Чтение 9–й страницы книги ~Безымянные пули~

меня никогда не пугали. Я выскальзываю у него из рук, как кусок мыла, и
успокаиваю его ударом коленом по яйцам.

Он издает крик и разевает рот в надежде перевести дыхание. Этой надежде
не суждено сбыться. Я влепляю ему в челюсть удар левой и тут же правой, от
которых закачался бы и фонарный столб.

Я чувствую движение его зубов и, чтобы проверить достоверность этого
ощущения, всаживаю ему великолепный хук в подбородок. На этот раз слышится
бульканье, и он меланхолично сплевывает, как нищий, у которого сперли две
двадцатифранковые монеты.

Изо рта у него течет струйка крови, которую он вытирает рукавом.

Да, скажу я вам, в парне не осталось никаких воинственных намерений... Я
поворачиваюсь к присутствующим. Мамаша Альда невозмутимо вяжет; Мэллокс
жует, поглядывая на своего дружка, а что касается Анджелино, он откровенно
веселится.

- Вы хорошо деретесь,- оценивает он.- Понял, с кем имеешь дело?-
спрашивает итальянец мою жертву. Рюти кивает в знак согласия. Подхожу к
Анджелино.

- Можно еще глоточек красненького, патрон? Он наливает мне стакан кьянти.
Когда я допил, он поднимается.

- Ладно,- говорит он,- все это очень хорошо, комиссар, но я привык быть
здесь самым сильным.

Он встает в боевую стойку.

Немного удивленный, но не желая ударить в грязь лицом, я следую его
примеру... Мы смотрим друг на друга из-за кулаков, как боксеры, начинающие
поединок. Внезапно я делаю резкий выпад, который он парирует с невероятной
быстротой.

Ну и реакция у него!

Делаю обманное движение левой и бью правой. Мой кулак касается только его
уха. Уклоняется он тоже первоклассно.

Эта маленькая шутка заставила меня на секунду открыться. Анджелино увидел
просвет в моей защите, и, даже не поняв, что со мной случилось, я имею честь
получить в левую скулу эквивалент пятиэтажного дома. Мне вдруг кажется, что
вместо лица у меня вход в метро. Голова кружится, и я едва осознаю, что он
отправляет мне в печень хук, способный проломить танковую броню.

Я отступаю. Мой организм превратился в огромную тошноту. В котелке
крутятся созвездия. Я вижу Большую Медведицу вместе с Малой, Южный Крест и
Полярную звезду в придачу. Через розоватый туман различаю полдюжины
Анджелино, но тут начинает подавать голос мое самолюбие.

"Ты дал себя отметелить, как сопляка",- думаю я. Слышу злорадный смех
Рюти, и это подстегивает меня, как удар хлыстом.

Я издаю рев стопоходящего животного и трясу головой. Анджелино остается в
одном экземпляре.

Сделав глубокий вдох, я бросаюсь вперед. Если он отскочит в сторону, я
влеплюсь в стену, а при такой скорости есть большая вероятность прошибить ее
и вылететь на улицу.

Но он не отскакивает, а твердо стоит на месте, готовый меня встретить.
Это его ошибка. Он забыл, что парень, весящий девяносто кило, бывает иногда
поэффективнее бульдозера. Я врезаюсь в него, как локомотив. Он отлетает
вверх тормашками и стукается мордой об угол стола.

Анджелино встает на ноги, но уже немного покачивается. Тогда я влепляю
ему хорошую плюху между глаз. Это его добивает. Он падает на задницу, издав
странное ржание.

- Ладно,- говорю я ему,- вы самый сильный, но признайте, что мои реакции
тоже ничего.

Анджелино разражается смехом.

Его маленькие поросячьи глазки исчезают в складках щек.

- Альда,- кричит он,- Альда, этот парень мне определенно нравится!

Глава 10

Пока мы предавались этим нестандартным формальностям, то есть пили кьянти
и обменивались тумаками, я сказал себе, что скоро должны начаться более
серьезные вещи, и у меня появилось странное предчувствие.

До сих пор все шло слишком уж хорошо, а когда все идет слишком хорошо, я
чувствую себя не очень уютно.

- Ну?- спрашиваю я толстого итальянца.- Какой будет развлекательная
программа? Мне бы хотелось узнать, как мы договоримся...

Он достает из кармана самую грязную расческу, какая только может
существовать на свете, и начинает, если так можно выразиться, приводить в
порядок свои волосы.

- Возвращайтесь к вашим обязанностям, комиссар,- говорит он.- Когда вы
мне понадобитесь, я дам о себе знать.

Это решение меня несколько удивляет. Я-то рассчитывал совсем на другое,
но Анджелино такой тип, что ведет себя совершенно особенно.

Я отряхиваю свои шмотки, немного пострадавшие в двух схватках.

- К вашим услугам,-говорю. Я начинаю переминаться с ноги на ногу, как
робкий мальчик, не решающийся попросить разрешения выйти.

- Я могу вас спросить об одной вещи?

- Давайте...

- Мы не обсудили интересующий меня вопрос... Я ведь решил обманывать
Секретную службу не из спортивного интереса...

Тут я попал в десятку. Разговор о деньгах вписывается в созданный мною
образ. Если бы я обошел этот момент молчанием, Анджелино сразу бы унюхал
фальшь.

- Вы хотите денег?- спрашивает он.- Те, кто на меня работают, ни в чем не
нуждаются...

Он сует руку в задний карман и достает из него толстую, как телефонная
книга, пачку десятитысячных купюр. Отсчитав десяток, он протягивает их мне.

- Это задаток,- говорит он.- Чтобы скрепить наше соглашение.

Я не решаюсь протянуть руку. Он делает это сам.

- Очень скоро вы мне понадобитесь,- говорит Анджелино.- Есть сложное
дельце, как раз по плечу вам! Я кланяюсь мамаше Альде. Она бормочет слова
прощания на сильно итальянизированном французском.

Мэллокс провожает меня до двери.

Он резко распахивает ее, и тип, прижимавшийся к ней, чтобы плотнее
приклеиться ухом к замочной скважине, чуть не падает под ноги американцу.

Поверьте, это большая подлянка, потому что тип, прижимавшийся ухом к
двери, не кто иной, как мой коллега Равье, посланный боссом обеспечивать мое
прикрытие.

Этот кретин все испортил.

Америкашка в мгновение ока схватил его за пиджак и втянул в квартиру. От
того, что должно последовать, у меня пересыхает горло.

- Что случилось?- спрашивает Анджелино. Мои колебания длятся какую-то
долю секунды. Я бросаюсь в гостиную и отвожу макаронника в сторону.

- Мне хана,- шепчу я.

- Почему?

- Мы захватили типа, подслушивавшего у вашей двери. Это мой коллега. Если
он здесь, значит, следит за мной, а если следит за мной, значит, в конторе
что-то заподозрили, если только не хотят обеспечить мою безопасность, но это
кажется мне маловероятным. Этот парень видел меня здесь. Если вы его
отпустите, он об этом доложит; если уберете его, большой патрон
насторожится, когда он не вернется. Я так погорю, что запах паленого будет
чувствоваться на тысячу лье отсюда...

Черт, как некстати это осложнение. Я принимаю удрученный вид, что дается
мне легче легкого, потому что влип я по-настоящему.

Анджелино пожимает плечами.

- Мы это уладим,- говорит он.- В нашем жалком мире никто не застрахован
от случайностей...

Я вздрагиваю. Давненько я не оказывался в таком тупике.

С какой стороны ни смотри на ситуацию, выхода не видно. Одно из двух: или
я делаю вид, что играю за Анджелино, и тогда Равье получает бесплатный билет
до рая; или, воспользовавшись добрыми отношениями, установившимися у меня с
макаронником, я начинаю действовать против него и предпринимаю попытку
прорваться...

Могу ли я не моргнув глазом позволить прикончить коллегу? Сказав себе
"нет", я подхожу к столу, на котором осталась моя пушка.

В тот момент, когда я собираюсь ее схватить, Анджелино трогает меня за
плечо.

- Возможно, есть способ все уладить,- говорит он.

- Вы так думаете?

Я прислоняюсь к столу и, как ни в чем не бывало, ловлю, что он скажет.

- Вы можете уйти отсюда с тем типом, сказав ему, что взяли меня на
испуг... Понимаете, что это дает?

Я не могу опомниться. Может ли быть, чтобы все разрешилось так
гармонично? Неужели Анджелино такой дурак?

Я смотрю на него. Он совершенно не кажется шутником.

- А если он подаст боссу рапорт длиной с рулон обоев? Меня удивит, если
патрон проглотит такой заметный крючок,- говорю я с примерной
откровенностью.

Анджелино никогда не сможет сказать, что я пытался его наколоть...

- Слушайте,- говорит он,- как я себе это представляю... Поскольку вы
человек смелый, то схватите свой револьвер, лежащий на столе... Вам так и
так нужно будет его забрать. Вы отскочите назад и прикажете нам поднять руки
как можно выше. Мы подчинимся. В коридоре вы оглушите Мэллокса и вытащите
вашего парня. А когда вы выберетесь вдвоем, расскажете, что мой человек
притащил вас сюда под угрозой револьвера.

- Это пойдет, О'кей,- соглашаюсь я.

Хватаю свой шпалер и ору:

- А ну, все руки вверх!

Я смотрю в глаза Анджелино. Он не моргает, но вид у него очень
задумчивый.