актеры, уже заплывшие жирком псевдопрофессионализма, мне не нужны умельцы,
работающие "что надо? Сделаем!". Мне требуется цельный тугой человеческий
материал, преодолевая сопротивление которого, я творю спектакль.
известно, - событие столичного театрального сезона, - похвастался Горский
и вдруг вспомнил, что надо удивиться: - Какого хрена ты к нам забрел?
правдоподобнее:
службу - глухо. Вот и вспомнил, что ты с ним по корешам.
гений. А гений вряд ли помнит, знаком или не знаком Курдюмов Кузьминскому
или наоборот.
по-обывательски хихикнул гений. - Дома, говоришь, тоже нету? Странно, он
мне звонил совсем недавно...
понадобился?
который бы смог пронспонсорить одну картину по моему сценарию. Хотя бы
фонд заработной платы, а то ведь и людей не наберешь.
тотальной попсе все решают бабки...
кривлявшихся на сцене девиц. Безбоязненно подошла, из любимиц, видимо.
Кокетливо поморгала зелеными глазками и высказалась:
она, грустно так проговорила, очень ей хотелось в кино сниматься.
алфавите Курдюмова. Неужто немыслимая удача? Кузьминский за рукав
осторожно остановил собравшуюся было уйти Алусю. Сделал творчески
заинтересованное лицо, тотчас задумчиво затуманился им и спросил
проникновенно:
зелеными глазками. Девка оторви да брось, бой-девка.
Адамчик?
репетицию, - педагогично заметил гениальный режиссер и строго напомнил: -
Перерыв кончается через пять минут.
Кузьминского.
вслед.
объяснил свое волнение вполне удовлетворительно: - А мой дурачок режиссер
все копается, ищет. Вот она, в десятку!
И цветочков прикупил у метро. Она, ясное дело, торопилась, опередила всех,
выпорхнула из адамовой клетки первой. Светлые волосы умело распущены,
влажно подкрашенный рот сексапильно полуоткрыт, подведенные глаза
полуприкрыты. Прикид - фирма, и фирма недешевая. Подкармливают тебя, дева,
и надо полагать, за дело подкармливают.
букет.
прелесть.
спектаклем. Но учтите, рыцарь, я очень далеко живу.
арки двора, в котором размещался слегка подновленный двухэтажный
театральный барак. Так все-таки пошла перка или не пошла? Он открыл
дверцу, предлагая даме сесть, подождал, когда она усядется, уселся сам,
включил зажигание и только тогда решился, наконец, спросить: - Так куда же
мы едем?
двенадцать тридцать девять, и любитель театрального искусства
Курдюмов_И.В. Кузьминский вырулил на Новослободскую и покатил к центру.
Хорошее у него было настроение, бодрое, он даже засвистел "Страну
Лимонию", но спохватился и перешел на речь:
день?
формально, предстоит мучительный, но необходимый обряд кинопробы.
призналась: - Не знаю, как к вам обращаться. Нас Адам Андреевич даже не
представил.
Победитель.
Дзержинского, через старую площадь...
Алусин профиль на слегка испоганенные мстительным людям серые здания с
опечатанными подъездами. Алуся посмотрела на здания, посмотрела на Виктора
и, глядя уже вперед, свободно призналась:
однокомнатную квартиру выбить помог. Папе, маме и братику двухкомнатную
малогабаритную дали, а мне, как работнику искусства, однокомнатную, -
видно было, что рассказывать о своей роскошной жилплощади для нее -
удовольствие.
раздраженно спросил Кузьминский. Она посмотрела на него, как на юродивого.
Серпуховская, Даниловская, Варшавское шоссе, направо, Севастопольский
проспект, Литовский бульвар. Приехали.
несусветного громадного для того, чтобы быть уютным жильем, белого с
красным дома, и, выпорхнув, легко предложила:
тут же в порядке интеллигентной отмазки засомневался: - Но вам же
отдохнуть надо перед спектаклем?
Правда, в новой трактовке: если в традиционной основе реплики был глагол,
то она переложила смысловой акцент на существительное. Мы, мы отдохнем!
женщине, в жилье которой неожиданно появился мужчина, стремительно
засуетилась, стараясь незаметно убрать отдельные деликатные детали
дамского гардероба, разбросанные ею в утренней спешке. Пряча собранные
причиндалы за спиной (так уж смущалась, уж так смущалась!), изложила ему
план дальнейших действий:
мигом приготовлю кофе. Присаживайтесь, Виктор, присаживайтесь.
желто-зелено-черной тряпкой и слегка пыльной к тому же. Афиши кругом,
размашисто и жирно написанные фломастером автографы почетных гостей этого
дома прямо на стенах между развешанными куклами и масками, на полках не
фарфор, не хрусталь, а граненые стаканы, пол-литровая банка и зеленые
дешевые бутылки, вместо стульев - непонятные холмики, прикрытые лоскутами
той же ткани, что и на тахте, на полу - проигрыватель - убогие попытки
создать нестандартный богемный уют. Виктор встал, подошел к проигрывателю,
глянул на него сверху. Ни неснятой пластинке было написано по-английски
"Диана Росс". Диана или Дайана? Не важно, в общем, Росс. И пусть будет
Росс. Он запустил пластинку и вернулся на тахту.
легкое, она прослушала музыку самую малость и пригласила:
выключенной плите - варварски заваренный в кастрюле кофе, а на тумбе -
отдельно - уже наполненные рюмки, чем-то желтым, коньяком, наверное. Не
садясь, Алуся одну рюмку протянула Виктору, а другую взяла сама.