Чтение 9–й страницы книги ~Огарева, 6~

Кешалаву взяли в Ленинграде в тот момент, когда он примерял пиджак.
Обернувшись, он удивленно спросил сотрудников, предъявивших ему
постановление на арест:

- А в чем, собственно, дело, товарищи?

- Вам это объяснят.

Кешалава пожал плечами:

- Можно надеть пиджак или вы повезете меня в рубашке?

- Зачем же в рубашке? В рубашке холодно. Только мы сначала вас
обыщем.

- У вас есть на это соответствующее разрешение?

- Вот. Ознакомьтесь.

- Понятно. Пожалуйста, я к вашим услугам.

Кешалава был спокоен, только побледнел, и в уголках его рта залегли
решительные, не по годам резкие морщины.

...Через три часа его привезли в Москву.

- Ну, здравствуйте, - сказал Костенко. - Надеюсь, вы понимаете, в
связи с чем задержаны, Кешалава?

- Нет, я не понимаю, в связи с чем я арестован.

- И мысли не допускаете, за что вас могли взять?

- И мысли не допускаю.

- Понятно, - задумчиво протянул Костенко и подвинул Кешалаве
сигареты. - Курите.

- Я не курю.

- Долго жить будете.

- Надеюсь.

Костенко неторопливо закурил: он ждал, когда Кешалава снова спросит
его о причине ареста, но тот молчал, спокойно разглядывая кабинет.

- Вот вам перо и бумага, напишите, пожалуйста, где вы жили и чем
занимались последние три месяца.

- Я не буду этого делать до тех пор, пока не узнаю причину моего
задержания.

- Вы обвиняетесь в попытке изнасилования, - сказал Костенко и чуть
откинулся на спинку стула: он с напряженным вниманием следил за реакцией
Кешалавы на предъявленное обвинение. Как правило, человек, совершивший
особо крупное преступление, узнав, что его обвиняют в другом, менее
серьезном, выдает себя вздохом облегчения, улыбкой, переменой позы,
наконец. Однако Кешалава по-прежнему был очень спокоен, и выражение его
красивого лица ничуть не изменилось.

- Вот как? Кто же меня в этом обвиняет?

- Вас обвиняет в этом актриса Торопова.

- Простите, но среди моих знакомых Тороповой нет.

- Елена Георгиевна Торопова - не знаете такую?

- Ах, это Леночка? Вы так торжественно произносили фамилию, будто
речь идет о Софи Лорен.

- Значит, Леночку Торопову вы знаете?

- Да.

- Где вы с ней познакомились?

- В Сухуми, на съемках.

- Вы признаете себя виновным?

- Нет, не признаю.

- Тогда я повторю мою просьбу: напишите мне, как вы проводили
последние три месяца, где жили, чем занимались.

- Насколько я мог вас понять, меня обвиняют в попытке изнасилования.
Я познакомился с Леночкой в Сухуми неделю назад. Почему вам требуются
прошлые три месяца? Я не совсем увязываю обвинение с вашей просьбой.

- Обстоятельства, сопутствовавшие вашему посещению номера Тороповой,
таковы, что они, именно они, эти обстоятельства, - медленно говорил
Костенко, затягиваясь и делая длинные паузы, - вынуждают меня просить вас
об этом. За последние три месяца были зафиксированы серии подобного рода
изнасилований. Ясно?

- Каковы эти обстоятельства?

- Ну, знаете ли, у нас получается какой-то непорядок: не я вас
допрашиваю, а вы меня, Виктор Васильевич. Если вам не угодно написать о
том, где и как вы жили последние три месяца, мне придется задавать
конкретные вопросы. Предупреждаю об ответственности за дачу ложных
показаний, - сказал Костенко, включая магнитофон. - Вам об этом известно?

- Читал в романах.

- Следует понимать так, что вы к судебной ответственности не
привлекались? - Костенко прищурился.

- Именно так.

- Сегодня у нас пятнадцатое сентября. Меня интересует, где вы
находились пятнадцатого июня.

- Я дневников не веду. В июне я жил на море.

- Где именно?

- У меня расшатана нервная система, поэтому я долго нигде не
засиживался. Бродил по берегу, забирался в горы. Июнь - месяц теплый,
спать можно всюду.

- Значит, вы все эти месяцы ни в гостиницах, ни на частных квартирах
не жили?

- Ну почему же? Жил, конечно. И в Сочи жил, и в Очамчири, и в Гагре.
В Батуми жил, в Новом Афоне. Получить номер довольно трудно, поэтому точно
вам ответить, в каких именно городах я ночевал в гостиницах, не могу, но
вы это легко установите, обратившись к администраторам.

- Вот я и хочу это сделать. Только надо, чтобы вы помогли мне. В
каких именно городах из перечисленных вами вы останавливались в отелях?

- В Сочи я жил в "Интуристе". В Батуми - тоже. В Гагре я, кажется,
ночевал на частных квартирах.

- Адрес не помните?

- Точный не помню, где-то возле рынка.

- В Сочи вы были в июне? Или в июле?

- Что-то в конце июня. Я прошел пешком от Сочи до Сухуми - по берегу.

- Помогало?

- В чем?

- В лечении нервной системы.

- Да. Очень.

- Собирались в этом году продолжить занятия в аспирантуре?

- Почему "собирались"? Я собираюсь это сделать, как только мы кончим
рассмотрение предъявленного мне вздорного обвинения.

- Вы убеждены, что врачи позволят вам это сделать?

- Да, я прошел комиссию.

- Когда?

- Неделю назад. Ваши сотрудники отобрали все мои документы - там есть
справка врачебной комиссии.

- А что у вас было с нервами?

- Усталость, раздражительность, бессонница.

- Элениум пили?

- Нет, у меня были другие медикаменты.

- Раздражительность прошла?

- Почти.

- Усталость?

- Прошла совсем.

- Сон?

- Наладился.

- Спали под шум волн?

- Именно.

"Оп! - отметил для себя Костенко. - А зачем снотворное в кармане,
если сон наладился?"

Костенко просмотрел несколько листков на столе и спросил рассеянно:

- Скажите, а как к вам попали эти самые драгоценные камни? Гранаты?

- Не понимаю вопроса.

- Вы оставили в номере у Тороповой три крупных драгоценных камня.

- Здесь какое-то недоразумение.

- Вы не верите Тороповой?

- Если она говорит, что я оставил у нее камни, то, конечно, я не могу
ей верить. Если бы вам это говорили свидетели...

"Парень хорошо изучил кодекс, - снова отметил Костенко. - Гвозди бьет
по шляпке".

- Вы к ней в номер входили?

- Да.

- Зачем?

- Чтобы донести ее сумку с костюмом и пальто.

- А что было потом?

- Потом я зашел в отель "Абхазия" к моему тбилисскому знакомому,
переночевал у него - было ведь около трех часов утра - и назавтра уехал в
Сочи.

- Поездом?

- Нет, на попутной машине. А оттуда я прилетел в Ленинград.

- А зачем вы приехали в Ленинград?

- Я обязан отвечать на этот вопрос?

- Обязаны.

- В Ленинграде меня консультировал профессор Лебедев, и я решил
показаться ему перед тем, как приступить к занятиям.

- Вы помните фамилию вашего знакомого, у которого вы ночевали в
"Абхазии"?

- Конечно. Гребенчиков Анатолий Львович.

- Адрес?

- Я не знаю его адреса. Он преподаватель математики в нашем
институте.

- В какой клинике работает профессор Лебедев?

- В военно-медицинской академии.