшимся хлыщам с истфака, можно выйти к величественно-строгому
зданию с классическими колоннами и аллегорическими скульптурами на
фронтоне, зданию, в котором Олег Савицкий провел не худшие годы своей
жизни.
Шумскому, доложить обстановку, согласовать план первоочередных действий и
ждать дальнейшего развития событий. Это, пожалуй, самое трудное - ждать,
когда ты уверен в своей правоте, готов к бою, но еще не знаешь, что
предпримет противник. А в том, что транзистровцы не исчерпали своих уловок
и сейчас в спешном порядке пересматривают тактику, Олег не сомневался. Но
не это пугало его: в Афинах, Лионе, Гамбурге его испытывали на "слабину"
люди поопытнее транзистровцев, однако он не попадался на их удочки. И если
Леня Закалюк по-прежнему считает его желторотым юнцом, то тем хуже для
генерального директора "Транзистра".
деревьями увидел садовую скамейку, полукругом огибавшую могучий дуб, а на
ней целующуюся парочку. Сердце екнуло, а затем съежилось до боли - много
лет тому назад на этой скамейке он впервые поцеловал Полину, по-мужски - в
губы, еще не представляя, что за этим последует.
отношения старшего и младшей казалось бы сложились - он считал ее сестрой
и только сестрой, был к ней внимателен, заботлив - натаскивал в
иностранных языках, научил играть в теннис, ходить на лыжах, но не спускал
ей озорства, не потакал ее капризам. Одно время она даже побаивалась его,
и он полагал, что так будет всегда. Но Полина рассудила иначе и, как
только оформилась в привлекательную грациозную девушку, не раз пыталась
смутить его лукавыми взглядами, безукоризненно стройными ногами, округлыми
холмиками груди, что обрисовывали ее блузки, кофточки, свитера. Он
старался не замечать игривых взглядов, девичьих соблазнов, убеждая себя в
том, что она кокетничает не только с ним, что это у нее возрастное и со
временем пройдет. Но однажды он пригласил Полину - к тому времени уже
студентку, на встречу Нового года в компанию юристов, инженеров,
спортсменов - она сама напросилась, накануне поссорившись со своим парнем.
Олег тоже был свободен, но у него и в мыслях не было пользоваться случаем,
увлекать, а уж тем более соблазнять кузину. Он даже предупредил ее, что
будет уделять внимание студентке Инфизкульта, очаровательной
девушке-узбечке Зульфие, с которой его познакомил Леонид. Полина
восприняла его предупреждение казалось бы с пониманием и, в свою очередь,
попросила познакомить ее с Володей-боксером. Но Володя пришел со своей
новой женой, Зульфия, подвыпив, призналась Олегу, что влюблена в Леонида,
а Леонид танцевал только с Полиной. После шумного застолья, веселых
розыгрышей, танцев в тесной, жарко натопленной квартире, Полина, Зульфия,
Олег и Леонид решили проветриться: набросив на себя шубки, пальто, они
прибежали в этот засыпанный тогда пушистым снегом парк, смеясь и дурачась
бросали снежки, валили один другого в сугробы. Девушки визжали, хохотали и
не очень упорно отбивались от мужчин, которые целовали их в
раскрасневшиеся от мороза щечки. Потом кавалеры плюхнулись в снежную
перину, что покрывала эту скамейку, а девушки сели к ним на колени и сами
поцеловали мужчин. Это было продолжением той же веселой и казалось бы ни к
чему не обязывающей игры, которой на правах старшего руководил Леонид. Он
рассчитывал, что Полина изберет его и даже предупредил Олега, что имеет в
отношении его кузины самые серьезные намерения, к чему она относится
весьма благосклонно. Но он заблуждался. Опередив Зульфию, Полина с
задорным криком: "Ага, попался, который кусался!" прыгнула на колени
Олега, обняла его, приблизила к его лицу венчик алых губ. Он решил, что
она поступает так из свойственного ей духа противоречия, озорства и,
только чтобы не конфузить ее, коснулся губами ее губ. Но Полина ответила
таким пылким поцелуем, что он едва не задохнулся. И тут же, не давая ему
опомниться, заявила во всеуслышание, что любит его едва ли не с пеленок, и
он не может пренебречь такой любовью, поэтому она объявляет его своим
женихом, а себя его невестой. И то была не шутка расшалившейся девицы: за
короткий срок она сумела влюбить в себя кузена, не прилагая к этому особых
усилий, сообщила родителям, что выйдет замуж за Олега, когда ей исполнится
девятнадцать лет. Такой срок она установила сама. И хотя до этого срока
было еще десять месяцев, Олег чувствовал себя счастливым. Его любовь к
младшей кузине зрела не один день, и стоило ей проявить инициативу, как
это чувство вырвалось из теней самозапрета, завладело им. Его еще смущали
ее категоричность, своенравие, с чем в роли жениха он не решался спорить,
невольно потакая ее капризам, вздорам. Твердость проявил только однажды
и... потерял невесту. Впрочем, он сам распорядился тогда своей судьбой. А
Полина была не из тех женщин, кто во все времена шли, ехали, летели вслед
за сужеными в Тьму-Таракань, Сибирь, на край света. Но при всем том, ей не
мешало бы соблюсти приличия: подождать хотя бы с полгодика, написать,
объяснить жениху, что он уже не жених, а она выходит замуж за другого
потому, что так получилось.
Афганистана. Она узнала, что он гостит у матери и так же, как вышла замуж
- опрометью, примчалась к нему в Ялту, умоляла простить ее, сказала, что
Леонид воспользовался неким моментом (она забеременела, мама не позволила
сделать аборт, и ей не оставалось ничего другого, как выйти за
нелюбимого).
что Леонид не смирился со своим поражением, не оставил надежды породниться
с мэром Сосновска и не упустил свой шанс...
кортах, но проигрывал ему во всем остальном. Леонид обладал удивительной
способностью не игнорировать интересы другого, но использовать их с
максимальной выгодой для себя. Так было, когда он предложил свою дружбу
вернувшемуся из Швейцарии семнадцатилетнему парню и еще на год остался в
хлебосольном доме Савицких; так было в злополучной для обоих истории с
блекло-серым металлом, когда он, казалось бы заботясь об Олеге, отвратил
от себя крупную неприятность; так было, когда он исподволь привел приятеля
Каменистый Артем
Русанов Владислав
Сертаков Виталий
Херберт Фрэнк
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия