также был маленький, но он работал в нем один. На пустом столе находилось
только пресс-папье, письменный прибор, шляпа и нога Ольса. Это был блондин
среднего роста с густыми белыми бровями, спокойными глазами и хорошо
ухоженными зубами. Он выглядел заурядным, не привлекавшим к себе внимания
человеком. Но я знал, что он убил девять человек, трое из которых,
пытались убить его и уже считали, что он у них в руках.
марки "Энтрактес", постучал ею по губам и, откинув голову назад,
внимательно посмотрел на меня из-под полуприкрытых век.
как вы, хорошо сложенный, крепкий. А это какой-то мальчишка.
этим?
богатой девушке, а потом говорит "прощай" красивой даме и миллионам ее
долларов, то даже такой человек, как я, начинает задумываться. Я уверен,
что и вы чувствуете в этом какую-то тайну.
обижайтесь, дорогуша. - Он вышел из-за стола, ощупывая себе карманы, и
взял шляпу.
полицейских машин и сели в небольшой лимузин голубого цвета. Время от
времени подавая сигналы, мы выехали из города. Утро было свежее, воздух
наполнен ароматами, одним словом, жизнь казалась простой и приятной, если
только вас не одолевали какие-нибудь проблемы. Меня - да.
проехать тридцать миль, десять из которых - по городу. Ольс одолел их за
три четверти часа и, наконец, резко затормозил перед поблекшим
оштукатуренным порталом. Мы вылезли из машины. Перед нами тянулся длинный
мол, огражденный деревянными перилами из толстых белых досок. В конце мола
стояла группа людей, которые, перегнувшись через перила, смотрели в воду.
Сотни машин с жаждущими крови вампирами обоих полов останавливались по обе
стороны шоссе. Ольс показал свой значок, и мы прошли на мол, в резкий
рыбный запах, который не подавил даже ливший всю ночь проливной дождь.
сигарой.
покачивалась на волнах среди свай в конце мола. На ее палубе что-то
поблескивало в лучах утреннего солнца. Это был большой, черный, все еще
обвязанный цепями хромированный автомобиль. Стрела лебедки уже была
опущена и уложена на свое место на палубе. Вокруг автомобиля крутились
люди. По скользкому трапу мы сошли на палубу.
мужчиной в гражданском. Три матроса, составлявшие экипаж баржи, отошли к
рулевой рубке и спокойно жевали табак. Один из них вытирал мокрые волосы
грязным купальным полотенцем. Это, очевидно, был тот, кто нырял, чтобы
прикрепить цепи к автомобилю.
другая вырвана со своего места, но стекло осталось целым. Радиатор был
сильно помят, а лак и хром на всем кузове здорово поцарапан. Сидения были
мокрые и черные, но шины уцелели.
неестественным углом к телу. Это был тот самый элегантный молодой брюнет,
который еще совсем недавно так превосходно выглядел. А теперь у него было
белое с синевой лицо, тусклые под полуприкрытыми веками глаза и песок в
открытом рту. На его левом виске виднелся темный синяк, резко
контрастировавший с бледной кожей.
своей сигаре.
Один из них показывал пальцем место, где была проломлена ограда. Изломы
разбитых досок выделялись чистой желтизной, как у свежеспиленной сосны.
намного раньше, чем в городе, примерно в девять вечера. Доски в местах
переломов сухие, значит несчастный случай произошел когда дождя уже не
было. Здесь очень глубоко, поэтому машина не разбилась. Вероятно, во время
несчастья прилив еще не начался, иначе машину прижало бы к сваям. Это
позволяет предположить, что все произошло около десяти часов вечера, во
всяком случае не раньше. Машину заметили мальчишки, пришедшие сегодня
утром ловить рыбу. Мы вызвали плавкран, что-бы вытащить ее, и тогда
увидели этого парня.
искоса посмотрел на меня и затянулся сигарой, словно это была сигарета.
громко, что все обратили на него внимание.
приятель за рулем, но для меня достаточно.
в дождь... Пьяные вообще вытворяют разные странные вещи.
наполовину оттянут, а парня стукнули по голове. Я считаю это обыкновенным
убийством и так бы это и назвал, если бы кто-нибудь спросил меня.
спросили, то я говорю, что самоубийство. С первого взгляда видно, что
парень несся по молу по идеальной прямой. Следы еще видны, значит все
должно было случиться уже после дождя, как и сказал шериф. Прежде чем
свалиться в воду, он добавил газу, иначе не проломил бы ограду посередине
и приземлился бы в море на крышу... Он просто должен был бы несколько раз
перекувыркнуться. Отсюда вывод, что ехал он очень быстро, а с наполовину
вытянутым ручным газом сделать это не мог бы. Он мог вытянуть газ, когда
машина уже падала в море и, возможно, тогда же поранил себе голову.
обратился он к помощнику шерифа. Тот выразительно посмотрел на меня, потом
на экипаж баржи. Ольс понял намек. - Ладно, это потом, - сказал он.
и с черным портфелем в руке. Он поискал чистое место на палубе и поставил
на него портфель. Затем снял шляпу, вытер шею и засмотрелся на море, как
будто не знал, где находится и зачем его сюда вызвали.
ночью. Между девятью и десятью часами. Это все, что мы знаем.
голову, осмотрел синяк на виске, пошевелил голову в обе стороны и пощупал
ребра жертвы. Поднял неподвижную мертвую руку и бросил взгляд на ногти.
Опустил руку и посмотрел, как она упала. Потом отошел, открыл свой
портфель, достал бланки и стал писать под копирку, говоря вслух:
что в легких не должно быть много воды. Это также объясняет, почему
посмортное отвердение наступило так быстро после того, как он оказался на
воздухе. Советую вам вытащить его из машины, пока он еще окончательно не
закостенел. Тогда это станет не так просто.
нее такой же пристальный взгляд.
который не может определить время смерти в течение пяти минут, это для
меня что-то совершенно новое.
авторучку назад в карман.
том случае, если буду знать, во сколько он ужинал. И не установлю это в
течение пяти минут.
кровоизлияние произошло еще при жизни.
на мол. Перед порталом его уже ожидала санитарная машина.
шоссе и двинулся по трехрядной, омытой дождем автостраде в город, минуя по
пути холмы, сложенные желто-белым песком и поросшие мхом. Чайки парили над
морем, внезапно бросаясь вниз, на что-то, видимое среди волн только им
одним, а далеко у горизонта виднелась белая яхта, казалось висящая в
воздухе.
Шилова Юлия
Круз Андрей
Дальский Алекс
Корнев Павел
Каменистый Артем
Майер Стефани