Чтение 9–й страницы книги ~Первое дело Мегре~

в клуб.

"...инспекторам рекомендуется иметь фрак, смокинг и пиджак..."

Мегрэ посмотрел на себя в зеркало, установленное на стойке позади
бутылок, и горько усмехнулся. Вероятно, и желтые перчатки? И палку с золотым
набалдашником? И светлые гетры на лакированных туфлях?

Ну и повезло же ему с первым делом! Он мог бы проникнуть в любой дом - к
мелкому буржуа, лавочнику, босяку, старьевщику. В этом, думалось ему, нет
ничего трудного. Но особняк с его подъездом, что казался Мегрэ внушительнее
входа в храм с мраморным цоколем, с его двором, где мыли лимузин для одного
хозяина, прежде чем запрячь призовую лошадь для другого!

Кальвадос! Ничего другого не оставалось. Он будет держаться до победного
конца. Пробудет здесь, в "Старом кальвадосе", столько, сколько потребуется.

Он не заметил, чтобы госпожа Луи выходила со двора. По-видимому, она не
каждый день отправлялась за покупками; должно быть, в доме есть запасы.
Правда, эти господа, надо полагать, завтракают вне дома.

Жюстену Минару - тому повезло. Он в деревне и разыскивает Жермен Бабэф...

"Вы думаете, что ваша жена?.."

"Какое это имеет значение!"

Госпожа Мегрэ как раз сегодня затеяла генеральную уборку.

"Ты считаешь, что на это стоит тратить время? - сказал он ей. - Мы ведь
здесь не заживемся! Найдем квартиру в более приятном районе".

Он и не подозревал тогда, что и тридцать лет спустя они по-прежнему будут
жить на бульваре Ришар-Лену-ар, только увеличив свою квартиру за счет
соседней.

В половине двенадцатого в "Старом кальвадосе" появились, наконец, первые
посетители - художники в белых блузах, по-видимому, завсегдатаи бара, ибо
один из них приветствовал хозяина фамильярным:

- Салют, Помель!

Они начали с того, что, стоя, осушили рюмку аперитива и, прежде чем
усесться за столик у окна, познакомились с меню, выписанным на грифельной
доске.

В полдень все столики были заняты, и госпожа Помель то и дело выходила из
кухни с тарелками в руках, а ее муж в это время обслуживал посетителей
вином, то спускаясь в погреб, то подымаясь в зал. Большинство посетителей -
Мегрэ без труда угадал это - были рабочие с соседней стройки, но попадались
среди них и кучера, чьи кареты стояли у дома.

Мегрэ очень хотелось позвонить комиссару и посоветоваться с ним. Он
слишком много ел, слишком много пил и чувствовал себя отупевшим. Будь он
сейчас на месте флейтиста, в Уазе, он бы, можно не сомневаться, прилег бы
прямо на траву где-нибудь под деревом и, прикрыв лицо газетой, сладко бы
задремал.

Мегрэ начинал терять веру в себя, вернее, в свою профессию. Ну что это за
работа для мужчины - целый день болтаться в бистро и следить за домом, где
ровным счетом ничего не происходит?! Все посетители ресторана занимались
каким-то определенным делом. Париж кишмя кишит людьми, и большинство из них
знает, куда и зачем они идут! Никто из них не обязан пить каждые полчаса
рюмку кальвадоса с каким-то странным типом, глаза которого все больше и
больше мутнеют, а улыбка становится какой-то тревожащей.

Мегрэ был убежден, что Помель издевается над ним. Но что ему оставалось
делать? Выйти и стоять столбом посреди тротуара под палящим солнцем на виду
у всех?

Вся ситуация напомнила Мегрэ об одном нелепом происшествии, которое чуть
не привело его к уходу из полиции. Случилось это каких-нибудь два года
назад. Он исполнял обязанности полицейского агента, которому полагалось
следить главным образом за карманными ворами, орудовавшими в метро.

"фуражка, шейный платок, поношенный пиджак..."

В то время он еще свято верил во все эти истины. Нс-существу, и до сих
пор верит в них. Так вот, тогда он поднимался по лестнице станции метро, что
против универсального магазина "Самаритен", и прямо перед ним какой-то тип в
котелке ловким движением срезал ридикюль у пожилой дамы. Мегрэ бросился к
нему, выхватил ридикюль из черного бархата и попытался задержать вора, но
тот истошным голосом завопил:

"Держите вора!"

Вся толпа накинулась на Мегрэ, а господин в котелке тем временем
незаметно ретировался...

Он уже начал подвергать сомнению показания своего друга Жюстена Минара.
Что ж такого, в конце концов, что окно на третьем этаже открылось? А дальше
что? Каждый имеет право открывать свои окна, когда ему вздумается. Мало ли
что бывает! Бывают лунатики, бывает, что люди кричат во сне...

"Старый кальвадос" начал пустеть. Хозяин и хозяйка с самого утра так и не
перебросились ни единым словом, делая каждый свое дело молча, как в отлично
отрепетированной пантомиме.

Наконец, в двадцать минут третьего, Мегрэ был сполна вознагражден. По
улице медленно катил большой автомобиль. Это был серый "дион-бутон". За
рулем сидел шофер в больших очках и кожаном пальто.

Автомобиль, не останавливаясь у дома Жандро, медленно проехал мимо, и
Мегрэ заметил, что пассажиров в нем нет. Бросившись к окну, он успел
разглядеть номер: "Б. 780".

Пытаться догнать автомобиль, свернувший за угол улицы Фонтен, не имело
смысла. Мегрэ с бьющимся сердцем остался на месте, и не позже чем через пять
минут серый "дион-бутон" снова так же медленно проехал мимо дома.

Повернувшись к стойке, Мегрэ заметил, что хозяин ресторана пристально
смотрит на него. О чем он думает?.. Помель ограничился тем, что наполнил две
рюмки и придвинул одну из них посетителю.

"Дион-бутон" больше не показывался. Это был тот час, когда в садах
Версаля кордебалет Оперы изображал нимф перед нарядной толпой. Сотни тысяч
людей, сдавивших друг друга, дети на плечах отцов, красные шары, трепещущие
в воздухе, продавцы кокосовых орехов и бумажных флажков...

А на улице Шапталь жизнь понемногу замирала. Только одинокая карета,
проезжая по брусчатой мостовой, изредка нарушала тишину.

Без десяти четыре появился Луи. Поверх полосатого жилета он надел черный
пиджак. На голове красовался черный котелок. С минуту он постоял у подъезда,
потом раскурил сигарету, самодовольно любуясь колечками дыма, и не спеша
зашагал в сторону улицы Фонтен. Мегрэ видел, как он вошел в табачную лавку
на углу.

Вскоре он вышел оттуда и вернулся домой. На один миг взгляд его
задержался на вывеске "Старого кальвадоса". Но на улице было столько света,
а в баре так темно, что он вряд ли мог узнать секретаря комиссариата
квартала Сен-Жорж.

Ждал ли он кого-нибудь? Или колебался, какое принять решение?

Он дошел до угла улицы Бланш, там, казалось, увидел кого-то, кого именно
- Мегрэ не мог рассмотреть, а затем ускорил шаг и исчез из виду.

Мегрэ хотел было последовать за ним, но что-то удержало его. Он
чувствовал на себе беспокойный взгляд хозяина. Нужно найти правдоподобное
объяснение для такого поспешного ухода, спросить, сколько он должен,
рассчитаться, а когда он после всего этого очутится на улице Бланш,
дворецкий будет уже далеко.

Ему пришел на ум другой план: спокойно уплатить по счету, воспользоваться
отсутствием Луи и, позвонив в дом Жандро, спросить мадемуазель Жандро или
юную Мари.

Он не сделал ни того, ни другого. Пока он размышлял, по улице проехал
фиакр, повернувший с улицы Бланш.

Кучер в кожаной шапке, внимательно вглядываясь в номера домов,
остановился у особняка Жандро. Он безмятежно сидел на облучке и, казалось,
просто выполнял полученное распоряжение.

Прошло не более двух-трех минут. В подъезде мелькнула мышиная мордочка
Мари, ее белый фартук и кружевной чепец. Затем она исчезла и вскоре
появилась вновь с саквояжем в руках и, внимательно оглядев улицу,
направилась к фиакру.

Мегрэ не мог, конечно, расслышать, что она сказала кучеру. Последний, не
подымаясь с сиденья, взял у нее саквояж и поставил рядом с собой.

Мари, весело подпрыгивая, вернулась в дом. Талия ее была тонка, как у
стрекозы, а сама она была такая маленькая, что казалось, ей даже тяжело
нести копну своих пышных волос.

Она скрылась в доме, но через минуту ей на смену появилась высокая
плотная женщина в темно-синем костюме и голубой шляпе с белой вуалеткой в
крупный горошек.

Почему Мегрэ покраснел? Не потому ли, что видел эту особу в одной сорочке
в неприбранной комнате служанки?

Конечно, то была не горничная. Это могла быть только Лиз Жандро, которая,
несмотря на спешку, с большим достоинством, слегка покачивая бедрами,
направлялась к фиакру.

Мегрэ был так взволнован, что чуть было не прозевал номер фиакра: "48".
Но он тут же опомнился, записал номер и вторично залился краской под
пристальным взглядом Помеля.

- Такие-то дела! - вздохнул последний, прикидывая, какой бы выбрать
крюшон.

- Какие именно?

- Вот так оно происходит в порядочных семьях, как принято говорить.

У него был вид именинника. Однако он не улыбнулся и сухо спросил:

- Вы этого дожидались?

- Простите?..

На лице хозяина отразилось презрение, и он, насупившись, придвинул Мегрэ
новую рюмку, словно бы хотел сказать: "Ну раз уж вам угодно играть в
прятки!.."

И Мегрэ, спохватившись и желая снова обрести расположение толстого
ресторатора, сказал:

- Это мадемуазель Жандро, верно?

- Кофе "Бальтазар", совершенно правильно, мосье. И, как я полагаю, мы не
так уж скоро снова увидим ее на нашей улице.