туман. Белыми нитями висела морось. Все было кончено. Клейст ошибся. Мы
все-таки умрем в этой каменной, мокрой и холодной яме.
такой... Дозвольте, господин офицер?
вдруг, продолжая улыбаться, замер, будто прислушиваясь - как Клейст,
неуверенно покачался мгновение и упал, точно так же, лицом вниз - брызнула
вода, и с шуршанием осела щебенка.
Бронингеме, Лайош Сефешвари, сотрудник лаборатории математической
лингвистики при втором отделе (семантика) Научного комитета, в частном
разговоре с Жюлем Марсонье, руководителем этой же лаборатории, и в
присутствии других сотрудников, помявшись, сказал примерно следующее:
день какое-то странное ощущение. Будто бы вам грозит опасность... Будто бы
- несчастный случай, именно сегодня... Вы извините, шеф, что я говорю об
этом...
воспринял его как неудачную шутку, отношения в лаборатории не сложились, -
поморщился, посоветовал не переутомляться. После чего вышел на улицу и был
сбит грузовиком, который вел пьяный американский солдат.
что ему двадцать восемь лет, он не женат, в Секторе четыре года,
специальность - иерархия систем. Предчувствие у него возникло абсолютно
неожиданно. Во время обсуждения совместной статьи он вдруг понял, что
доктор Марсонье скоро умрет. Совершенно отчетливое ощущение. Он даже
увидел картинку: громыхающая машина, как носорог, подбрасывает в воздух
растопыренное человеческое тело. Да, он знал, что это Марсонье... Нет,
просто догадался и все... Временная привязка чисто интуитивная - трое
суток... Он не предупредил раньше, потому что как-то глупо: научный
работник и вообще... В последнюю минуту замучила совесть, вдруг что-то
есть...
пятнадцати до двадцати лет, то есть, не поддающиеся немедленной проверке.
Но почти сразу же были выявлены еще семеро прорицателей. Плачек и
Ранненкампф, например, пришли сами, узнав подробности о гибели Марсонье.
Через сутки число их достигло пятидесяти. Оказывается, такие случаи
отмечались и раньше - по разряду легенд. "Пророками" их назвал Грюнфельд,
когда давал шифр первичной разработке. Не совсем верно. Предсказания
касались исключительно судеб отдельных людей: момент и обстоятельства
смерти. Ничего кроме. Впрочем, и этого было достаточно. Поиск велся
открытым способом - информацию о "пророках" передали все зональные
агентства. Десятки тысяч людей тронулись, будто подхваченные ветром.
Бензиновый рев повис над международным шоссе. Пропускные пункты Комитета
были опрокинуты. "Аэр-Галактика" назначила восемьдесят дополнительных
рейсов. Город превратился в кипящий муравейник. Спали на мостовых, спали
на чердаках и в подвалах. Пили тухлую воду из термосов. Банка собачьих
консервов стоила пятьдесят долларов. Грузовики с продовольствием застряли
в хаосе брошенных автомашин. Жажда _узнать_ пересиливала все. Местная
карта напечатала полный список "пророков". Редактора привлекли. Но поздно
- встали вооруженные очереди. Полиция была бессильна. Муниципалитет
колебался, не решаясь запросить войска. Правительство колебалось, не
решаясь их послать. Научный Комитет колебался, не решаясь принять
чрезвычайные меры. Неизвестно, с чего началось. Кажется, Эрих Венцель,
астрофизик из Гамбурга, предсказал ужасную и скорую смерть
одиннадцатилетней девочки, дочери местного жителя. Что и исполнилось -
буквально через час. Слух облетел город. Одновременно Кнудсон приговорил
шестнадцать человек подряд - еще до конца года. Так или иначе, разорвалось
как бомба: Пророки не предсказывают будущее, а создают его!.. Первым
запылал дом Венцеля. Толпа не пропустила пожарных. Занялся весь квартал.
Сам Венцель к тому времени был уже мертв. Все вдруг сошли с ума. Поджигали
собственные квартиры. Выбрасывали и топтали телевизоры. Приборы вообще.
Хрустела стеклянная мука. Разбивали опоры энерголиний. Город задохнулся в
огне. Убивали каждого, у кого на рукаве была нашивка Научного Комитета.
Погиб Кампа, погиб Левит, оба Диспенсера, погиб Рогинский - он пытался
остановить вакханалию. Хольбейн вырвался чудом - раненый, ослабевший от
потери крови. Он сообщил о "Бойне". Комитет уже не мог ничего решить: в
Столице начался мятеж, и гвардейцы обстреливали здание Центра. Помощи не
было. К вечеру горел весь город. Сотрудники лаборатории бежали в сельву.
Не уцелел ни один пророк. Ревущая толпа вышибла экраны на пультах слежения
за Зонами, раздробила аппаратуру и забросала мазутными факелами корпуса
Биологического контроля.
базы, которая могла бы служить основой для Контакта. Тогда уже
догадывались, что руканы представляют собой коллективный организм и
контакт с одиночным руканом невозможен даже в принципе. Догадывались
также, что новорожденные особи - суть незрелые, и работать имеет смысл
лишь с дифференцированными руканами, прошедшими специализацию и
включенными в хоровод. Требовалось - сделать шаг. После длительных
колебаний Научный Комитет дал санкцию. Соблюдая все возможные
предосторожности, в период умеренного танца из периферии хоровода были
извлечены три зрелых рукана. Сопротивления они не оказали и прекратили
пляску как только силикатовые сети оторвали их от земли. Реакция Оракула
была нулевой. Вертолеты напрасно висели над танцплощадкой. Руканов
доставили на полигон в шестидесяти километрах от Заповедника.
Освобожденные, они исполнили "сонный менуэт" - ситуация удивления, по
шкале Рабды, а потом перешли к обычному безумству движений. Килиан начал
работу немедленно. Полигон был экранирован. Один из руканов оказался
говорящим. Группа записала две ариозы с промежутком в пятнадцать минут.
Это облегчало дело. Были использованы простейшие тесты на разумность. Как
и прежде - без успеха. "Танец блох" сменился "оргией демонов". Руканы
стонали. Трава вокруг них пожелтела. У Килиана был план. Основанный на
теории культур-близнецов. Он полагал, что руканы все-таки посредники,
информация передается экстрасенсорно - на частоте энцефалоритма.
Необходимо включиться в танец специально подготовленному человеку. Судьба
Борхварта его не пугала. Он накачался стимуляторами - на трое суток, и
грезил "Завещанием Небес". Эксперимент можно было прервать когда угодно,
разъединив танцоров. Первый этап прошел успешно Бесстрастные камеры час за
часом фиксировали, как профессор, крупнейший специалист по психологии
Контакта, автор многочисленных книг и лауреат международных премий, словно
первобытный дикарь, выделывает сложнейшие па какой-то доисторической
румбы, на редкость немузыкально вскрикивает, ухает, бьет себя ладонями по
ляжкам и вообще наслаждается вседозволенностью. Группа сочувствовала шефу
и рассчитывала на богатейший материал. Эксперименту придавали большое
значение. Данные уже в сыром виде распечатывались по всем подразделениям,
был применен сплошной фитанализ - одновременно писались тысячи параметров,
еще двое сотрудников ждали - сменить Килиана или подключиться параллельно,
как только будет результат. Первые симптомы отметил Координирующий центр
Единой американской компьютерной системы (ЕАКС): начал стремительно
возрастать расход операционного резерва компьютеров. Какой-то лавиной. В
геометрической прогрессии. Выглядело это так, словно отраслевые блоки один
за другим получали мощнейшую задачу - вне всякой очереди - и чтобы решить
ее, сбрасывали все второстепенные нагрузки. Прежде всего - заводы,
транспорт, торговые операции. Что было естественно. Оракул лишился сразу
трех активных элементов мозга. Резерва не было: Инкубатор поспешно
затягивался фиолетовым дымом, забурлили чаны, сладкий, тягучий дождь
застучал по шляпкам "грибов" в Чистилище, но эмбриогенез каждого рукана
занимал не менее суток, и, пытаясь ликвидировать неожиданный дефицит,
Оракул обратился непосредственно в ЕАКС. Можно представить, какова
суммарная мощность всех девяноста руканов, составляющих хоровод, если
изъятие всего троих потребовало компенсации в виде одиннадцати тысяч
компьютеров. Зональные блоки по двести-триста машин просто захлебнулись в
информации. Тонули, как камни, один за другим. Поле молчания росло.
Отключались целые ветви - уже спонтанно. ЕАКС разваливалась на глазах.
Электронная чума бесшумно расползалась по континенту, грозила перекинуться
через океан. Операторы в Центре застыли у беспомощных пультов. Падали
белые секунды. В страшной тишине - город за городом - рушился мир.
Возвращался к первобытному хаосу. Неизвестно, чем бы это кончилось, каким
катаклизмом, но Оракул взял на себя главный координационный блок. Подавив
оба слоя зашиты. С этой минуты вся ЕАКС как единое целое стала работать
исключительно на него. Практически, она перестала существовать для Земли.
- Это был непрерывный кошмар, - говорил потом генеральный директор Системы
доктор Маргес. - Словно кто-то невидимый мягкими, но безжалостными
пальцами взял нас за шиворот и оттащил в сторону. Именно так - мягко, но
непреклонно. Неприятнейшее ощущение. Чувствуешь себя муравьем, бегущим по
краю стола, могут прихлопнуть в любую минуту... - По его приказу техники
системы попытались отсечь энергоснабжение ЕАКС - станции задыхались,
аритмия была колоссальная, но Оракул, в считанные секунды насквозь
прозвонив сеть, развернул на себя весь силовой спектр. Горели провода,
лопались пудовые изоляторы. Громадный поток энергии низвергался в
бездонную пропасть. Ухнули щиты, в пыль разлетелись предохранители. Мрак
лег на континент. Транспортные реки, не регулируемые более твердой рукой,
хлынули из берегов. На сотни миль, сверкая лаком, протянулся железный
бурелом. Кричали забытые пароходы в океане. Около двух тысяч самолетов,
отчаянно взывая к земле, как листья в бурю, кружились над аэродромами,
Белоусов Валерий
Шилова Юлия
Круз Андрей
Зыков Виталий
Шилова Юлия
Майер Стефани