Чтение 9–й страницы книги ~Доктор Окс~

отвергнутое, однако, доктором Оксом

- Итак, учитель? - говорил на следующий день препаратор Иген, наливая
ведрами серную кислоту в корыта своих огромных батарей.

- Итак, - повторил доктор Окс, - не был ли я прав?

- Без сомнения, но...

- Но?..

- Не находите ли вы, что дело зашло слишком далеко и что не следует
возбуждать этих бедняг сверх меры?

- Нет! Нет! - вскричал доктор. - Нет! я дойду до конца!

- Как хотите, учитель; во всяком случае, этот опыт кажется мне решающим,
и, я думаю, уже пора...

- Что пора?

- Закрыть кран.

- Вот еще! - воскликнул доктор Окс. - Попробуйте только, и я задушу вас!

ГЛАВА ХIII,

где доказывается снова, что с высоты легче управлять

человеческими слабостями

- Что вы говорите? - спросил бургомистр ван-Трикасс советника Никлосса.

- Я говорю, что эта война необходима, - твердо ответил советник, - и что
настало время отомстить за нашу обиду.

- Ну, а я, - едко ответил бургомистр, - я вам повторяю, что если
население Кикандона не воспользуется этим случаем восстановить свои права,
оно покроет себя бесчестьем.

- А я вам объявляю, что мы должны немедленно двинуть армию на врага.

- Прекрасно, сударь, прекрасно! - ответил ван-Трикасс. - И вы это
говорите мне?

- Именно вам, господин бургомистр, и вам придется выслушать правду,
какова бы она ни была.

- Сначала ее выслушаете вы, господин советник, - отпарировал ван-Трикасс
вне себя, - ибо она выйдет скорее из моих уст, чем из ваших! Да, сударь, да,
всякое промедление было бы позорным. Вот уже девятьсот лет, как город
Кикандон ожидает момента отомстить, и что бы вы там ни говорили, подходит
это для вас или нет, но мы дойдем на врага!

- Ах, так! - яростно возразил советник Никлосс. - Ну, сударь, мы пойдем и
без вас, если вам не хочется идти.

- Место бургомистра в первых рядах, сударь.

- Место советника тоже, сударь.

- Вы оскорбляете меня! Вы противоречите моему приказу! - вскричал
бургомистр, сжимая кулаки.

- Это вы меня оскорбляете, вы сомневаетесь в моем патриотизме! - вскричал
Никлосс, сам становясь в боевое положение.

- Я вам говорю, сударь, что кикандонская армия выступит не позже чем
через два дня!

- А я вам повторяю, сударь, что и сорока восьми часов не пройдет, как мы
двинемся на врага!

Нетрудно заметить, что оба собеседника защищали одно и то же: оба хотели
битвы; но возбуждение заставляло их спорить. Никлосс не слушал ван-Трикасса,
ван-Трикасс - Никлосса. Два старых приятеля обменивались свирепыми
взглядами. Они готовы были броситься друг на друга.

К счастью, в эту минуту раздался звон башенных часов.

- Час настал! - воскликнул бургомистр.

- Какой час? - спросил советник.

- Идти на сторожевую башню.

- Верно. И нравится вам это или нет, но я пойду, сударь

- Я тоже.

- Идем!

Из этих слов можно было бы заключить, что башня - место, назначенное ими
для дуэли, но все объяснялось проще. Бургомистр и советник, два главнейших
чиновника города, должны были подняться на башню и осмотреть окрестные поля,
чтобы выбрать подходящие позиции для войск.

Несмотря на то что оба желали одного и того же, дорогой они не
переставали ссориться и осыпать друг друга оскорблениями. Раскаты их голосов
были слышны на улицах, но никто не обращал на них внимания, так как в это
время в городе спокойный человек показался бы чудовищем.

Когда бургомистр и советник подошли к башне, они разъярились до
крайности. Их лица из малиновых превратились в мертвенно-бледные - ведь
бледность есть признак гнева, дошедшего до последних пределов.

У подножия узкой лестницы произошел настоящий взрыв. Кто войдет первым?
Кто первым поднимется по ступенькам винтовой лестницы? Истина заставляет нас
сказать, что здесь произошла драка и что советник Никлосс, забывая все, чем
он был обязан своему начальнику, с силой оттолкнул ван-Трикасса и первым
устремился наверх.

Оба поднимались, толкаясь, прыгая через четыре ступени и не переставая
браниться. Страшно было подумать, что может произойти на вершине башни,
возвышавшейся над мостовыми города на триста пятьдесят семь футов.

Однако противники скоро запыхались и на восьмидевятой ступеньке уже еле
шли, тяжело дыша.

Но что за странность: они внезапно перестали ссориться и чем выше
поднимались, тем молчаливей становились. Возбуждение их уменьшилось и
кипение в их мозгу прекратилось, как в кофейнике, отставленном от огня.
Почему бы это?

На это "почему" мы не можем дать ответа, но, достигнув одной из площадок,
в двухстах шестидесяти шести футах над уровнем города, противники уселись и
взглянули друг на друга без всякого гнева.

- Высоко! - сказал бургомистр, вытирая платком красное лицо.

- Очень высоко, - ответил советник. - Знаете, мы на четырнадцать футов
выше колокольни святого Михаила в Гамбурге!

- Знаю, - ответил бургомистр с выражением тщеславия, простительным для
первого чиновника в городе.

Отдохнув, они продолжали восхождение, кидая любопытные взгляды сквозь
бойницы, проделанные в стенах башни. Бургомистр теперь шел впереди, и
советник не сделал ни малейшего возражения. На триста четвертой ступеньке
ван-Трикасс совсем выбился из сил, и Никлосс любезно подтолкнул его в спину.
Бургомистр не противился и, дойдя наконец доверху, благосклонно сказал:

- Благодарю, Никлосс, я отплачу вам за это.

У подножия башни это были дикие звери, готовые разорвать друг друга, на
ее вершине они опять стали друзьями.

Погода была превосходная. Стоял май. Воздух был чист и прозрачен. Взгляд
улавливал мельчайшие предметы на далеком расстоянии. В нескольких милях
ослепительно белели стены Виргамена, его красные крыши, залитые солнцем
колокольни. И этот-то город был обречен на сожжение и разгром!

Бургомистр и советник уселись на каменную скамью, как два друга, души
которых связаны взаимной симпатией. Все еще отдуваясь, они глядели по
сторонам.

- Какая красота! - воскликнул бургомистр.

- Да, восхитительно! - ответил советник. - Не кажется ли вам, мой
достойный ван-Трикасс, что человеку гораздо более присуще парить на таких
высотах, чем пресмыкаться на земле?

- Я думаю, как и вы, честный Никлосс, - отвечал бургомистр: - здесь лучше
чувствуешь природу. Дышится легче в любом смысле! Вот на, каких высотах
должны формироваться философы, вот где должны жить мудрецы, чтобы быть выше
мирских мелочей!

- Хотите обойти вокруг площадки? - предложил советник.

- С удовольствием, - отвечал бургомистр.

И два друга, взявшись под руку, с длинными остановками в разговоре, как в
прежнее время, осмотрели все точки горизонта.

- Я уже лет семнадцать не поднимался на сторожевую башню, - сказал
ван-Трикасс.

- А я ни разу не был здесь, - ответил советник Никлосс, - и жалею об
этом: вид отсюда великолепный. Взгляните, друг мой, как красиво извивается
между деревьями Ваар.

- А дальше горы святой Германдад! Как эффектно они замыкают горизонт!
Посмотрите на эту кайму зеленых деревьев. Ах, природа, природа, Никлосе!
Может ли рука человека соперничать с ней?

- Это обворожительно, мой превосходный друг, - отвечал советник. -
Взгляните на эти стада, пасущиеся в зеленых лугах, на этих быков, коров,
овец...

- А земледельцы, идущие в поля! Точно аркадские пастухи! Им недостает
только волынки! И над всей этой плодородной равниной чудесное синее небо,
без единого облачка! Ах, Никлосс, здесь можно стать поэтом! Знаете, я,
право, удивляюсь, почему святой Симеон Столпник не сделался величайшим
поэтом мира.

- Может быть, его столп был недостаточно высок, - ответил советник,
кротко улыбаясь.

В этот момент начался кикандонский перезвон.

Звуки колокола разнеслись по прозрачному воздуху нежной мелодией.

Оба друга пришли в полное умиление.

- Мой друг Никлосс, - сказал бургомистр, - зачем мы поднимались на эту
башню?

- Правда, - отвечал советник, - мы увлеклись своими мечтаниями...

- Зачем мы пришли сюда? - повторил бургомистр.

- Мы пришли, - отвечал Никлосс, - подышать чистым воздухом, не
отравленным человеческими слабостями.

- Ну что я, вернемся обратно, друг Никлосс?

- Вернемся, друг ван-Трикасс.

Друзья кинули последний взгляд на роскошную панораму, расстилавшуюся