приносило желаемой прохлады. Особенно, когда ехали по извилистым горным
дорогам, где сорок километров в час уже считалось лихачеством. Склоны,
покрытые низкорослым кустарником и травой, казалось, раскалены жарой, над
ними дрожал прозрачный горячий воздух, от перегретого асфальта горько
пахло смолой - не верилось, что совсем недавно шоссе обступали зеленые
альпийские луга, а от холодной воды горных ключей сводило рот.
отвращением.
траттории, - предложил он. - Я умру, если не глотну воды со льдом.
окраине и решили не задерживаться - удивительно, но решила так Аннет, хотя
она раньше не бывала в древнем городе. И не потому, что ей не хотелось
взойти на Капитолий или осмотреть Ватиканский музей, просто знала, что и
Карл и Гюнтер мыслями давно уже в Ассизи - разве будешь со спокойной душой
рассматривать интереснейшие руины, когда до места назначения осталось три
часа езды?
"фольксваген" поднимал пыль на древней умбрийской дороге.
изредка минуя села, местечки.
один к одному, как игрушечные, домики, соборы - все это на фоне синего
неба и рыжих, выжженных солнцем возвышенностей казалось нереальным,
вымышленным; словно великан забавлялся в песке, нагреб кучу, а потом
налепил формочкой разные кубики и прямоугольники, провел между ними линии,
соорудив узкие улочки и площади.
не повернули на асфальтированную ленту, что вилась между склонами холмов и
наконец привела их в Ассизи.
через несколько минут они стояли на центральной площади города: справа
нижний собор Сан-Франческо с гробницей святого Франциска Ассизского, слева
- монастырь, верхний собор Сан-Франческо с фресками Чимабуе, чуть дальше -
женская обитель Сан-Домиано. Обо всем этом они узнали сразу после приезда:
туристы высыпали из автобуса, и гид стал знакомить их с местными
памятниками старины.
которых есть свой знаменитый святой, или фонтаны, или собор с фресками
Джотто, было несколько маленьких отелей, напоминавших скорее грязноватые и
некомфортабельные меблированные комнаты. Один из них пристроился рядом с
собором, и Карл предложил остановиться именно здесь. Это устраивало и
Аннет, которая уже просматривала цветные проспекты у ближайшего киоска, и
Гюнтера, который немедля занял место в гостиничной траттории и заказал
бутылку холодного вина.
траттории об отце Людвиге Пфердменгесе и услышал в ответ, что тот знает
такого важного священнослужителя, да и вообще, кто в Ассизи не знает отца
Людвига, ибо в Ассизи каждый житель знает друг друга, а отца Пфердменгеса
не знать просто невозможно.
распахнул двери и, замахав руками прямо перед носом молодого послушника в
черной сутане, остановил его и позвал Карла.
площадь, и Карл вынужден был оборвать его, пояснив, что на самом деле
имеет личное дело к отцу Пфердменгесу, и не возьмет ли послушник на себя
труд показать ему, где тот живет.
любопытными глазами. - Они встают в пять, потом молитва, кофе - раньше
шести вас не примут.
собирается беспокоить отца Людвига?
еще много времени, и Карл с Аннет спустились к усыпальнице Франциска
Ассизского, находящегося в нижнем соборе. Здесь было прохладно, пахло
ладаном и еще чем-то сладковатым - запах, который сопровождает мощи в
церквах, подвалах и пещерах во всем мире.
золота, полированный гранит и мрамор, тяжелый бархат. Аннет остановилась
пораженная, постояла немного и шепнула Карлу, что святому Франциску лежать
здесь, наверно, неуютно - он всю жизнь проповедывал аскетизм, а члены его
ордена в свое время отказывались не только от роскоши - элементарных
человеческих благ.
видно, потомки святого нищего ни в чем себе не отказывают. В конце концов,
Карлу наплевать на образ жизни монахов. Он повел Аннет обедать, поскольку
часы показывали уже четвертый час.
на площадь перед тратторией легли длинные тени. Карл поднялся на второй
этаж, где им отвели комнаты, и принял душ. Извлек из чемодана белую
полотняную сорочку, она немного холодила и не прилипала к телу. Пиджак
подержал в руке, только одна мысль о том, что нужно выйти в нем на уличную
жару, вызвала отвращение.
втроем, не разговаривая: обо всем было уже переговорено, все волновались,
но старались не показывать этого. Наконец Карл встал, помахал небрежно
рукой.
духовника!
исчез за углом собора. Еще издалека увидел возле монастырских ворот
послушника - тот сидел на скамейке в тени и читал молитвенник.
оторвал глаза от книжки только тогда, когда Карл сел рядом. Послушник
сказал:
здоровье и, когда только мог, старался двигаться и больше бывать на свежем
воздухе. Увидев послушника с человеком, который просил у него аудиенции,
остановился за деревом, разглядывая: никогда не помешает увидеть будущего
собеседника раньше, чем он тебя; сколько раз отец Людвиг выигрывал на
этом.
Пфердменгесу: мог быть и философом, что изучает богословские науки, и
посланцем оттуда - по старой привычке отец Людвиг даже в мыслях не уточнил
- откуда: сколько их прошло через его руки, вначале эсэсовцев, которые
сожгли где-то свои мундиры, потом просто курьеров или представителей
организаций, которые желали наладить связи с эмигрантами в Испании или
Южной Америке; раньше, правда, приезжали люди солидные, бывшие коллеги
Пфердменгеса по партии, но потом стали появляться энергичные юнцы в
клетчатых сорочках и даже в шортах. Отец Людвиг вначале косил на них
глазом, однако постепенно привык, молодежь подрастает, берет дело в свои
руки, что и говорить, он сам в начале тридцатых годов был не старше этих
парней.
Улыбнулся и поклонился посетителю: сделал жест, который можно было
расценить как желание благословить, но молодой человек никак не
отреагировал на него, и духовник указал ему на скамейку под кипарисом.
священнослужителю и спросил шепотом:
секунду, потому что и дальше смотрел вопросительно и остро. Если он знал
пароль, то проявил удивительную выдержку.
ребенку, казалось, сейчас погладит его по головке.
только книги.
выдержал Карл. - И назвать мне две цифры шифра.
виду того... - неуверенно качнул головой.
Позиция монаха обескуражила и одновременно разозлила его: зачем же играть?
- Вам доверили тайну государственной важности, и вы должны назвать мне две
цифры.
просветлел: отец Людвиг вспомнил или наконец сообразил, что от него хотят.