Чтение 9–й страницы книги ~Третий Вавилон~

- "Безумный Ганс"? - спросил я.

- Не перебивайте, - властно сказал собеседник. - У вас диктофон не в
порядке? За последние трое суток семь человек из группы погибли при
неизвестных обстоятельствах. По официальной версии - нуждаются в отдыхе и
отправлены в горы. На самом деле после вскрытия тайно, под чужими именами,
похоронены на кладбище в Скайла. Еще четверо увезены в специальную
клинику. Диагноз - шизофрения. Конкретное содержание работы строго
засекречено. Но некоторым данным Трисмегист усиленно занимается вопросом о
действиях русских партизан под Минском в интервале: август - октябрь
тысяча девятьсот сорок второго года, заказаны все мемуары по этому поводу,
заказаны карты местности, заказаны документы из немецких архивов. Обращаю
особое внимание на то, что два дня назад создана так называемая "Шахматная
секция". Помимо демиургов туда включены три настоящих шахматиста в
категории мастера спорта. Фамилии установить не удалось. Один из
шахматистов - участник международного турнира в Аделаиде (Австралия) в мае
прошлого года...

Что-то треснуло над "Храмом Сатаны", и оттуда к черному небу, раздвигая
сырую темень, взлетели огненные красные шары, заливая лес фотографическим
светом.

Началась месса.

- Отступите в тень, - приказал мне собеседник. - Вы слишком на виду.

Он был в синем хитоне с нашивками низших степеней, а лицо - хищное,
крючковатое, птичье.

- Так вы демиург? - спросил я.

- Не перебивайте. Трисмегист усиленно собирает мозаику. Цитирую:
"Нострадамуса можно установить путем прямого экстрасенсорного контакта по
биографическим признакам". Принцип "слепого адресата". Расшифровка
принципа неизвестна. - Демиург перевел дыхание. - Еще раз подчеркиваю:
сорок второй год, леса под Минском. Все. Теперь вопросы.

- Один вопрос, - сказал я. - Почему вы решили передать эти сведения?

- Вы не поймете.

- А все же?

Демиург сморщил резко заостренный нос.

- Меньше боли, меньше невыносимого суицида, меньше смертельной правды -
некоторое оздоровляющее начало, это как лекарство. Истина убивает... - Он
раздраженно отмахнулся рукой. - Хватит. Следующая встреча - на Святую
Вальпургию. Раньше мне не вырваться. У ухожу первый, не пытайтесь выяснить
мое имя - вы все погубите...

Опять вспыхнуло, и шары затрещали. Когтистая лапа сатаны давила их в
небе. Я увидел, что демиург повернулся, но почему-то не уходит, - он стоял
странно покачиваясь, будто пьяный, а потом упал лицом вперед, и хитон его
задрался, обнажив мускулистые ноги в плетеных римских сандалиях, какие
обязан носить каждый посвященный. Я нагнулся над ним и попытался поднять.
Зрачки его закатились. Он был мертв.

От леса, от сплетенных пурпурных теней, отделился Бьеклин с пистолетом
в руке и тоже посмотрел, - собирая в мелкие складки кожу вокруг глазниц.

- А ведь я даже не успел выстрелить, - растерянно сказал он.

6. В ЛЕСАХ ПОД МИНСКОМ

Гауптштурмфюрер похлопывал стеком по черному сияющему голенищу.

- Хильпе! Вы уверены, что за ночь ни одна собака не выскочила из этой
паршивой деревни?

- Так точно, господин гауптштурмфюрер! Я лично проверял караулы.

Староста, мнущий картуз поодаль, подтверждая, затряс клочковатой,
сильно загорелой яйцеобразной головой.

- Нихт, нихт... Все по хатам...

- Что он бормочет?

Он говорит, что все жители деревни на месте, господин гауптштурмфюрер!

- Смотрите, Хильпе, вы головой отвечаете за секретность операции.

- Так точно, господин гауптштурмфюрер!

Маленький полный Хильпе тянулся на носках, но едва доставал до
подбородка офицеру СС.

- Вы двинетесь через час после нас. Направление - деревня Горелое. Там
ссадите людей, скрытно выйдете к Мокрому Логу и займете позиции на краю
леса, перекрыв выход из болот. У вас будет три пулемета. Кажется, вам
что-то неясно, Хильпе?

- Болото непроходимо, господин гауптштурмфюрер, - низенький Хильпе даже
взмок от того, что приходилось возражать начальству. Но гауптштурмфюрер
благосклонно кивнул.

- Правильно, Хильпе. Непроходимо. Именно поэтому Федор поведет свой
отряд туда.

- Есть там тропки, герр комендант, - подобострастно сказал староста,
напряженно прислушивающийся к гортанным звукам чужой речи. - На карте оно,
правда что не того, а тропки есть, - местные ходят... Проведем вас, можете
не сомневаться...

- Ваша задача, Хильпе, сдерживать партизан до тех пор, пока не подойду
я с двумя ротами. Мы прихлопнем Федора на окраине болот. - Гауптштурмфюрер
поднял одутловатое с прозеленью бессонницы лицо к озаренным верхушкам
берез и длинно вдохнул прохладу хрящеватым носом. - Какое утро, Хильпе! Да
у вас тут просто санаторий... Перед выходом деревню сжечь!

- Слушаюсь, господин гауптштурмфюрер!

Утро в самом деле было чудесное и, когда машины, скрежеща на
проваленной дороге, пятнистыми тушами зарылись в лес, то солнце уже
вытекло из горизонта и теплое туманное золото его обволокло воздух.
Вспыхнули сухие иглы на соснах. Загомонили птицы. Пестрая сорока,
выдравшись из ветвей, уселась на самую макушку и заверещала, напрягая все
свои мелкие силы. Связной отряда, примостившийся в развилке могучих лап,
вздрогнул и чуть не выронил бинокль.

- Тьфу ты, зараза! - в сердцах сказал он.

Отсюда, со всхолмленной высоты, грузовики казались безобидными
навозными жуками, которые едва-едва скребут лапами по желтой глине. Но за
ними в хрупкую и прозрачную сентябрьскую голубизну поднимался черный столб
дыма.

- Что делают!

Обдирая колени, связной скатился вниз и побежал по хвойному склону в
распадок - там его ждала лошадь. Через полчаса - охлюпкой, подпрыгивая на
острой спице - он ворвался на поляну в красном сосновом бору и, бросив
поводья, растягивая губы вдоль десен, соскочил у бревенчатой землянки.

- Пропусти к командиру!

- А зачем тебе командир?

- Говорю: пропусти - срочное донесение...

И когда вышел коренастый бородатый человек, одергивающий гимнастерку за
широким ремнем, то связной фыркнул, как кот, - одной фразой:

- Идут, товарищ командир, четыре грузовика на Горелое, сам видел,
деревню подожгли, сволочи...

Командир задумчиво, будто не видя его потное, взъерошенное,
возбужденное лицо, кивнул: - Хорошо, отдыхай, - и вернулся в землянку, где
мигала редкими хлопьями коптилка на стене, а посередине, отъединенный
пустым пространством, горбился на шершавой табуретке человек в изжеванном
городском костюме:

- Как выглядит этот офицер?

- Гауптштурмфюрер Лемберг? - высокого роста, бледный, худощавый,
отечный, волосы белые, неприятно щурится все время, - сразу же, не
задумываясь, ответил человек. - Хильпе, комендант, - низенький, толстый,
суетливый, подстрижен бобриком...

- Ну, коменданта он мог видеть в Ромниках, - сказал привалившийся в
углу комиссар. Поправил ватник на ознобленных плечах и отхлебнул ржавый
брусничный чай из помятой кружки.

- А староста? - спросил командир.

Человек на табуретке опустил набрякшие веки. Он опять до осязания зримо
увидел продолговатую тесную комнату, в неживом полумраке которой
угадывались комод и громоздкий шкаф, а на вешалке подолами и рукавами
теснилась одежда. Он никогда раньше не видел этой комнаты. Он мог бы
поручиться. Шаркнула дверь - неуверенно, как больная, появилась женщина,
закутанная до самых глаз в толстый платок, подошла к окну и не сразу,
несколькими слабыми движениями отдернула плюшевые шторы. Проступил серый
тревожный отсвет, крест-накрест перечеркнутый полосками бумаги. А за ними
город, - город и река в гранитных берегах, подернутая шлепаньем дождя.

- Что с вами, Денисов?

Он очнулся.

- Извините, я не спал трое суток... Староста - лет пятидесяти, среднего
роста, почти лысый, на голове - клочья бумажные, очень темное лицо,
щербатый, все время улыбается, облизывает губы...

- Дорофеев это, больше некому, - определил комиссар. - Увертливый,
сволочь, никак до него не дотянуться.

- Ты вот скажи: проведет твой Дорофеев сотню человек через болота или
не проведет? - спросил командир.

- Проведет.

Тогда командир выложил на стол пудовые кулаки с надутыми узлами вен.

- Немцы двумя ротами вышли из Новоселка и движутся сюда по лесной
дороге, - сообщил он.

У Денисова ввалились небритые щеки.

- Ну что же сделать, чтобы вы поверили мне!..

- Вообще-то лучше, чем Бубыринские болота, места не придумаешь, -
неторопливо сказал комиссар. - Колдобина на колдобине, сам черт увязнет.
Но если проводником будет Яшка Дорофеев... Он тут лесничил и каждый омут
не хуже меня знает...

Командир с досадой впечатал кулаками по оструганным доскам.

- Задача!.. Это же только сумасшедший пойдет через Марьину пустошь, -
голое место, бывшая гарь, укрыться негде, перестреляют, как рябчиков. У