Чтение 9–й страницы книги ~Тайна Пито-Као~

Петушка было несколько бледнее обычного, его потемневшие глаза смотрели
куда-то вдаль, пальцы вздрагивали. - Браво, браво, молодой человек! -
первым нарушил молчание Русанов. - Вы превосходный музыкант... Но где и
когда вам удалось приобрести все это?

- Родные хотели, чтобы я стал пианистом, - смеясь, сказал Петушок, - но
музыка пробудила во мне страсть к полетам и я вышел в летчики!

Андрей гордился другом и не скрывал этого. Нина смотрела на Петушка как-то
по-новому. Академик подошел к юноше и потрепал его за вихры. Петушок
ответил ему благодарным взглядом и по-детски смутился.

В углу на маленьком треугольном столике резко зазвонил телефон.

- Это меня, - сказал Константин Павлович, подходя к столику.

То, что он услышал, было, по-видимому, неожиданно и неприятно.

- Говорите яснее! - нервно крикнул он в трубку. - А где была дежурная? Ну,
знаете ли, это не оправдание. Немедленно машину. О господи, да перестаньте
оправдываться, когда это уже никому не нужно!

Он едва сдержался, чтобы не бросить телефонную трубку.

- Что-нибудь случилось, папа? - спросила Нина.

- Да... - Константин Павлович виновато посмотрел на гостей и, подумав,
сказал: - Я еду в клинику. А вы продолжайте без меня. Извини, дочь...

- Пожалуй, я поеду домой, - поднялся Русанов.

- Проводить вас? - спросил Дарсушев.

- Если хотите, поедемте вдвоем, - согласился Русанов. Андрей и Петушок тоже
встали, но Константин Павлович решительно произнес:

- Вас же я настоятельно прошу остаться. Не расстраивайте Ниночке такой
вечер.

- Пойдемте ко мне, - предложила Нина, проводив отца и гостей.

В ее комнате оказалось много книг - они лежали даже на стульях и диване.

- Ого! - воскликнул восхищенный Петушок. - И все интересные?

- Очень, - улыбнулась Нина.

- Я поковыряюсь, можно? - спросил он.

- Ковыряйтесь, - разрешила Нина. - Только не нарушайте порядка.

Петушок не ответил: он уже прочитывал названия на корешках, брал книги с
полок, перелистывал их и снова ставил на место. Ч¬м больше книг он
просматривал, тем более росло его разочарование: все они были по медицине,
географии, геологии - ничего путного!

Внимание Андрея остановилось на другом: над письменным столом висела
большая карта мира, испещренная какими-то значками. - Это что?

- На этой карте указаны очаги локализации различных инфекционных
заболеваний человека. Я тружусь над ней уже третий год. Это часть моей
кандидатской диссертации: я эпидемиолог.

- Когда вы успели накопить такой обширный материал? - удивился Андрей.

- Видите ли, Андрей Иванович, я просто довожу, или, вернее, хочу довести до
конца труд, начатый еще моим дедом, Павлом Александровичем. Он провел много
лет в путешествиях и плаваниях...

- Он был моряком?

- Нет, врачом. Он собрал за свою жизнь множество интересных данных о
болезнях человека, но систематизировать их не успел.

Они сели у стола, и Нина рассказала Андрею о талантливом русском враче
Павле Александровиче Тверском, так и не получившем при жизни заслуженного
признания.

Через некоторое время к ним присоединился Венев.

- Ну, нашли что-нибудь для себя? - спросила Нина.

- Где там, - махнул рукой Петушок. - Я люблю читать о путешествиях, люблю
приключения, фантастику, а тут ничего подходящего.

- Между прочим, Петя, ваша "Лунная соната" напомнила мне о дневниках моего
дедушки. Он тоже любил эту вещь. А дневниками его я зачитывалась, как
приключенческим романом.

- Дневниками? - воспрянул духом Петушок. - Они здесь, у вас?

- Да.

- Давайте почитаем! - загорелся Петушок, очень не любивший откладывать
интересные дела. - А вы не возражаете, Андрей Иванович? - Нисколько.

- В таком случае, - решительно произнесла Нина, - я сейчас принесу их. Они
у папы в кабинете. Вскоре девушка вернулась с несколькими толстыми
тетрадями.

Андрей придвинул к дивану легкий шахматный столик и с любопытством
посмотрел на толстые тетради в клеенчатых переплетах и стопку бумаг,
исписанных, как он сразу узнал, рукой Нины.

- Да, это, должно быть, в самом деле интересно, - заметил Петушок,
перелистывая верхнюю тетрадь.

- И даже очень! - сказала Нина. - Жаль, что не все сохранилось. Вдобавок
почерк у дедушки "докторский" - читать трудно. Мне нелегко было переписать
их. Особенно интересны некоторые места в первых двух тетрадях. Вот возьмите
пока эти страницы, они относятся к 1910 году. Прочитайте их, Андрей
Иванович, вслух.

"24 июня 1910 года

Вчерашний день я не смог взяться за перо. Но писать надо: если что-нибудь
случится со мной - останется дневник. Дневники переживают своих авторов...

Вчера в четвертом часу утра мы со скоростью не более узла вошли в бухту у
берегов неизвестного острова. Наступил полный штиль. Лунная ночь придала
фантастический вид скалистым, высоким берегам. Тропический лес подступил к
самому обрыву. Капитан отдал распоряжение пополнить запас пресной воды.

Спустили шлюпку с бочонками, и несколько матросов направились в ней к тому
месту, где в океан маленьким водопадом сбегал ручей.

Мы сидели на баке вдвоем с капитаном.

- Еще сотня лет - и людям в моем положении не придется ломать головы над
тем, у каких берегов они бросают якорь, - сказал капитан.

- Не много ли - сто лет?

- Возможно, и раньше, - согласился капитан. - Пока же мы с вами у острова,
о котором ничего не знаем.

- Мир широк, - ответил я и вздрогнул: со стороны океана донесся
пронзительный, неприятный свист.

Капитан перестал курить. Свист повторился тоном ниже и стал приятным для
слуха. Но вот он внезапно оборвался, и воздух наполнился звуками... арфы.
Через несколько минут послышались частые удары весел, и к борту пристала
наша шлюпка. Матросы один за другим торопливо взобрались на палубу.

- Матерь божья, пресвятая богородица! - перекрестился боцман с суеверным
ужасом, сорвав с головы бескозырку.

Команда сбилась в нескольких шагах от нас и вслушивалась в игру
таинственного арфиста.

- Дмитрий Алексеевич! - раздался веселый голос матроса Тимофея Зайцева. -
Так ведь это рыба! Даю слово - рыба.

Вздох облегчения вырвался у всех, только боцман недоверчиво посмотрел на
Зайцева и с сомнением произнес:

- Сам ты рыба! Разве ж позволено, чтобы божье создание в пучине морской
играло на струменте?

- Пожалуй, Зайцев прав, - задумчиво заметил капитан и повернулся ко мне. -
Я кое-что действительно слышал о поющих рыбах.

- Оно, конечно, - согласился вдруг боцман, мир божий одной головой не
охватишь...

28 июня 1910 года

Остров оказался столь интересным, что я решил устроить здесь очередную
исследовательскую базу. Но жить придется на корабле, лишь время от времени
совершая вылазки на берег...

1 июля 1910 года

Остров необитаем. Я решил составить точный план острова и в специальной
тетради подробно описать его.

12 июля 1910 года

Несколько дней не прикасался к дневнику. Была уйма работы и впечатлений...

Уточнили географические координаты острова. Оказывается, он не один -
неподалеку есть маленький островок со скудной растительностью. Но
поразительная вещь! На большом острове никто не живет, а маленький - густо
заселен полудиким племенем. Кожа у туземцев коричневая, фигуры стройные
только, пожалуй, длинноваты руки. Глаза в большинстве карие. Рост выше
среднего.

Не знаю, к какому из известных мне племен отнести этот народ. Язык у них
своеобразный, но простой. Я, кажется, начинаю его постигать.

1 августа 1910 года

Предводителя племени, которое населяет остров, зовут Рис. Мы настолько
освоились друг с другом, что ему удалось рассказать, а мне понять легенду,
которая, по-видимому, легла в основу местной религии. Суть ее такова.

Когда-то, много лет тому назад, сын бога солнца, изгнанный за что-то с
неба, сел в свое железное каноэ, изрыгающее длинное белое пламя, и прилетел
на большой остров... Добрый и отзывчивый, он внял мольбам людей и создал
для них рай на земле. Островитяне, быстро привыкнув к раздольной жизни,
вскоре совсем перестали работать и требовали все новых благ. Тогда сын бога
солнца, разгневанный неблагодарностью островитян, наслал на них мор, и они
в короткий срок погибли от страшной болезни. С тех пор остров стал
необитаемым... Погиб и сам изгнанник неба.

Такова легенда...

Рассказывая ее, Рис даже набросал палочкой на песке рисунок, пытаясь
примерно передать очертания "божественной лодки". К моему неописуемому
удивлению, я увидел... изображение межпланетного корабля, как бы взятое из
книг писателей-фантастов!

Как могло воображение неграмотных туземцев родить такое? Или, быть может,
это рисунок с натуры?! Но нельзя же думать, что к ним когда-то прилетали
марсиане?.. Впрочем... почему нельзя?..

4 августа 1910 года